Ведьма с нашего района (СИ) - "Джиллиан". Страница 20

Вера начала что-то подозревать.

Учёбы-то, как таковой, она не видела. Так, кое-что по мелочи старик ей рассказал и показал. Однако то, что чувствовала себя слабей после посещения Нила Прокофьича, она ощущала отчётливо, хоть и привозили её к нему на машине.

Отвела Пашку к его родителям, а сама решила собрать все городские газеты, в которых печатались объявления “практикующих ведьм и колдунов”. Целую неделю она выбирала среди этих объявлений тех людей, которым бы могла довериться. И не сумела. В голове всегда гвоздем сидел вопрос: если они все подали объявления в газету - настоящие ли они колдуны? Ведь, если у них есть дар, люди уже должны знать об этом, без газет приходить к ним со своим проблемами! Так ни до чего и не додумавшись, Вера снова всё пустила на самотёк, правда, с каждым разом всё подозрительней относясь к Нилу Прокофьичу и стараясь каждое его слово анализировать…

С Пашкой она то и дело разговаривала по стационарному телефону из дома родителей, ещё ранее убедившись, что мобильники ломаются, если она пытается по ним звонить. Тот всё слабел и однажды пожаловался, что он теперь не только игры компьютерные забросил, но и читать не может. Вера восприняла его слова как руководство к действию: она пошла в книжный магазин и в отделе эзотерики, перебрав чуть ли не все полки, выбрала для себя две книги с примитивными колдовскими приёмами. Довольно известные слабым колдунам, они стали для девушки откровением. Благодаря книгам, она поняла, что Нил Прокофьич дурит ей голову. Но понять, что именно он делает, не могла. К тому же головокружение проходило, как старик и обещал.

Вера вконец растерялась. Но продолжала приглядываться ко всему, что вокруг неё происходило. И в один прекрасный день поняла, что её слабость похожа на слабость Пашки, который с трудом сдал выпускные экзамены и теперь целыми днями валялся на кровати, а врачи констатировали у него сильнейший авитаминоз, лечению который, к их удивлению, не поддавался. Не справлялись с этим странным авитаминозом ни курс витаминных уколов, ни специальная диета (“Для дистрофиков!” - волновалась мать). Пашка ещё выходил время от времени на улицу - как поняла Вера, его постоянно тянуло к “этому гаду!”, как плачуще говорил мальчишка.

А сегодня вечером… Она привычно сидела у старика и пила предложенный ей чай, когда Нил Прокофьич, издевательски скривив рот, внезапно сообщил:

- Ну что, милая. Ты мне больше не нужна! Больше не приходи.

Вот так просто. Вера сидела напротив него, ничего не понимая… О чём он говорит? Он же не научил её ничему, как обещал!.. Сработала колдовская интуиция. Она вдруг поняла, что старик сделал с ней то же самое, что с Пашкой.

Она молча встала и поплелась к прихожей, где чуть не упала. Устояла, лишь схватившись за стену. Один из телохранителей открыл ей дверь и толчком в спину вытолкнул на лестничную площадку. Она снова чуть не свалилась - почему-то, перешагнув порог, почувствовала страшную слабость.

Вечером, придя домой, она пыталась дозвониться до Пашки, чтобы рассказать ему, что произошло. Они черпали друг в друге не силу, но нечто, что помогало им, когда они обсуждали все события.

Но мать Пашки сказала, что мальчишка недавно собрался куда-то и ушёл, хотя идти ему было довольно трудно. Выглянув в окно, она заметила его на скамье и успокоилась, что он решил подышать свежим воздухом. Вера неуверенно спросила у матери Пашки, во сколько он вышел. Неизвестно, совпадение это или нет, но мальчишка заторопился уйти ровно за пять минут до издевательского сообщения Нила Прокофьича, что она ему больше не нужна.

Сама не зная, зачем, Вера приехала к дому Пашки и попробовала посидеть на скамье, где он отдыхал. Не просто так, а использовав один из книжных приёмов, в который не верила. И, всё ещё сильная, будто попала в прозрачный пузырь с информацией. К Пашке, сидящему на скамье, подъехала машина. Из неё вышел один из телохранителей старика и буквально за шкирку повёл к машине мальчишку. Тот и не сопротивлялся, видимо решив, что его повезут к Нилу Прокофьичу.

