Кукла колдуна (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 35

Снова стон вырвался из груди. Теперь ещё громче, ещё более жадно. Это был стон невысказанного: "Пожалуйста". Стыдливо непроизнесенного: "Ещё".

Но Дайрен понимал все без слов. И гораздо лучше меня самой. Он тут же начал рисовать языком обжигающие круги по самому чувствительному бугорку. Все быстрее и ярче.

Живот свело судорогой, которая с каждой секундой сильнее нарастала. Словно раскалённая пружина закручивалась все ощутимей. До сладкой, нестерпимо ноющей боли.

Одновременно Дайрен двигал пальцами внутри меня. Где-то там, где было очень горячо.

Я всхлипывала, забывая дышать. Отрывисто и звонко.

Задыхалась.

Комната наполнилась отрывистыми стонами. Моими. Громкими, тихими — не знаю. Я не слышала себя. Не знала, что происходит вокруг. Я целиком горела в жгучем желании, нашем обоюдном голоде.

И когда терпеть этот огонь стало почти невыносимо, Дайрен вынул из меня пальцы, резко встал и закинул мои ноги себе на бедра. Сделал несколько быстрых шагов и вдавил меня в стену, выбив дыхание из груди.

Я приоткрыла рот, хватая воздух, не сводя взгляда с горящих голубых глаз. Осколками мыслей рассыпаясь по тяжести мужского тела, не дающего мне упасть. По его губам, пошло блестящим так маняще близко. По гладкой плоти, призывно упирающейся в мою раскрытую для него влажность.

Дайрен больше не ждал. Вошёл в меня и глухо застонал, словно ему этого не хватало. Растянул, наполнив собой до предела. И начал двигаться, с каждым ударом выбивая из меня крик за криком. Пока мое безумие не достигло критической точки, выгибая тело, как тисовый лук.

Натянутая до предела пружина лопнула, рассыпавшись раскалёнными углями по венам, заставляя мышцы вздрагивать от пряных спазмов удовольствия.

Дайрен глухо застонал одновременно со мной. Сцеловывая звуки моего оргазма с губ, смешивая наши дыхания.

Я обмякла в его руках тряпичной куклой. Обвила шею руками, позволяя делать с собой все, что угодно. Мне было так хорошо, что я совершенно забыла о всех различиях между нами. Забыла о том, что мы двое — все ещё рыцарь мрака и фея. Охотник и добыча.

Сейчас ничто не имело значения кроме его рук, прижимающих меня к себе, пока он шел к дивану. Кроме его губ, зарывшихся в моих волосах. И, казалось, стоит произнести хоть одно слово, как эта странная магия, волшебство момента будет разрушено.

Но он ничего не сказал. Просто положил меня на бархатную ткань дивана и лег за спиной, обняв. Сразу стало тепло и спокойно. В объятиях самого опасного для фей человека я вдруг ощутила такую странную легкость, какую не чувствовала никогда в жизни. И почти мгновенно провалилась в глубокий сон.

Открыла глаза я в полном одиночестве и как ни странно — у себя в комнате. Там, куда я уже думала, никогда не вернусь. Сейчас эти светлые стены с персиковым оттенком показались мне ужасно домашними. Своими.

За окном опускался закат. Сиренево-алые лучи окрасили горизонт, бросая аметистовые блики на шторы, пол и мои руки. Этот мягкий свет напомнил мне язычки пламени на руках Дайрена.

В голове вспыхнули воспоминания сегодняшнего дня. Кровь прилила к щекам, груди, ударила мягким жаром между ног. Слишком острыми были картинки в голове. Слишком яркими.

Закрыла глаза, на миг погружаясь в пьянящие образы.

Дайрен. Его руки, глаза, полные хищного желания, широкие плечи, на которых так аппетитно натягивается ткань рубашки. Мощная шея, которую так приятно целовать. Татуировка скорпиона, под которой так горячо пульсирует кровь.

Глубоко вздохнула.

Снова тянуло внизу живота. Снова напряженное жжение, ноющая сладкая боль, которую хотелось погасить прикосновением его пальцев, губ, языка. Члена. Да, мрак. Именно члена. Кто сказал, что феи должны не любить секс? Не любить мужчин? Стесняться и делать вид, что нам это не нравится?

