В логове льва - Гаррисон Гарри. Страница 9

– Рад слышать, капитан, – откликнулся Шерман. – Хорошо, что мы можем рассчитывать на вас.

– Наоборот, это я рад. Буду откровенен, генерал. Все это кажется мне чересчур таинственным, и при других обстоятельствах я мог бы пересмотреть свое решение. Однако не могу не ухватиться за шанс послужить под вашим началом. Наша страна обязана своим существованием вашей доблести, и я полагаю ваше предложение за великую честь.

– Спасибо, капитан. Я уверен, что Гус откроет вам все при первой же возможности. А пока нам придется получать инструкции от него.

– Давайте начнем с этого, – с этими словами Фокс выудил из-под стола шляпную картонку и открыл ее, чтобы извлечь три шелковых цилиндра. – Это самое непохожее на форменные головные уборы, что мне удалось раздобыть впопыхах. Надеюсь, я купил подходящие размеры.

Все трое принялись обмениваться шляпами, с улыбками примеряя их, пока каждый не удовлетворился выбором.

– Вполне подойдет. – Поглядев в зеркало, Фокс залихватски сдвинул шляпу набекрень. – Далее. Пусть каждый уложит чемоданчик с личными предметами первой необходимости. Пожалуйста, никакой одежды, о ней позаботятся позже. Встречаемся здесь же в полночь. И пожалуйста, наденьте брюки без лампасов. Шинели для вас я приготовлю, тоже без знаков отличия. Капитан обещал, что перед тем, как мы покинем корабль, он отправит в порт достаточно много вооруженных матросских патрулей, чтобы они прочесали территорию и устранили всех незваных гостей. Это крайне важно, поскольку мы должны уйти незамеченными.

– И куда же мы направимся? – осведомился Шерман.

На это Фокс лишь с улыбкой прижал палец к губам.

– Скоро узнаете.

Палубу не озарял ни единый лучик света, когда они, вскоре после полуночи, нырнули во тьму. Да и в порту не видно было ни души. Путь вниз по трапу пришлось отыскивать ощупью: в эту безлунную ночь путь им указывали только звезды. На пристани смутно виднелся какой-то черный силуэт, и только ржание лошади подсказало, что их ожидает экипаж.

– Entre, si vous plais, [10] – прошептал кучер, открывая перед ними дверцу. Не успели все трое усесться, как экипаж дернулся, приходя в движение. Окна были задернуты плотными шторами. Они не могли озирать окрестности – зато никто не мог заглянуть внутрь. Все трое хранили молчание, без сетований снося толчки экипажа, подскакивающего на ухабах, но вскоре он выехал на ровную дорогу и набрал скорость.

Повозка стремительно катила по темному городу, но путь казался нескончаемым. Один раз экипаж остановился, снаружи послышались приглушенные голоса. После этого лошади наддали ходу до быстрой рыси, потом снова остановились. На сей раз дверцу открыл человек с потайным фонарем, заслонка которого была приоткрыта ровно настолько, чтобы стала видна подножка экипажа.

– Пожалуйста, идемте со мной.

До слуха приехавших донесся плеск воды – они прибыли на какой-то другой причал. От причала к воде, где ждала их шлюпка, вели гранитные ступени. Шестеро безмолвных гребцов держали весла вертикально. Провожатый помог американцам вскарабкаться на корму, после чего присоединился к ним. Едва усевшись на банку, гортанно проговорил нечто на иностранном языке. Матросы проворно опустили весла в воду, и шлюпка плавно заскользила по воде. Впереди виднелись огни стоявшего на якоре суденышка, у основания трапа которого дожидался офицер, чтобы помочь прибывшим подняться на борт. Провожатый выбрался первым.

– Джентльмены, будьте добры следовать за мной.

И повел их на нижнюю палубу, в просторное помещение, ярко освещенное свечами и лампами.

– Добро пожаловать на борт «Авроры», – возгласил провожатый. – Я граф Александр Корженевский, – обернувшись к недоумевающему капитану третьего ранга, он протянул руку. – С остальными джентльменами я знаком, но и вас, сэр, приму на борт с радостью. Рад с вами познакомиться. А вы?..

– Уилсон, сэр. Капитан третьего ранга Уильям Уилсон.

– Добро пожаловать на борт, капитан. Итак, джентльмены, милости прошу. Раздевайтесь и выпейте со мной шампанского.

Как по команде, тут же явился матрос в белой робе с пенными бокалами на подносе. Выпив, американцы принялись оглядывать роскошно обставленный салон. Иллюминаторы в бронзовых рамах были задернуты плотными алыми занавесами. Стены украшали полотна, изображающие морские баталии; мягкие кресла располагали к отдыху. Тут дверь открылась, и вошедший – молодой русский офицер с курчавой светло-русой бородой – взял бокал шампанского, кивая и улыбаясь.

