Время вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада". Страница 236

На зал суда шла вьюга.

Утро не хотело наступать. Рассвет брезжил где-то в такой непостижимой дали, что делалось страшно. Кейси глядела на холодное марево за окном и ждала то ли чуда, то ли казни. В доме висела тишина, не нарушаемая даже дыханием Наклза. Маг, возможно, и вправду спал, а, возможно, отлично притворялся спящим, как и она сама. Может быть, тоже ждал утра, или чуда, или казни. А ночь тянулась и тянулась, как зима.

Кейси отчаянно хотелось, чтобы на улице завыли псы, загрохотала конка, загалдели люди и в окно ворвался самый обычный день, пятница, осень. И еще более отчаянно хотелось, чтобы рассвет не наступил вовсе. Пусть бы они навсегда выпали из времени, как души грешников в страшных сказках, и остались бы в затопленной мраком и тишиной комнате, между прошлым и будущим, всем чужие и никому не нужные. Это было даже надежнее, чем удрать на Дэм-Вельду до конца своих дней.

Все бесконечно долгие пять часов - с момента, как маг вошел в комнату, прошуршал одеждой в темноте и лег - Кейси лихорадочно думала, пытаясь примирить непримиримые вещи. Но по всему выходило, что одновременно любить и жить у нее не получится и, значит, придется выбирать что-то одно. И Наклз рядом лежал неслышно, как мертвец, и тишина висела такая, какая бывает только в комнате, где есть мертвые. Нордэна то думала о своей свадьбе - о белом платье, улыбающемся маге, солнечных лучах и лепестках в воздухе - то вспоминала, как стояла одна-одинешенька над койкой умершей тетки и как совсем недавно опознавала мать в тюремном морге. Видения носили ее по границе легкомыслия и отчаяния, между прошлым, которое было совсем не таким, и будущим, которого могло не быть вовсе, а над всем этим царила вечная скука повторяющихся снов. Запертых дверей, и стен за ними, и белых черт, проведенных белом мелом по белому снегу.

Этой проклятой белой черты не видно на белом, и возврата из-за нее нет.

В комнате пахло прошлым, ушедшим неживым временем. От этой нелепой мысли - типично ночной, не выдерживающей столкновения с ясной логикой дня - Кейси становилось тяжелее дышать, и черный потолок давил на глаза. Она жмурилась, вспоминала детство, вспоминала встречу с Наклзом и последний разговор с матерью, вспоминала свой первый бал и свой первый поцелуй под вербой.

Первый поцелуй с Наклзом вышел гораздо хуже. Маг попросту закрыл глаза. Наверное, хотел видеть вместо нее кого-то другого. Или вообще никого не хотел видеть.

Кейси не могла понять, что толкнуло ее к человеку, который настолько безнадежно не любил ни людей, ни себя.

Она вышла первой ученицей класса, хотя дважды меняла школу из-за переездов. Позже, в институте, она считалась не только первой ученицей, но и первой красавицей. На балах она не проскучала в одиночестве ни одного танца с тех пор, как ей стукнуло пятнадцать и она впервые вышла в свет. Посещала вечера поэзии, школу рисования, уроки модной фотографии. Ей писали стихи, из-за нее даже стрелялись на дуэльных пистолетах два не в меру романтичных дурачка, по счастью, безрезультатно. Самые разные люди регулярно дарили ей розы. Прохожие на улицах улыбались ей даже в самые ненастные дни. Мамы однокурсников мило ворковали, намекая, что невестки лучше не могли бы сыскать. Пять лет назад виарский граф - настоящий граф, с родословной чуть ли не от нордэнских сумерек богов - умолял ее стать его женой и уехать с ним к кипарисам и изумрудному морю. Люди вокруг всегда обожали ее, считали солнечным лучиком, эдаким светочем красоты и доброты в серой обыденности, способной украсить жизнь любого человека. Кого угодно спасти и осчастливить.

Сейчас она лежала в темноте спальни человека, который вовсе ее не любил и не собирался становиться ее мужем и отцом ее будущих детей. Не собирался жить с ней до старости и умереть в один день. Из которого каждое слово приходилось выколачивать, как долги из полного банкрота. Который механически делал все, что она просила, и только всегда закрывал глаза или отворачивался, точно Кейси не поцеловать его хотела, а ударить.

