Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада". Страница 220

  Ирэна проехалась по комнате, прошелестела бумагами на столике - она могла легко попросить Каниана их подать, но предпочитала никого ни о чем не просить - и снова вернулась на прежнее место.

  - Можешь переставать смотреть в пол. Я даже не знаю, что бесит меня сильнее - умильные утешения Инессы и Альмы, или твоя скорбная мина.

  - Я даже не стану спрашивать тебя, есть ли прогресс.

  - И не надо. Массажи, специальные ванны и "может быть, через год-полтора" ... Взгляни на это лучше.

  Каниан взял протянутые ему бумаги и подошел к лампе. На изучение газетной статьи много времени не потребовалось.

  - В Рэде не взошла ни пшеница, ни рожь.

  - Да. Такого неурожая не было давно. По обе стороны Ларны скоро будут делать хлеб из лебеды.

  - И калладцы не уехали к осени?

  - Нет.

  - Они идиоты.

  - Да. Или являют пример самоубийственного благородства. Кому являют - непонятно. Современники не оценят, а до счастливых потомков это дойдет несколько в другом виде.

  - Возможно, это щелчок по носу нам, Эйнальду и Аэрдис. В первую очередь, конечно, Аэрдис. Калладцы мыслят масштабно. В плане - в масштабах карты мира. Там они занимают четверть листа, а нас можно закрыть мелкой монеткой. Из этой забавной исторической данности у них вырос искаженный взгляд на вещи.

  - Так или иначе, кесарь пока не выводит войска. А это значит, что скоро им предстоит усмирять голодные бунты. Или в Рэде, или на своей территории, смотря что они сделают с тем немногим хлебом, который все-таки взошел. Кэлдир всех не прокормит. А горцы вцепятся в Виарэ, как только получат от императора добро.

  - Как только получат команду "фас", - поморщился Каниан, горцев не любивший. Калладцы были врагами, создавшими культуру, предельно далекую от того, что Каниан считал красивым и "правильным", но горцы и такого не создали.

  - Так или иначе, кесарию ждет трудный год. Меня бы это утешило, но я бы не хотела, чтобы над нашими городами летали имперские дирижабли, несущие бомбы в калладскую столицу.

  - В этом году могут и не сунуться. Я читал виарские газеты. В тех, что финансируются нашими черно-белыми друзьями, с большим тщанием обсасывается тема бунтов в имперских провинциях. Очередной закон о чистой крови в первом чтении встретили поджогами и вилами. Правда, я уверен, во втором чтении несогласным ответят картечью. Они всегда так делают.

  - Хорошо шутки шутишь, только это не смешно, - Ирэна сделалась серьезна и мрачна. - Каниан, ты опять намерен удрать из столицы? Я прошу тебя, не уезжай. Хотя бы пока я не выйду замуж. Если через месяц не упаду с лестницы и чудесным образом не сломаю шею - поезжай куда угодно, а пока побудь здесь. Ты можешь мне пообещать это?

  Каниан нахмурился. Отказывать сестре обычно было выше его сил, но сидеть половину осени с тетушками он тоже готовности не чувствовал.

  - Сказать по правде, я не планировал задерживаться. Но если ты так хочешь...

  - Хочу, - быстро кивнула Ирэна.

  - Ты, как всегда, деспотична донельзя, вся в бабушку, спаси нас Создатель.

  - Напомню, наша бабка отравила четырех мужей, пока пятый не сделал безутешную вдову из баронессы графиней. Ты мог бы отдать должное ее талантам.

  - Хорошо. Уговорила, я останусь в городе. Мой багаж приедет следующим поездом, мы с Изольдой потеряли его, пока скандалили на вокзале. Я сегодня переночую в гостинице.

  - Зачем? Оставайся дома.

  - Нет. Раньше послезавтра дома меня не ждет никто, потому что я предусмотрительно писал всем тетушкам, что приеду двадцать пятого. А вот Изольда, которая лучше всех знает, когда я действительно приехал, вполне может сюда заявиться. Я не в настроении с ней ругаться еще раз. Мне кажется, я уже вообще не в настроении с кем-либо ругаться. Начнет орать под окнами - просто кинь в нее чем-нибудь не очень тяжелым. А я спокойно переночую в гостинице, проживу еще два спокойных дня и вернусь, чтобы выслушать матримониальные планы на мой счет. Мы договорились?

