Вне сезона (сборник) - Аксенов Василий. Страница 13
– Папа, не надо отламывать ему голову, – сказала девочка.
Сергей вздрогнул и заглянул в ее внимательные и строгие голубые глаза, Алкины глаза. Он опустил руку с красным красавцем раком. Этот голубой взгляд, внимательный и строгий. Восемь лет назад он остановил его: «Убери руки и приходи ко мне трезвый». Такой взгляд. Можно, конечно, трепаться с ребятами о том, как надоела «старуха», а может быть, она и действительно надоела, потому что нет-нет, а вдруг тебе хочется познакомиться с какой-нибудь девочкой с сорокового года, пловчихой или гимнасткой, и ты знакомишься, бывает, но этот взгляд…
– И ноги ему не выдергивай.
– Почему? – пробормотал он растерянно, как тогда.
– Потому что он как живой.
Он положил рака на стол.
– А что мне с ним делать?
– Дай мне его.
Оля взяла рака и завернула его в носовой платок.
Вокруг грохотали приятели.
– Ну и пацанка у тебя, Сергей! Вот это да!
– Ты любишь рака, Оленька? – спросил Зямка, у которого не было детей.
– Да, – сказала девочка. – Он задом ходит.
– О-хо-хо! О-хо-хо! – изнемогали соседние столики. – Вот ведь умница! Умница!
– А ну-ка, замолчали! – прикрикнул Петька Струков, и соседние столики замолчали.
Ильдар вынул таблицу чемпионата и расстелил ее на столе, и все склонились над таблицей и стали говорить о команде, о той команде, которая, по их расчетам, должна была выиграть чемпионат, но почему-то плелась в середине таблицы. Они болели за эту команду, но болели не так, как обычно болеют несведущие фанатики, выбирающие своего фаворита по каким-то непонятным соображениям. Нет, просто их команда – это была Команда с большой буквы, это было то, что, по их мнению, больше всего соответствовало высокому понятию «футбольная команда». На трибунах они не топали ногами, не свистели и не кричали при неудачах: «Меньше водки надо пить!», потому что они знали, как все это бывает, ведь «пшенку» может выдать любой самый классный вратарь: мяч – круглый, а команда – это не механизм, а одиннадцать разных парней.
Вдруг с улицы из раскаленного добела дня вошел в закусочную человек в светлом пиджаке и темном галстуке, Вячеслав Сорокин. Его появление шумно приветствовали:
– Привет, Слава!
– С приездом, Слава!
– Ну, как Ленинград, Слава?
– Город-музей, – коротко ответил Слава и стал всем пожимать руки, никого не обошел.
– Здравствуй, Олюсь! – сказал он дочке Сергея и ей пожал руку.
– Здравствуйте, дядя Вяча! – сказала она.
«Откуда она знает, как его зовут?» – подумал Сергей.
Сорокину подвинули пиво. Он пил и рассказывал о Ленинграде, куда он ездил на родственное предприятие с делегацией по обмену опытом.
– Удивительные архитектурные ансамбли, творения Растрелли, Росси, Казакова, Кваренги… – торопливо выкладывал он.
«Успел уже и там культуры нахвататься», – подумал Сергей.
Он тоже был в Ленинграде, когда играл за дублеров, и Ленинград волновал его, как любой незнакомый город, таящий в себе невесть что. Но он тогда был режимным парнем и мало что себе позволял. Не успел культуры похавать и даже не познакомился ни с кем.
– …колонны дорические, конические, готические, калифорнийские… – выкладывал Сорокин.
– Молчу, молчу… – сказал Сергей, и все засмеялись.
Сорокин сделал вид, что не обиделся. Щелчками он сбил со стола на асфальт останки рака и придвинулся к таблице. Он прикурил у Женечки и сказал, что, по его мнению, Команда сегодня проиграет.
– Выиграет, – сказал Сергей.
– Да нет же, Сережа, – мягко сказал Сорокин и посмотрел ему в глаза, – сегодня им не выиграть. Есть законы игры, теория, расчет…
– Ни черта ты в игре не понимаешь, Вяча, – холодно усмехнулся Сергей.
– Я не понимаю? – сразу завелся Сорокин. – Я книги читаю!
– Книги! Ребята, слышите, Вяча наш книги читает! Вот он какой, наш Вяча!
Сорокин сразу взял себя в руки и пригладил свои нежные редкие волосы. Он улыбнулся Сергею так, словно жалел его.
