Кукла колдуна (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 24

Возвращаться обратно за забытым томиком я не решалась целый день. Впрочем, когда сгустились сумерки, уверенности немного прибавилось. Служанка принесла новое платье, которое необходимо было надеть на сегодняшний бал, и помогла нарядиться.

Дорогие багряные ткани струились по телу, как вода. Платье словно было шито по моим меркам. Засеребрилась черная вышивка, усыпанная дымчатым хрусталем. Сегодня я выглядела как настоящая фуриянка. Причем весьма обеспеченная.

Мои волосы служанка наотрез отказалась трогать, распустив их по плечам. Мол, так красивее.

В ее голосе мелькнуло беспокойство, и я даже решила, что это Дайрен приказал ей. Хотя, какая ему разница?

В любом случае, мне было все равно. Тяжелая волна упала на спину, в свете камина розоватый блеск прядей сменился на золотистый.

Когда с одеванием было покончено, мне оставалось только ждать прихода рыцаря. Других указаний никто не давал. Но сидеть в одиночестве в красивом платье ужасно скучно. А потому я все-таки решила тихонько прокрасться в спальню мужчины и забрать свою книгу. Конечно, перед этим я не преминула осторожно спросить у служанки:

— Кстати, в каких случаях срабатывает ловушка комнат в этом особняке? А то магия бывает такой коварной!

Женщина не проявила ни капли удивления моим вопросом.

— Конечно, каури, заклятия разные бывают. Но наш господин не опечатывает комнаты. Мы можем заходить в любую, ведь иначе было бы очень сложно наводить порядок! Но есть лишь одно условие: если в комнате кто-то находится, необходимо стучаться. Ловушка комнаты в этом случае выключится. Таким образом магия защищает лишь от подглядывания и подслушивания.

Я понимающе кивнула, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Так сильно хотелось поскорее забрать свою книгу. А, может, и немного внимательнее рассмотреть комнату, в которой жил Дайрен.

Как только служанка скрылась за поворотом коридора, я прошмыгнула в соседнее крыло особняка и отыскала нужную дверь.

Стук по дверце разнёсся, казалось, по всему дому. Я вздрогнула, опасаясь, что меня либо кто-нибудь поймает за попыткой проникновения в опочивальню хозяина, либо сам вышеназванный откроет дверь. Не знаю, почему я так боялась последнего варианта, ведь скоро нам все равно придется провести целый вечер вместе. Но после последней ночи стыд все ещё жег. Кожа ощущала на себе прикосновение ладоней, на груди горели призрачные следы горячих губ. Стоило закрыть глаза, как все чувства обострялись, а память подсовывала болезненно яркие воспоминания.

Мне повезло. На стук никто не ответил, а из коридора не выбежало стадо любопытных слуг. Тихонько отворив дверь, я прошмыгнула в комнату.

Здесь оказалось совсем темно. Камин не горел, и разглядеть что-либо почти не удавалось. Я неуверенно пробралась к окну и распахнула пошире шторы. Закатное солнце проникло в помещение, освещая все вокруг багряными лучами.

Взгляд мгновенно приковали обнаженные женщины на картинах. В этот раз мне уже не было столь стыдно. Скорее любопытно. Если приглядеться, в женских позах не проглядывала пошлость. Только тонкая и довольно нежная эротика. А красноватые лучи, падающие из окна, придавали им легкий волшебный флер.

Я прошлась по комнате, бросив короткий взгляд на кровать. Сейчас она была безупречно застелена, но мне казалось, будто я все ещё вижу на ней следы от своего тела. Вмятины от тяжести Дайрена и моей собственной. От этих воспоминаний мысли путались, а сердце начинало стучать в горле.

Я прошлась вдоль по помещению, пытаясь найти свою книгу. Скоро мне это удалось. Томик лежал на маленьком столике рядом со стеллажом, заполненном трактатами о магии. Очевидно, здесь рыцарь хранил самые важные экземпляры. Многие из них явно снимались с полки очень часто. Корешки были затерты, и рядом не лежало ни капли пыли. Но мой взгляд случайно приковала одна единственная книжка, которую, очевидно, совсем никогда не доставали, судя по ее состоянию и лёгкой паутине у стены.