Вера сидела, боясь шевельнуться. Приём прикосновения к отпечатку человека поразил её, но она же замечала, что Пашка постепенно словно растворяется в пространстве. Поэтому девушка боялась даже глазом моргнуть, чтобы не потерять мальчишку вообще. Она “сидела” с ним в машине, видела его глазами проезжающий мимо город… Потом пошли дороги похуже, чем городские… Пашка что-то спросил, а ему ответили так агрессивно, что он ссутулился. Наконец машина остановилась у ограды - и Вера узнала кладбище. Всё. С момента, как Пашка вышел из машины, больше она не видела его глазами, да и не чувствовала его.

Ужаснувшаяся, она выпросила у матери денег - на проезд, но матери незачем об этом было знать.

Снова, как в прошлый раз, последний автобус, идущий через остановку с кладбищем… Когда он затормозил, девушка решительно встала - и чуть не упала. Ноги наотрез отказывались держать её. Пассажиры посочувствовали, решив, что она кого-то из родных потеряла и до сих пор не может смириться с такой потерей. Вере помогли выйти из автобуса и даже усадили на скамеечку при кладбищенской ограде.

Но главный вход ей не нужен. Собравшись с силами, она потихоньку поплелась вокруг ограды, ведомая уже другим вычитанным приёмом - тем, который у обычного человека не сработал бы. Она смотрела вперёд, а видела лицо Пашки. Видела его самого, лежащего снова в высоких травах, только на этот раз не в кустах, а у воды. И что самое страшное - вокруг него сужалось кольцо красноглазых сущностей.

Для Веры, которая выдохлась на первых же шагах, эта картинка стала подсказкой, где находится Пашка. Опираясь на ограду, она, насколько могла, спешила к речке, помня, что где-то внизу есть сломанный забор, через который можно быстрей добраться до воды.

Для девушки образ Пашки стал тем, чем была её собственная фотография для Анюты. Пашка умирал, скрытый камышом и осокой, но Вера сумела найти его. Вот только помочь уже почти ничем не могла: ноги, как у столетней старухи, отказывались держать её. И она свалилась рядом с мальчишкой, сумев лишь взять его за руку. Примитивный колдовской приём передачи силы - кончики своих пальцев в середину ладони спасаемого - сработал. Пашка не шевельнулся, но плачущая от беспомощности Вера заметила, что красноглазые сущности отошли, а потом и вовсе скрылись в травах.

Плакать пришлось прекратить. Даже обычной человеческой эмоции нельзя было поддаваться - знала девушка, потому что на слёзы уходила сила.

Они пролежали в холодной и постоянно влажной траве почти сутки, прежде чем у речки появились Анюта и её бывший.

… - Аня… Аня!.. Аня!..

Монотонный зов пробился сквозь глухое забытьё. Анюта с трудом открыла глаза. Викентий смотрел на неё в зеркало.

- Куда их отвезти? Домой? Ты знаешь, где они живут?

- Нет, мы везём их ко мне, - отдышавшись, выговорила она.

- Стоит ли? Может, в больницу?

- Нет, только ко мне.

- Но ты предупредишь их родителей или родных - кто у них там есть?

- Нет. Я позвоню тем, кто сможет им помочь. Но - дома.

- Почему?

- Я не захватила мобильник, - хмуро призналась она. Не объяснять же ему, что до сегодняшнего дня она больше месяца вообще не использовала мобильный телефон! Что отвыкла от него, а теперь, в экстремальной ситуации, злится на себя из-за этого?

Он не стал переспрашивать, хотя Анюта побаивалась, что по своей привычке кропотливо, с подробностями обо всём узнавать, он устроит ей целый допрос.

Нет, Викентий, к огромному её облегчению, довёз её и ребят до её дома и помог перенести обоих в квартиру, благо в это время во дворе уже никого не было и никто не мог таращиться на странное действо, чтобы потом разболтать по всем закоулкам - вот, мол, чем занимается новоявленная ведьма!.. А потом и она пришла в себя, выпив крепкую настойку, приготовленную давно - для поддержания сил, и напоив ею ребят, положенных в гостевой комнате. И тогда только нашла мобильник и набрала номер, ненароком размышляя, не был ли визит представителя дома Харонов намёком, предчувствием…