Ведьма с нашего района (СИ) - "Джиллиан". Страница 9

В воскресный вечер, прежде чем уйти в свой новый дом, сидя на лавочке у родительского дома и наблюдая за дочерью, бегающей за мячом по детской площадке - вместе со стайкой других детишек, Анюта, не оборачиваясь к матери, спросила:

- А почему вы с папой так вели себя на кладбище? Ты мне ведь тогда не всё сказала.

- Дед велел, - осторожно сказала мать. - Сказал - тебя прятать от всех надо, пока в силу не войдёшь.

- Меня?!

- Ну, не тебя конкретно, а того, кто преемником его станет.

- Но ведь все знают, где он живёт. Кому надо - любой прийти может. И, кстати, зачем надо было прятать?

- Ну, дед сказал, есть такие же, как он и ты. Но посильней. Могут эту силу отнять. Как - не скажу. Не знаю. А что в дом не явились… дед, как почуял, что пора ему пришла, из последних сил отворот на дом сделал.

- Это как?

- Откуда мне знать? Что-то вроде… И знают, что есть дом с дедом, но внимания на него не обращают. Ну, глаз, что ли, замыливается.

- Значит, этот лысый - тоже колдун?

- Миленькая, Анюта, не знаю я. Что дед нам сказал - то и тебе передаю. А уж какие там подробности… Разве ж мы думали тогда, что всё так будет?

Озадаченная, она хотела спросить, а какими словами объяснял прадед эту странность, но подняла голову. К скамейке быстро подходила высокая девушка в летнем цветастом сарафанчике. Не сбавляя шага, она свалилась рядом с матерью, на что та недовольно поморщилась: “Ну и манеры у тебя!” Но вслух не стала высказывать своё раздражение.

- Ну, привет! - радостно сказала сестрёнка.

- Привет, Лен, - спокойно улыбаясь, ответила Анюта.

- Слушай, ты уже домой уходишь? А можно я к тебе завтра вечером заскочу? - Ленка умоляюще заглянула в глаза старшей сестры. - Ты ведь теперь у нас ведьма, да? С тобой поговорить кое о чём можно?

- А почему не поговорить сейчас? - с деланным равнодушием спросила мать.

- В смысле, ты сейчас уйдёшь домой, чтобы нас не подслушивать? - с наигранным простодушием спросила её Ленка и пожала плечами. - Анюта сама сказала, что по воскресеньям она не работает. Ну, я и… Анюта, ну как? Приду?

- На родных, вообще-то не гадают, - с сомнением сказала она.

- А я не гадать! - обрадовалась сестрёнка. - Честно-честно! Мне поговорить надо!

- Ну, приходи. Только позвони сначала, предупреди, ладно?

- Ладно! Конечно, позвоню!

Мать только хмыкнула на таинственные дела своей младшей дочери, но промолчала. Её внимание привлекла Лёлька, которая с торжествующим криком неслась вокруг детской площадки, подняв кверху пластиковое ведёрко. За ней мчались другие малыши, и мать встревоженно встала остановить внучку, чтобы никто не расшибся.

- Анюта, ты как там, на дедовой квартире? - тихонько спросила Ленка. - Прижилась? Не страшно, что одна?

- Не намыливаешься ли ты переехать ко мне? - усмехнулась Анюта.

- Да нет. Просто когда похороны были, я потом в кафе ходила, и там бабушка Вера чего только ни рассказывала о прадеде - жуть.

- Да нет, всё нормально, - пожала плечами Анюта. - Никто не мешает, сплю спокойно. И народ не жалуется.

Лена затихла, глядя на площадку, но явно думая о другом.

Через десять минут, когда мать подошла с Лёлькой, Анюта поболтала немного с дочерью и попрощалась с родными. Пора возвращаться.

Глава четвёртая

От предложения отца подвезти её домой Анюта отказалась ещё с первого раза, когда приехала к Лёльке. Чтобы уложить часто встрёпанные мысли обо всём на свете, лучше всего пройтись. Да и легче становилось от ходьбы. Спокойней как-то. Вот и сейчас она прошла от одной остановки до другой, а потом села на троллейбус, чтобы минуты спустя пересесть на автобус. И привычно вышла раньше, за остановку до своей.

