Ядовитый привкус любви (СИ) - "Есения". Страница 15

Фу, ну что за гадость он поёт? Это же он?

Быстро дойдя до заветного прохода, заглянула и застыла как вкопанная: посреди большой комнаты стояло оно, то ли женщина, то ли мужчина. Человек был невысокого роста, но с крепкой задницей, обтянутой малиновыми трико, на голове стоял такой хаер, что волосы пришлось бы сбривать, расчесать просто нереально. С ушей свисали длинные серьги с большими рубиновыми камнями, спину обтягивал топ. Оно прыгало на одной ноге, тоже босой, и пришпиливало золотую полупрозрачную ткань к манекену.

— Простите, — что-то голос охрип. — К вам можно?

— Ла-ла-ла, я тебе засажу, я тебя залюблю... — продолжало вопить это чудо.

Осторожно войдя, на цыпочках дошла до модельера и осторожно тронула за плечо.

Комнату наполнил такой визг, что пришлось зажать уши, чтобы не оглохнуть. Чудо повернулось, сверкая гладковыбритым, но всё же мужским подбородком.

— Не разбери какого пола дяденька, — прошептала, делая шаг назад. — Кажется, я ошиблась дверью. Простите.

— А ну стоять! — гаркнул он нормальным голосом. — Ещё раз услышу не разбери какого... и всё остальное, — помахал он надменно рукой, — останешься без платья на свадьбу. Ты от Джона? Ничего так мордашка, правда, с весом беда. Ай-яй, — прижав палец к подбородку, мужчина качнул головой, — тебе бы сбросить килограмм семь, даже восемь. Сколько ты весишь?

— Ш-шестьдесят.

— Плохой ответ, — сморщил он нос. — После свадьбы сядешь на диету.

— Ни за что, — осмелев, сложила на груди руки. — У меня рост почти сто восемьдесят, если буду весить меньше, меня ветром сдует.

— Ладно, в конце концов, такая корова не моей женой должна стать, — вздохнув с облегчением, это чучело ткнуло пальцем в золотую ткань. — Вот твоё платье, завтра вечером будет готово, а сейчас мы снимем мерки. Раздевайся догола.

— С ума сошли?! Да ни за что! — отпрыгнула от протянутых рук. — У меня свадьба, а не поход в бордель.

— Милочка, или делаешь, как я скажу, или эта прелесть отправится в помойку, — схватив ножницы, модельер приставил их к ткани.

— Чёрт с тобой, — прошипела тихо.

Скинув всю одежду, осталась в чём мать родила, закрывая ладошками лобок. А этот... человек спокойненько помог одеться, и повернул лицом к зеркалу:

— Ну вот, красавица.

— А недавно коровой была, — хмыкнула, разглядывая витой узор половины платья.

— Коровы тоже могут быть красивыми, всё зависит от производителя, запомни это.

— Хам. Но платье красивое.

— Это тебе за не разбери какого пола дяденьку, — улыбнулся он во весь рот, и хлопнул в ладоши. — Меня зовут Даная, а ты, стало быть, Элизабет.

— Странное имя, — пробормотала, не отрывая взгляда от зеркала. — Приятно познакомиться, Даная.

Глава 7

— Ма-ам! — подхватив полы платья, я пронеслась по лестнице, не заботясь о том, что могу грохнуться. — Я не могу найти туфли!

— Милая, они здесь, — спокойно ответила мама, держа в руках классические лодочки.

— Нет, не эти, — отмахнулась, чувствуя, как вскипаю. — Мне нужны босоножки на шнуровке, я вчера их оставила в прихожей на тумбе, даже коробку не открывала.

— Ну не могли же их украсть, — приложив палец ко лбу, мама наморщилась: — давай поищем.

— До выхода осталось десять минут... десять.

Присев на узкий диван, обмахнулась руками и поёжилась: платье было очень красивое, но и открытое, а если учесть, что я была голая и под ним у меня не было даже трусов... В общем, чувствовала себя развратной невестой, что придавало моему взгляду некую загадочность, особенно когда мне надо было куда-то присесть.

Со стороны общей гостиной послышались крики, и напряжённый голос няни, которую отчитывал Вовка? Вздохнув, поднялась и пошла на вопли. Представшая перед глазами картина была бы смешной, если не одно но: шнурки моих новых, красивых и таких дорогих босоножек были во рту маленькой проказницы. Лекса с упоением мусолила золотые полоски, запихивая в рот всё большие куски кожи.