Нравилось. И кощунством было бы скрывать от Дайрена или самой себя, делая вид, что я не таю в его руках. Что не становлюсь влажной от его горячих пальцев. От поцелуев. А иногда даже от одного взгляда, полного темного, искристого желания.

Ужасно захотелось немедленно найти его. Прикоснуться. Обнять. Сказать что-то глупо бестолковое. Но такое нужное.

Покачала головой.

Нельзя. Не так.

На столе стоял ужин. Похоже, служанка принесла его пока я спала. Но, несмотря на то, что я провела в отключке чуть ли не целый день, есть почти не хотелось. Я была слишком взбудоражена.

Все же, не глядя, схватила с подноса рогалик и стакан сока. Быстро съела, одновременно рассматривая себя в зеркало.

Вид немного помятый.

Умылась, привела себя в порядок и… сняла платье, выбрав самую короткую ночнушку из гардероба.

Сегодня утром я поняла все правильно: во время занятия любовью печать Дайрена и вправду слабеет. Даже некоторое время после секса эмоции мужчины все еще сохраняются на высоком уровне. Он становится ласковым, нежным.

Я даже почти ощущала то эфемерное, волшебное, чего внутри него быть не могло.

Чувство, о котором не стоило и думать.

Встряхнула головой. Не нужно зацикливаться на том, чего никогда не будет. Гораздо важнее понять другое: чего я пыталась добиться, вернувшись к нему вчера? Зачем мне эта острая необходимость — пытаться пробудить эмоции первого рыцаря мрака?

Ведь все равно между нами ничего не может быть. Я останусь феей, а он — верным слугой царицы-фурии. Убийцы моего народа.

Но я упорно старалась об этом не вспоминать. Словно, если мысль старательно отгонять, то она перестанет быть реальной. Потеряет свою силу.

Поэтому сегодня я планировала продолжить начатое. Когда Дайрен возбужден, он становится другим человеком. А значит, я могу узнать у него правду. То, что он думает на самом деле. То, что скрывает от меня.

При мысли о том, что мне вновь придется сделать, краска прилипла к щекам. А затем предательски запульсировало между ног. Кольнуло раз, другой, отдаваясь волной жара там, внизу, где я сегодня специально не надела трусиков.

Поразительно. Но, кажется, теперь мне хватало одного воспоминания о Дайрене, чтобы почувствовать возбуждение. Да, ему бы это определенно понравилось.

Но я не успела усмехнуться этой мысли. В самый последний момент, когда оставалось только выйти из комнаты и на цыпочках прошмыгнуть в комнату первого рыцаря, взгляд упал на стол с едой.

И в следующий миг я застыла, как каменная статуя. На серебряном подносе с чернением лежало аккуратное письмо в черном конверте. Сверху красовалась алая печать из сургуча.

Рука дрогнула, едва я потянулась, чтобы прочесть послание. Сердце забилось отчаянно быстро. Где-то в глубине души я уже знала, что ничего хорошего внутри мрачного конверта быть не может.

И оказалась права. На черном листе бумаге белыми буквами значились слова:

"Третьего числа месяца Седой луны в полдень приходи в сады Медуз. Одна. И я расскажу тебе, как спасти Кэльфиана. Если придёшь не одна, я уйду, и ты меня не увидишь. Если не придёшь, знай: совсем скоро последний фей умрет".

Подписано было одним словом "друг".

Перед глазами заплясали разноцветные круги. Голова закружилась.

Может ли это быть правдой? Или письмо — ловушка?

Однажды меня уже пытались убить. Кто-то вполне мог попытаться ещё раз.

Но пугало другое. Похоже, теперь моему таинственному "другу" было известно, что я — фея. И это ставило крест на всех моих дальнейших планах. Сколько ещё я смогу прожить в доме Дайрена, как его каури? Похоже, немного. Если меня смог раскусить кто-то, кроме первого рыцаря, значит скоро моя тайна перестанет быть таковой.

Лихорадочным движением скомкала письмо и бросила в тлеющий камин. Почти потухшие угли мгновенно подхватили листок, и оранжевое пламя благосклонно приняло жертву. Через минуту от послания осталась лишь пыль и пепел.

Единственная мысль, которая стучала в голове: "Дайрен не должен узнать о случившемся". Он ни за что не отпустит меня на эту встречу. А я не смогу не пойти и остаться безучастной. Вполне может быть, что в письме — правда, и моему брату осталось недолго.