– Джентльмены, – объявил граф, – позвольте представить лейтенанта Сименова, нашего старшего механика.

– Чертовски хорошо! – Сименов принялся усердно трясти руку Фокса.

– Э-э… значит, вы говорите по-английски?

– Чертовски хорошо!

– Боюсь, этим весь его английский исчерпывается без остатка, – пояснил Корженевский. – Но зато он чертовски хороший инженер.

– А теперь, если можно, – встрепенулся капитан Уилсон, – не будет ли кто-нибудь так добр растолковать мне, что к чему? Признаюсь, я пребываю в полном неведении.

– Конечно, – отозвался Фокс. – Сдается мне, граф настолько добр, что предоставил эту паровую яхту в полное наше распоряжение. Мы намерены выйти на ней в море и посетить столько британских береговых укреплений, сколько удастся. Вот почему я просил о вашем добровольном участии. Полагаю, ваш опыт картографа поможет запечатлеть эти позиции на бумаге.

– Боже милостивый! Мы будем шпионить! Да нас арестуют, едва мы там покажемся…

– Да нет, – возразил граф. – Меня прекрасно знают в штабе флота и к моему присутствию относятся вполне терпимо. Что же до вас, джентльмены, то я пригласил вас в гости, как… русских офицеров.

На лице Уилсона было написано искреннее удивление. Только утром он был офицером флота на американском боевом корабле. А теперь, спустя каких-то несколько мимолетных часов, обратился в русского офицера, рыскающего вдоль английских берегов. Рискованно это все – да и порядком опасно. Впрочем, поскольку остальных эта уловка вполне устраивала, он не стал высказывать сомнений вслух, лишь пожал плечами, осушил бокал и поднес его для добавки.

– Вы, должно быть, устали, – заметил Корженевский. – Но, боюсь, вынужден просить вас задержаться еще малость. – И отдал по-русски какой-то приказ одному из матросов. Тот козырнул и покинул салон, но немного погодя вернулся с двумя мужчинами, вооруженными мерными лентами и блокнотами – по-видимому, портными. Быстро сняв мерки с троих американцев, они с поклоном удалились.

– Вот и все на сегодня, джентльмены, – подытожил Корженевский. – Как только пожелаете, вас проводят в ваши каюты. Но сперва, пожалуй, надеюсь, не откажетесь угоститься со мной рюмочкой коньяка в ознаменование событий сего памятного дня.

Отказавшихся не нашлось.

Опасное странствие

Негромкий стук в дверь каюты пробудил генерала Шермана вскоре после рассвета. Мгновение спустя дверь открылась, и вошедший юнга поставил чашку исходящего паром кофе на прикроватную тумбочку. По пятам за ним шагал матрос с ослепительно белым мундиром в руках. С улыбкой сказал что-то по-русски и осторожно положил форму на стул, поверх нее поместив широкую белоснежную фуражку.

– Уверен, что вы правы, – проговорил Шерман, усаживаясь в постели и с наслаждением прихлебывая кофе.

– Da, da! – откликнулся матрос, покидая каюту.

Форма с шикарными, расшитыми золотом погонами и двумя рядами весьма впечатляющих медалей на груди выглядела просто великолепно, да и сидела как влитая. Встретившись с коллегами в кают-компании, Шерман убедился, что Фокс одет в столь же импозантный мундир, как и смущенный Уилсон.

Вошедший граф в восторге всплеснул руками.

– Превосходно! Добро пожаловать, джентльмены, в Российский флот. Быть в вашем обществе – великая честь для нас. Позже, когда мы разговеемся, я растолкую вам некоторые отличия между вашей и нашей службой во флоте. Вы откроете для себя, что мы отдаем честь иным манером, не в меру щелкая каблуками, что вам в диковинку. Но сначала, генерал Шерман, позвольте просить вас снять китель. Восхитительно! – Он хлопнул в ладоши, и матрос ввел двух человек с большим тазом воды, кувшинами и тазиками поменьше. Шерман сидел прямо, будто аршин проглотил, пока они обертывали его полотенцами, увлажняли его бороду и голову, даже брови, после чего втерли в них угольно-черную краску. Бормоча извинения, один из них подкрасил даже его ресницы. Все было проделано очень быстро, и цирюльники закончили в то самое время, когда стюарды внесли завтрак: к тому времени даже бороду Шермана подстригли на русский манер. Пока он любовался собой в зеркале, цирюльники отвесили низкий поклон и, пятясь, вышли.