Вова, как истинный рыцарь, пытался победить моего собственного дракона, и отобрать у мелкой козявки обувь, на что раздавался новый вскрик, и Лекса, этот пухлый, рыжий ангел с рожками отползала подальше, продолжая своё варварское нашествие.

— Тина, как это понимать? — устало прислонившись к косяку, потёрла виски зажмурилась. — Вас наняли, чтобы Лекса всегда находилась под присмотром, и таких вещей, как это, — показала пальцем, — не происходило.

— Простите, мисс, — покраснела женщина. — Я отлучилась на две минуты, а когда вернулась, она уже сидела с вашей обувью. При любой попытке отобрать девочка рычит и начинает кричать. Я надеялась, что у Вовы получится забрать.

— Так, ладно.

Подошла к сестре и присев на пол, погладила ребёнка по голове. Смешные кудряшки. Алексе всего год, и назвали её в честь тёти, поэтому и растёт такой пакостницей.

— Лекси, милая, отдай сестрёнке обувь, мне она очень нужна.

Насупленный взгляд каре-зелёных глаз получился таким смешным, что я едва не оставила ей босоножки. Но, нельзя. Даная меня просто убьёт. Объездив вчера большую часть магазинов, я так и не нашла подходящей к платью обуви, и тогда модельер пришёл на помощь, аки принц в малиновых подтяжках и красных перьях на голове. Мановением руки, он вытащил коробку с обувью и строго-настрого пригрозил пойти в них.

— Но почему ты мне сразу их не дал? — устало выдохнула, разглядывая подарок.

— У меня настроение с утра не было.

— Вот же...

— Тихо, — он прижал палец к моим губам. — Я слышу Муза, моего милого... так, всё собирайся и отчаливай, я пошёл творить.

— Спасибо.

— Да-да, ты мне благодарна, будешь должна. А теперь прикрой прелестный ротик, и уходи.

Вспомнив, с каким благоговением он смотрел на эту пару, мне стало нехорошо от мысли, что он может сделать, если я приеду не в них.

— Лекси, отдай, — осторожно потянула измусоленные беззубым ртом шнурки.

— Ня-а-а, — разнёсся по комнате вой.

— Нет, Лекси, только не сопли, — отпрянула, стискивая босоножки, — не надо их ещё и соплями заливать... Что я за невестой такой буду?!

— И-и-и...

— Мам! Иди сюда!

Пока мама отнимала у Алексы обувь, я прошла к окну и с тоской в последний раз окинула взглядом двор. Жить мне придётся у МакАлистеров, но если надо, смогу укрыться и в своём доме, который продавать я наотрез отказалась. Вместо этого, я создала из моего любимого дома, моей отдушины крепость, в которую просто так не попасть. Теперь, повсюду там стояли пуленепробиваемые окна, новые замки и камеры наблюдения по всему периметру, в том числе, и во дворе.

Да, кто-то может сказать, что я делаю всё слишком много, слишком сильно, но такова моя натура. Если что-то нужно, то я из последних сил буду выкладываться, как сейчас. Вроде бы надо сидеть и рыдать, а вместо этого я стараюсь сделать всё настолько хорошо, насколько возможно. Самоуважение и гордость в моём случае гипертрофированны, видимо, сказались походы к тому психологу-шарлатану.

— Лиза, я забрала! — победно вскрикнула мама, потрясая босоножкой. — Сейчас протрём и можно надевать.

— Хорошо, — улыбнулась ей в стекло, проводя пальцем по подоконнику.

Жаль оставлять этот дом вот так, вынужденно. Поправила золотую накидку, скрывшую левое плечо, оттянула выбившийся локон, и выдохнула: пора.

На выходе из дома, меня задержал Вовка. Строго осмотрев с головы до ног, он поджал губы и скривился:

— Ты слишком красивая для него.

— Спасибо, — пригладила рыжие вихры, поправила бабочку, понимая, что ещё немного и пущу скупую слезу.

— Лиза, — Вовка ухватил меня за руку и с силой сжал пальцы: — если он тебя обидит, я его убью.

— Не надо, Вовочка, — всё-таки не сдержалась. Сморгнула набежавшую влагу и натянуто улыбнулась, в который раз уже за утро. — Не говори таких слов. Кейн, конечно, не подарок, но он неплох, где-то в глубине души. Я верю, что и у него есть хорошие качества и постараюсь их найти. Не переживай, твоя сестрёнка не даст себя в обиду.