  - Ты всегда делаешь по-своему, Каниан, - Ирэна пожала плечами. - А в твою балерину, если она станет орать под окнами, я буду стрелять, так и знай.

  - Ты истинная внучка своей бабки.

  - Ты тоже, мой дорогой.

  - Язва.

  - Потаскун.

  Каниан усмехнулся и все же чмокнул сестру в русую макушку, разделенную ровным, как по линейке прочерченным пробором. Прическа была не самая модная, но густые букли по бокам надежно скрывали от посторонних взглядов уши, такие же оттопыренные, как у него самого. И, видимо, как у их достопочтенной бабки, позволявшей писать свои портреты только в профиль.

  - Буду через два дня, - пообещал он, уходя.

  А потом где-то снаружи жалобно заорала кошка. Судя по тому, как побелело лицо Ирэны, кошке орать не полагалось.

  - Это Дымка? - удивился Каниан.

  - Дымка пропала три дня назад. В ее возрасте кошки на охоту не уходят, - пробормотала Ирэна и поехала к двери, ведущей в коридор. Каниан посторонился, уступая сестре дорогу.

  - Она у дверей в дом, похоже, орет. Давай я впущу ее.

  Ирэна не снизошла до ответа. Каниан молча последовал за ней, стараясь смотреть куда-нибудь мимо и про себя намурлыкивая привязавшуюся шансонетку. С некоторых пор он приобрел острую неприязнь к мягкому шуму колес.

  В просторной прихожей царил сумрак. Каниана несколько удивило, что никто из слуг не вышел из спален. Кошка с той стороны скреблась в дом отчаянно и орала так, что вряд ли в доме на первом этаже остались спящие.

  - Ирэна, давай я...

  - Каниан, хватит! Я сама, отойди, - холодно распорядилась Ирэна, подъезжая к двери почти вплотную. Судя по подозрительно позвякивающему голосу, ей было не по себе не меньше чем брату.

  "Бесы дери, кошки не возвращаются с того света, иначе матушка явилась бы по наши души куда раньше. У меня просто сдают нервы, потому что нужно больше спать и меньше шляться по балеринам", - не без раздражения подумал Каниан, глядя, как слегка подрагивающая рука Ирэны поворачивает замки.

  Кошачий ор на мгновение смолк, осталось только тихое царапанье. Ирэна открыла последний замок, громко щелкнувший в ночной тишине.

  "Где носит слуг?" Каниан так и не понял, почему потянулся за пистолетом. Он ни мгновения не собирался расстреливать восставшую из мертвых Дымку. Всяческой потусторонней зауми Каниан не боялся даже в детстве, хотя и провел его в серых стенах трехсотлетнего особняка, в подвалах и каминах которого слуги до сих пор иногда находили кости. А теперь ему исполнилось двадцать два и он вообще успел навидаться такого, после чего всякие Кровавые Монахи и Дамы в Черном казались милой публикой. Любой, кто прожил в Эфэле хотя бы пару лет, знал, что между небом и землей страшнее людей ничего нет и быть не может.

  Дверь стала приоткрываться наружу.

  Каниан не думал о кошке. Восставшая из мертвых Дымка была не по его части. Он думал о том, почему не выходят слуги.

  Убиты они или куплены, в конечном счете, не имело значения. Значение имело только то, что замок щелкнул.

  - Ирэна, отойди! - рявкнул Каниан, но опоздал. В приоткрытую дверь ворвался сквозняк и запах мокрого после дождя сада.

  - Дымка? - вопросила сестра ночную тьму, а потом в воздухе глухо шмякнуло.

  В дверной проем влетела тень, сбила каталку и Ирэну, размахнулась каким-то предметом. И получила в голову половину обоймы.

  Может, особенной убойной силой пистолеты системы Асвейд и не отличались, но при выстреле с одного метра трех пуль тени вполне хватило.

  Под ноги Каниану свалился крупный мужчина в черном. Мягкая дубинка выскользнула из его рук и прокатилась по прихожей. По ковру растекалась лужа. Ирэна, выпавшая из каталки, замерла без движения. Только колесо ее кресла медленно вращалось, как в дурном сне.

  Каниан ощутил запах пороха,

  Снаружи что-то прошуршало.

  Застывшее время снова понеслось очень быстро.