Хозяин - Лисина Александра. Страница 77

Таррэн улыбнулся и подошел к окну, через которое король вот уже битый час с интересом что-то разглядывал.

Что ж, неплохой ход. Достойный потомка древнего королевского рода. Если у него получится, то войны может и не случиться. Разумеется, с доказательствами придется постараться, светлым — в кои-то веки терпеть справедливые нападки гномов, темным вообще помалкивать, пока никто не вспомнил, с чего все началось, а люди… Люди могли извлечь из этого немалую пользу. Причем, судя по довольному лицу короля, он уже знал, какие уступки потребует за посредничество.

— Забавно, — обронил эльф, разглядев гарцующего на лужайке ослепительно белого скакуна, возле которого со злыми лицами носились сразу трое садовников и, судя по всему, главный конюх. Распаренные, взбешенные, явно разъяренные неповиновением здоровенного жеребца, с легкостью ускользающего от арканов. Но шугануть или, тем паче, хлестнуть грациозное животное кнутом не решился никто — внимательный взгляд короля заставлял даже самых буйных скрипеть зубами и терпеливо подзывать наглую тварь ласковыми голосами.

— Ну же, иди сюда, хороший… у-сю-сю… откуда ты только тут взялся… иди ко мне, я тебя морковкой угощу…

Великолепный скакун презрительно фыркнул и изящным скачком избежал очередного броска веревочной петли, заставив широкоплечего конюха сдавленно ругнуться:

— Скотина!

Ответом было ехидное ржание, что разозлило мужика еще больше и заставило угрожающе вскинуть приличных размеров кнут. Но жеребец внезапно повернулся крупом и взмахнул белоснежным хвостом, наглядно продемонстрировав, в каком месте видал он эти скучные угрозы. После чего главный конюх взревел раненым медведем и, наплевав на приличия, с громким воплем кинулся вдогонку, намереваясь изловить дрянное копытное, сумевшее каким-то чудом пробраться в тщательно охраняемые сады.

А гаррканец словно издевался над ними. Сумасшедшей блохой прыгал на роскошных лужайках, безжалостно вытаптывал эльфийские розы, в изобилии растущие на клумбах. Правда, справедливости ради стоило признать: конь был хорош. Не зря его величество посматривал на него с видимым удовольствием.

— Откуда это чудо? — полюбопытствовал Таррэн, с интересом следя за разворачивающейся драмой: теперь дерзкого скакуна пытались взять в кольцо и оттеснить к деревьям, где притаился еще один человек с зажатой в руках сетью. — Где достал? Или подарили?

Король обернулся и воззрился на темного эльфа с неподдельным изумлением.

— Я думал, это твой!

— Откуда? — искренне оторопел Таррэн.

— У меня таких не держат. Из чистокровных гаррканцев только черный остался, да годовалая белая кобыла, но та с рыжей подпалиной на лбу и смирная. Вот я и решил, что твой. И как раз хотел выяснить, где ты его выкопал, после чего душевно попросить приструнить этого наглеца, пока он мне весь сад не загадил.

— Но я не… — Таррэн вдруг осекся. В груди как-то знакомо екнуло, сердце встрепенулось от невероятной догадки, потому что у странного гаррканца оказались потрясающе знакомые повадки! Просто до боли знакомые выкрутасы одного наглого, дерзкого, зловредного и обожающего дурные шутки зверя! — Нет! Этого просто не может быть!

Скакун как услышал — поднял умную морду, безошибочно разглядев за стеклом ошеломленную физиономию эльфа, а потом с шумом втянул бархатными ноздрями воздух и оскалился. А когда обрадованные люди попытались набросить сеть, так рыкнул, что у конюха выпала узда из рук, садовники отшатнулись, а у Таррэна невольно вырвался новый вздох: радужки у коня оказались желтыми! Действительно желтыми, как два бешено горящих солнца!

— Карраш! — беззвучно выдохнул бессмертный, неверяще рассматривая могучего мимикра, которого никак не ожидал встретить в самом сердце человеческой империи.

«Гаррканец» довольно заурчал, внушительными пинками разгоняя струсивших загонщиков, после чего скакнул под самые окна и выжидательно уставился снизу вверх. Мол, где ты там? Чего застрял, остроухий?

— Значит, все-таки твой? — удивился король.

— Нет, но… Прости, Мирдаис, я должен уйти! — Таррэн рывком распахнул окно и под изумленным взглядом сразу шести человек оказался внизу.