Сначала думала о Ленке. Примерное представление, что хочет от неё сестрёнка, уже сложилось: Ленка наверняка запуталась между двумя ухажёрами и теперь с помощью старшей сестры собирается выяснить, кто именно ей нужен. “Ленке не понравится, - спокойно подумала Анюта. - Сама должна думать, сердце слушать. Ишь, привыкла ко всему легко относиться, перекладывать на плечи других ответственность… - И прикусила губу. - Я рассуждаю, как много пожившая старуха. А ведь мне даже до тридцати ещё два года. Неужели я теперь всегда такой буду?”

Солнца уже не видно за деревьями сквера через дорогу, но на улице всё ещё очень светло. Ветерок пах сладостью расцветших лип и приторным ароматом шиповника. Сухо. Хоть и приносит изредка влажность от далёких пока ещё туч… Анюта чуть улыбнулась. Наконец-то нормальное лето! Отличная погода - и рядом нет тех, перед которыми приходилось вытягиваться в звенящую от напряжения струнку, лишь бы милостиво разрешили жить спокойной жизнью…

Странно, почему мысли о летнем вечере перешли на тех, о ком долго не вспоминала? Потому что теперь она может распоряжаться собственной жизнью? Потому что стала сильней?.. А, не хочется о них думать. Лучше вспомнить о том, что надо бы забежать в магазин за хлебом, а заодно посмотреть какую-нибудь вкуснятину для Барси.

Ремни дамской сумки, слегка утяжелённой покупками, приятно оттягивали плечо. Анюта обогнула свой дом и пошла по дорожке перед ним, рассеянно замечая, как почернели на асфальте тени от высоких кустов, где пискляво вопили воробьи, устроив разборки между собой. Сверху на них солидно каркала ворона и сварливо поддакивали галки. Прошла мимо первого подъезда, возле которого обе скамьи были заняты молодёжью - парнями и девушками. Усмехнулась ещё этому слову: “Я и правда как старуха… Хм. Молодёжь…”

Шагала не спеша, поэтому успела мельком оглядеть лица ребят. Первым делом глаз зацепился за сидящего с краю парня, тощего, темноволосого. Узнала и задержала слишком глубокий вздох. Старший сын той самой соседки, которая сидела с тётей Зиной в первый день приёма Анюты. Сначала с замиранием сердца Анюта ждала, когда эта соседка приведёт к ней сына. И только потом сообразила, что женщина уже приводила его к деду Николаю, а тот наверняка сразу сказал, что сделать ничего не может… Анюта быстро отвела глаза: парень попал в катастрофу, была страшная травма головы, после которой он превратился… почти в растение. Он мог двигаться, если его тянули за собой. Мог глотать то, что втискивали в рот. Но на имя не отзывался. Вообще не говорил. И глаза - такие пустые… Анюта снова судорожно вздохнула, уже сворачивая с дороги к своей приподъездной площадке… И почему она чувствует себя виноватой? Есть у него младший брат, который не отказывается ухаживать за старшим. Вон и сейчас он на той же скамейке. Сидят рядом с братьями и ребята, человек двенадцать, которые знали старшего ещё здоровым и общительным. Его неподвижность и молчание не мешает им болтать обо всём на свете и слушать музыку - один перебирает струны гитары…

Она чуть не подпрыгнула, когда со скамьи ей навстречу встал высокий мужчина.

- Ну, привет, - мягко сказал Викентий.

Оторопев, она чувствовала, как дрожат пальцы, вцепившиеся в ремень сумки, и как постепенно пропадают мурашки, волной промчавшиеся по спине. Сбивчиво от неожиданности она пробормотала:

- Откуда ты здесь? Как ты узнал?..

И обозлилась на себя за это оробелое заикание. Быстро, пока он собирался с ответом, осмотрела его, бросила взгляд за него - и сердце снова замерло: на скамье лежала большая спортивная сумка, явно под завязку набитая вещами. Сердце замерло - и сильно и больно зачастило: он решил вернуться к ней! Он понял, что она ему нужна! Неужели… Неужели этот красивый и обаятельный мужчина тосковал по ней?.. Викентий взлохматил светло-русые волосы и улыбнулся так, что у неё чуть не подогнулись ноги от истомной, сладкой слабости.

- Я соскучился. - Её колени вновь дрогнули при звуке бархатного голоса. - Ну, что застыла? Пойдём, покажешь свою новую квартиру.

- Что… - начала Анюта и вскинула подбородок. Он спросил о квартире, когда она ждала от него вопросы о Лёльке. О дочери. Она сжала кулак так, чтобы ногти врезались в кожу ладони, и пришла в себя. - Нет. Сначала ты мне объяснишь своё появление.