Моя чужая роль (СИ) - Марс Остин. Страница 37

Стефани глубоко дышала и чувствовала, как медленно проваливается в вязкую трясину иллюзии, как почти верит в то, что на неё смотрят камеры. Голос Стивена завораживал, погружая в гипнотический транс, заставляя задумываться и смотреть на вещи под совершенно новым углом.

— Стеф, скажи: «Я люблю», — она замерла на вдохе, прикусила губу и опустила голову. Стивен усмехнулся и сказал ещё тише: — Скажи: «Я люблю шоколад». — Она улыбнулась и смущенно повторила. — Вот, а теперь без «шоколада».

— Я люблю… — тихо произнесла Стефани, чувствуя, как эти слова разгоняют её сердце до скорости истребителя.

— Хорошо. А теперь подумай о ком-нибудь, кого любишь. О маме, о Мари, о собаке, о лучшем друге. О ком угодно, кто вызывает у тебя чувство нежности, желание обнять и не отпускать никогда.

— Почему ты не назвал парня? — тихо спросила Стеф.

— Потому что ты его не любишь. Думай о любимых людях, о самых-самых.

Она даже мысленно не стала спорить, вдруг ощутив безразличие ко всему, что происходит в далёкой реальности. Здесь и сейчас она собиралась снимать клип на самую лучшую в мире песню, скоро, как только будет готова.

— Наполнись этим чувством, как будто ты абсолютно счастлива, и всё, что ты чувствуешь — это безграничная любовь, которую ты излучаешь. Представила себя солнцем?

— Да, — с улыбкой ответила она, кожей чувствуя потоки света, расходящиеся во все стороны.

— Теперь загляни в самую глубину своей души и найди источник, излучающий эту любовь, и представь, что в твоей жизни есть человек, которому ты готова его подарить. Готова отдать не просто свет своего солнца, а само солнце, чтобы оно всегда было у него, всю жизнь. Готова оставить в своей душе темноту, лишь бы внутри у этого человека всегда было светло. — Он помолчал, почти шёпотом продолжил: — Не нужно конкретики, представь просто какую-то загадочную фигуру в темноте, почувствуй, что этот человек для тебя настолько важен, что ты достаёшь своё солнце и протягиваешь ему…

«Пустота и темнота, я и маленькое солнце в моей руке. И скрытая клубящимся мраком загадочная фигура, которая…»

— Ты чувствуешь, как в твоей ладони сияет вся любовь, которую ты когда-либо дарила или сможешь подарить в будущем. Она такая сильная, что способна сделать счастливым этого человека, ты точно знаешь, и именно поэтому решила её ему отдать. Ты протягиваешь руку и радостно ждёшь, когда он её с благодарностью примет, — голос Стивена замер, а потом глухо отрубил: — А он не берёт. Ему не надо.

Стеф резко вдохнула, сжимая пальцами край стола, её пронзило ощущение, как будто в солнечное сплетение снизу вогнали длинный нож, прошивший грудь до самого горла. Она медленно приоткрыла глаза, опасливо глядя на Стивена, он сидел такой каменный, словно никогда и не был живым, только губы шевельнулись, шепнув:

— Закрой, — она опять крепко зажмурилась, всё ещё ощущая внутри холодную сталь. — А теперь, Стефани, просто спой свою песню. Спой так, чтобы весь мир понял твои чувства и пережил их вместе с тобой. Давай.

Он взял гитару и заиграл, чуть сбившись в начале, но сразу исправился, на миг остановился перед первой строчкой и продолжили они уже вместе. Стефани пела, оставив где-то невообразимо далеко все те барьеры, что раньше не давали её голосу звучать в полную силу. Секунду перед глазами кружили пары, мелькали коридоры замка, побег и гроза, но потом сознание нырнуло глубже и всё исчезло, она осталась наедине с песней и самой собой.

Внутри сияла солнцем любовь, в груди саднил нож, в голове было легко и ясно, заливающий душу свет не оставлял нигде ни одной неразборчивой тени. Мир стал поразительно простым, свернувшимся в микро-вселенную из двух людей, один из которых дарил другому солнце, которое второй не хотел принимать.

Вот только она никак не могла понять, который из этих двоих — она.

Песня качала их маленький мир, дрожала на коже и внезапно закончилась, ничего не изменив. Стало тихо, в далёком сумрачном микромире один всё ещё протягивал руку с солнцем, а второй всё ещё не брал.