Книга называлась: "Люди и фурии. Тоталитарный союз". Она была совсем тонкой и казалась абсолютно неуместной среди учебников о колдовстве. Поэтому моя рука потянулась к ней практически сама.

Но, стоило взять в руки таинственное издание и раскрыть, как изумление многократно возросло. То, что я увидела среди желтоватых страниц, мгновенно заставило перевернуться все внутри.

Передо мной лежало что-то вроде маленькой картины в рамке. На ней была изображена молодая женщина с русыми волосами и приятной улыбкой. А ещё — с огромными ослепительно голубыми глазами.

Такими же как у Дайрена.

"Мать. Неужели это его мать?.." — вертелось в голове.

Я разглядывала картинку и никак не могла понять. Сходство с первым рыцарем мрака было просто удивительным. Но ведь матерями рыцарей могут стать только фуриянки. А у этой девушки не было розы на шее, и выглядела она совсем не такой, какой я привыкла видеть избранниц гвардейцев царицы. У нее был поразительно спокойный и добрый взгляд. Слишком светлые, явно натуральные волосы. У фуриянок они очень быстро темнеют, и их приходится перекрашивать.

Возможно, картина нарисована еще в то время, когда женщина была простым человеком? До попадания во дворец фурий и отравления их мраком?

Увлечение этой мыслью не позволило заметить, как дверь комнаты снова открылась, и на пороге появился хозяин дома.

— Тебе не говорили, что трогать чужие вещи нехорошо? — раздался вопрос из-за спины.

Я резко развернулась и покраснела, спросив на выдохе:

— Кто это? — не понимая, почему меня это так волнует.

Мне казалось, что если Дайрен хранит у себя чье-то изображение, это наверняка означает что-то очень важное.

Что у первого рыцаря мрака все же есть чувства?..

— Моя мать, — спокойно ответил мужчина и прошел внутрь комнаты, невозмутимо стягивая с пальцев перчатки.

Сердце пропустило удар.

— Значит… — пробубнила я, снова глядя на женщину, — картина сделана до того, как она стала фуриянкой?

Дайрен медленно пересек комнату и подошел ко мне, остановившись в полуметре.

В помещении сразу же стало градусов на десять жарче.

На мужском лице не отразилось ни одной эмоции.

— Нет. Она никогда не была фуриянкой, — невозмутимо проговорил он. — Моя мать была простым человеком, как и отец.

— Но… — у меня дыхание перехватило.

Голубые, как летнее небо, глаза оставались бесстрастными.

— Ведь рыцарями мрака становятся только дети рыцарей…

— Почти всегда, — кивнул он, не сводя с меня колдовского взгляда. — Но в крайне редких случаях Чернокрылые все еще находят человеческих детей с достаточно сильным даром, чтобы сделать их рыцарями, несмотря на наследственность. Я был одним из таких. Мои врожденные способности оказались сильнее, чем у чистокровных.

— Значит, когда-то ты был человеком, — прошептала я. Снова посмотрела на портрет девушки, и что-то болезненно кольнуло в груди. — Тебя забрали из семьи? А что стало с матерью?

Не знаю, что мне хотелось услышать. Наверно, какую-нибудь душещипательную историю, которая растопит сердце. Которая заставит меня понять, что Дайрен — не чудовище на службе у монстров.

Но, склонив голову, острым, как осколки льда, голосом Дайрен ответил:

— Ее сожгли на костре за измену фуриянцам.

В следующую секунду он взял у меня из рук портрет и, задумчиво посмотрев в точно такие же глаза, как и у него самого, проговорил:

— Жаль, что так бездарно умерла красивая женщина. Однако, стоило думать, против кого выступаешь.

Безразлично бросил рамку на стол и перевел взгляд на меня.

— Не стоит вспоминать об этом.

Горький комок застрял в горле.

— Тебе совсем ее не жаль? Она ведь твоя мать… — еле выдавила я из себя, вглядываясь в мужчину. Пытаясь увидеть хоть какие-то эмоции на кристально-голубом дне.

Дайрен резко сжал челюсти. Замерзшие озера глаз стали еще холоднее.

— Нет.

— Но…

И вот теперь его взгляд все-таки окрасился чувствами. Только совсем не теми, что я ждала.