Карраш тут же подскочил и прижался к его плечу, едва не опрокинув на землю следом за садовниками. Заурчал, повергнув сторонних наблюдателей в продолжительный ступор. А в довершение всего вдруг самым невероятным образом плюхнулся на зад, смешно растопырив копыта, и активно заерзал крупом по истерзанной траве, мигом уподобившись громадному псу.

— Откуда ты взялся, малыш?! Как вы успели?! И почему ты белый?!

Гаррканец загадочно хмыкнул, а потом вдруг цапнул эльфа зубами за ворот куртки. Но Таррэн не обратил внимания — ухватил здоровенную морду и, бесстрашно притянув к лицу, с бьющимся сердцем всмотрелся в хитрые глаза, пытаясь понять, узнать, почувствовать, наконец! Потому что мимикр не мог оказаться здесь в одиночку, не мог самовольно сбежать из Серых пределов и уж тем более не мог незамеченным пробраться во дворец, если только…

— Где она?! — выдохнул эльф, страстно надеясь, что не ошибся. — Карраш, она здесь? С тобой?!

Мимикр важно надулся, не собираясь выдавать остроухому важную информацию. Даже губу презрительно вздернул, будто показывая, что обожаемую хозяйку не предаст и не выдаст. Ни за что и никогда. Он обещал, вот!

— Карраш, чтоб тебя!

— Грр! — упрямо мотнул головой гаррканец.

— Ты должен сказать! Пожалуйста! Я тебя прошу, это очень важно!

Карраш сделал вид, что не заметил изменившегося лица эльфа, на котором внезапно вспыхнувшая надежда вдруг сменилась неподдельным отчаянием.

— Убью, зараза! — почти простонал Таррэн, когда наглый зверь поджал бархатные губы.

Но Карраш обещал, он почти поклялся, что не расскажет. И его не испугать угрозами, кнутом, вожжами и всем остальным, потому что дубленую шкуру уроженца Проклятого леса даже арбалетный болт с трудом прошибет. Да и то не всякий. А потому взволнованный и дико нервничающий эльф мог терзать его до посинения.

Перворожденный на секунду замер, странным образом слыша отголоски чужих мыслей, и едва не задрожал от осознания того, что Белка потрясающе близко, а он даже найти ее не сможет, потому что одна наглая, надоедливая скотина вздумала не вовремя поиграть в молчанку!

— Ладно! Я тебе сыграю! — вдруг прошептал эльф, всматриваясь в дрогнувшие от неожиданности желтые радужки. — Клянусь, что, как только будет возможность, сыграю на флейте, как Белка. Я тоже умею. Только скажи, малыш, умоляю, где она?

Карраш откровенно заколебался, а потом все-таки сжалился — успокаивающе хрюкнул. После чего улыбнулся во все сто зубов, доверчиво потерся щекой о плечо друга и наконец легонько ткнул темного носом в грудь. Как раз туда, где громко стучало заполошное сердце. Словно сказал: слушай его и обязательно найдешь то, что ищешь. Здесь, неподалеку, потому что она, как и обещала, по-прежнему тебя ждет.

Таррэн на какой-то миг застыл, словно изваяние, а потом действительно что-то почувствовал — тончайший аромат, легчайший зов наподобие голоса Лабиринта, ощутил биение своего второго сердца и знакомое тепло в груди, словно ее все еще касались мягкие женские руки. И вдруг с посветлевшим лицом сорвался с места, восторженно повторяя про себя только одно:

«Белка!»

ГЛАВА 23

На неясный шум в коридоре Белка с удивлением обернулась. И едва заметно нахмурилась, когда деревянная дверь с грохотом распахнулась, открыв ее взору застывшего на пороге эльфа. Широкоплечего, с растрепавшимися от бега черными волосами и упавшей на лицо длинной челкой, из-под которой внезапно сверкнули два бешено горящих изумруда.

Таррэн на мгновение замер, жадно пожирая ее глазами и пытаясь успокоить неистово колотящееся сердце.

Боги, действительно она! Здесь! Буквально в трех шагах! С мокрыми волосами, небрежно откинутыми назад. Босая. Закутанная в одну лишь тонкую простыню, но даже в ней смотрящаяся как настоящая королева. Все такая же красивая, манящая, одуряюще пахнущая эльфийским медом.