Стефани медленно открыла глаза, успела заметить, как на лице Стивена понемногу истаивает каменная маска, как он откладывает гитару и медленно выдыхает, глядя на девушку. Она поняла, что спина и шея затекли так, что сидеть уже невозможно, попыталась выпрямиться и чуть не вскрикнула от резанувшей солнечное сплетение боли — нож в груди никуда не делся.

Стивен тоже выпрямился и опёрся о стол, убрал с лица волосы и тихо сказал:

— Постарайся завтра спеть хотя бы наполовину так же круто, ладно? — Она кивнула, восхищённо прошептала:

— Как это у тебя получается? Тебе надо быть режиссёром.

— Я подумаю, — он чуть улыбнулся, опёрся о стол и поднялся, взял с тумбы телефон, вернулся на диван. Поднял глаза на Стеф: — Хочешь глянуть?

Она кивнула и подсела ближе, с удивлением наблюдая за тем, что происходило с её лицом на экране — такой она себя ещё не видела. Напряжение постепенно уходило из тела, только что случившееся стало казаться сном или фильмом, она мысленно отмела все микро-реальности и очень чётко почувствовала себя в своём теле, здесь и сейчас. Всмотрелась в своё лицо на экране мобильного, недоверчиво нахмурилась — казалось, что это был другой человек. Стивен заметил её внимание и чуть тронул локтем её плечо:

— Я же говорил, что у тебя очень выразительное лицо. Просто ты в жизни гораздо более раскованная, чем на экране.

— Не в этот раз, — качнула головой Стеф, остановила кадр и ткнула пальцем в своё лицо. — Как я скорчила такую физиономию? Мне кажется, я так не умею.

— Умеешь, — уже более расслабленно улыбнулся парень, — ты часто так делаешь. Попробуй.

Она наморщила лоб и стала корчить страшные рожи, закатывая глаза в попытке увидеть собственные брови. Парень какое-то время давил лыбу, потом не выдержал и рассмеялся, закрыл лицо руками, глухо простонав:

— Ааа, я не могу…

— Хватит ржать! — Стефани хлопнула его ладонью по плечу. — Сам попробуй!

— Да запросто, — выпятил грудь парень, сделал серьёзное лицо и высоко поднял брови. Потом опустил одну, поднял, опустил вторую, изобразил волну туда-обратно, улыбнулся и игриво пару раз чуть приподнял обе, откровенно веселясь. Стефани подобрала челюсть и обиженно надулась, сложив руки на груди:

— Так не честно!

— Тренируйся, — подмигнул он, — и всё получится.

— Как ты учился? — угрюмо вздохнула она.

— Как все, перед зеркалом, — он провёл ладонью перед лицом и выдохнул, — сначала расслабься, — Стефани послушно закрыла глаза, придав лицу умиротворённое выражение. Стивен сел ровно, полностью развернувшись к ней, — подними брови. А теперь один глаз открой, а второй крепко зажмурь и попробуй поднять бровь над открытым.

Она уставилась перед собой правым глазом, со зверским лицом пытаясь сдвинуть с места бровь. В итоге двигалось что угодно, только не то, что надо — нос, губы, левая пятка, язык…

Стив мученически держал лицо серьёзным, задавливая хохот где-то в носоглотке, через минуту поднял ладони:

— Хватит, боже, я прошу тебя… я больше не могу, — провёл по лицу ладонью и патетично вопросил потолок: — Неужели я тоже когда-то был таким смешным?

— Тебе смешно? — полуистерично хохотнула Стеф, пощупала нижнюю челюсть и нос, — а я уже сама не понимаю, где у меня щеки, где брови…

— Так, расслабься, — он положил указательный палец себе на бровь и скомандовал, — вот так сделай. А теперь попробуй ею подвигать и почувствовать мышцы.

Она попробовала. Он опять сидел ровно и прямо, держа морду ящиком, пронаблюдав за её попытками секунд десять, спокойно проговорил:

— А знаешь, для меня это тоже полезно. Ещё пара часов тренировок с тобой, и я сделаю в самоконтроле любого самурая.

Она резко убрала руку с лица и нахмурилась:

— Издеваешься, да? — повернулась к лежащему на столе телефону и развела руками, — я не могу это сделать. Понятия не имею, как в тот раз получилось.

— Да ты постоянно это делаешь! — взлохматил волосы он, отмотал назад, остановил, протянул ей мобильный: — На, запускай, — сам в это время положил ладонь ей на лоб. Стефани нажала на кнопку, её экранная копия опять изобразила неизобразимое.