Где-то здесь лежала чудовищная ошибка. Проклятая белая черта на снегу осталась за спиной, а Кейси даже не поняла, когда успела ее перешагнуть. Едва ли в тот день, когда не от великого ума попыталась осмеять рэдского беженца. Наверное, она сделала что-то не так раньше. Или позже. Будущее все равно не менялось - это сказал Наклз, а уж он знал лучше всех.

А она и имени его настоящего не знала. Какая уж тут фата и дети.

За окнами поднялся шум. Разгоравшийся вдали рассвет, наконец, добрался до комнаты и окрасил ее в празднично-желтые тона. Маг поднялся, словно по команде, за несколько секунд до того, как снизу устало заухали часы.

Значит, и он тоже не спал.

Кейси, закрыв глаза, обратилась в слух. Наклз набросил халат, вышел в коридор. Прикрыл за собою дверь, едва слышно пошумел водой в ванной, вернулся, прошуршал одеждой, открыл ящик стола своим ключом - ящик он всегда запирал, это Кейси запомнила - и прозвенел какими-то склянками. Нордэна осторожно приоткрыла глаза. Маг, уже одетый и причесанный, стоял у изножья кровати и деловито осматривал револьвер, потом сунул его в карман, пригладил волосы и подошел к окну. Облокотился на подоконник. Лицо у него было спокойным и неживым, как у какого-нибудь древнего кесаря на монете.

Наклз почти минуту смотрел в окно - Кейси из-под ресниц наблюдала за ним, пытаясь запомнить все до последней детали, вроде солнечного зайчика на рукаве - а потом развернулся и подошел к кровати. У Кейси замерло сердце.

"Пусть он меня поцелует. Или пристрелит. Или сделает хоть что-нибудь, только не бросает тут, как приблудную собаку. Святая Ингвин, я в гроб за него лягу и саваном укроюсь, только пусть хоть что-нибудь сейчас будет".

Кейси услышала тихий звон, а потом на простыню рядом с ней легло что-то легкое. Шаги мага быстро удалялись.

"Кольцо?" - лихорадочно подумала нордэна и открыла глаза. Перед ней лежал серебряный колокольчик на длинной черной ленточке. Ключ от чьего-то персонального рая. Наверное, от Дэмонриного. Дэмонра подарила свой билет в вечность магу, а он за ненадобностью оставлял его ей, Кейси. Уж лучше бы это оказалось дешевенькое "кольцо невесты". Или полмарки. Или сколько там платят шлюхам.

Кейси быстро обернулась и посмотрела на дверь. Наклз услышал ее и оглянулся в дверях.

Комната была залита солнцем, коридор и человек в нем тонули в тени. А между ними лежала белая черта на белом. Бездна, которую живые не переступают.

- Я вернусь к обеду. Еще очень рано. Ты спи, - очень тихо и ласково - как умирающему ребенку - сказал Наклз и вышел, не дожидаясь ответа.

Через минуту снизу клацнула входная дверь. Кейси, наконец, сумела разжать руку, в которой стиснула колокольчик, и решительно надела себе на шею. Потом спустилась вниз, взяла отвертку - которой уже однажды поработала в этом доме - нашла на тумбочке шпильку и с помощью этих простых приспособлений довольно легко вскрыла ящик стола мага.

Она мало понимала в цветных баночках, лежащих там вперемешку с патронами, поэтому взяла все. Привела себя в порядок, аккуратно полила грустно шипящую мухоловку, кинула ей карамельку, но та не прореагировала на свое любимое лакомство и прижала все ловушки к земле. Замерла.

"Как побитая собака", - почти безразлично подумала Кейси. Она сама была ничем не лучше собаки.

Нордэна вышла в залитое солнцем утро и направилась в гостиницу, номер в которой сняла еще два дня назад. Из ее окон на четвертом этаже открывался отличный вид на фасад здания суда. Остальное должны были доделать мощный военный бинокль на дне сумочки и галлюциногены Наклза. Ну, или револьвер системы Асвейд, если все пойдет уж совсем плохо.

Ничто не имело значения в мире, где есть такая любовь.