«Да, я не люблю, когда меня зовут Вячей, – казалось, говорила его улыбка, – но так называешь меня только ты, Сергей, и у тебя ничего не получится, не будут ребята называть меня Вячей, а будут звать Славой, Славиком, как и раньше. Да, Сергей, ты играл за дублеров, но ведь сейчас ты уже не играешь. Да, ты женился на самой красивой из наших девочек, но…»
Сергей тоже сдержался.
«Спокойно, – думал он. – Как-нибудь друзья».
Но что делать, если друг иногда смотрит на тебя таким взглядом, что хочется плеснуть ему опивками в физиономию!
Сергей поднял голову. Брезентовый тент колыхался, словно сверху лежал кто-то пухлый и ворочался там с боку на бок. Помещение уже было набито битком. Сидевший за соседним столиком сумрачный человек в кепке-восьмиклинке тяжело поставил кружку на стол, сдвинул кепку на затылок и заговорил, ни к кому не обращаясь:
– Сам я приезжий, понял?.. Не здешний… Женщина у меня здесь, в Москве, баба… Короче – я живу с ней. Все!
Он стукнул кулаком по столу, надвинул кепку и замолчал, видимо, надолго.
Сергей вытер пот со лба – здесь становилось невыносимо жарко. Сорокин перегнулся через стол и шепнул ему:
– Сережа, выведи отсюда девочку, пусть поиграет в сквере.
– Не твое дело, – шепнул ему Сергей в ответ.
Сорокин откинулся и опять улыбнулся так, словно жалел его.
Потом он встал и одернул пиджак.
– Извините, ребята, я пошел.
– На стадион придешь? – спросил Петька.
– К сожалению, не смогу. Надо заниматься.
– В воскресенье? – удивился Игорь.
– Что поделаешь, экзамены на носу.
– За какой курс сейчас сдаешь, Славка? – спросил Женечка.
– За третий, – ответил Сорокин.
– Ну, пока, – сказал он.
– Общий привет! – помахал он сжатыми ладонями.
– Олюсь, держи! – улыбнулся он и протянул девочке шоколадку.
– Э, подожди, – окликнул его Зямка, – мы все идем. Здесь становится жарко.
Все встали и тесной гурьбой вышли на раскаленную добела улицу. Асфальт пружинил под ногами, как пенопластовый коврик. Туча не сдвинулась с места. Она по-прежнему темнела за высотным зданием и была похожа на чистое лицо всех невзгод. Она вызывала прилив мужества.
– А ты на стадион поедешь? – примирительно обратился к Сергею Сорокин.
– А что ты думаешь, я пропущу такой футбол?
– Ничего я не думаю, – устало сказал Сорокин.
– Ну, не думаешь, так и молчи.
Сорокин перебежал улицу и сел в автобус, а все остальные медленно пошли по теневой стороне, тихо разговаривая и посмеиваясь. Обычно они выходили с шумом-гамом, Зямка рассказывал анекдоты, Ильдар играл на гитаре, но сейчас среди них была маленькая девочка и они не знали, как себя вести.
– Куда мы идем? – спросил Сергей.
– Потянемся потихоньку на стадион, – сказал Игорь. Посмотрим пока баскет на малой арене, там женский полуфинал.
– Папа, можно тебя на минуточку? – сказала Оля.
Сергей остановился, удивленный тем, что она говорит совсем как взрослая. Друзья пошли вперед.
– Я думала, мы пойдем в парк, – сказала девочка.
– Мы пойдем на стадион. Там тоже парк, знаешь, деревья, киоски…
– А карусель?
– Нет, этого там нет, но зато…
– Я хочу в парк.
– Ты не права, Ольга, – сдерживаясь, сказал он.
– Не хочу я идти с этими дядями, – совсем раскапризничалась она.
– Ты не права, – тупо повторил он.
– Мама обещала покатать меня на карусели.
– Ну пусть мама тебя и катает, – с раздражением сказал Сергей и оглянулся.
Ребята остановились на углу.
У Оли сморщилось личико.
– Она же не виновата, что у нее конференция.
– Мальчики! – крикнул Сергей. – Идите без меня! Я приеду к матчу!
Он взял Олю за руку и дернул:
– Пойдем быстрей.
«Конференция, конференция, – думал он на ходу, – вечные эти конференции. И теща сегодня уехала. Веселое воскресенье. Чего доброго, Алка станет кандидатом наук. Тогда держись. Она и сейчас тебя в грош не ставит».