Лента Мёбиуса - Тилье Франк. Страница 10
– Я был он! Я был на его месте! Я сидел за рулем своего «форда»!
– В этом и есть принцип сновидений. Быть на месте самого себя.
– Да нет, ты не понимаешь! Я…
Сильвия вынула из волос шпильку, и они рассыпались по ее плечам.
– Ты прав, я не понимаю. Если ты взглянешь на часы, ты заметишь, что уже почти полночь, что я вернулась после долгого рабочего дня, проведя два часа в поезде и в метро из-за какого-то типа, бросившегося на пути. Ты сегодня хоть раз вылезал из своего подвала? Просто чтобы увидеть дневной свет?
Стефан бросил быстрый взгляд на свой блокнот. Ему хотелось записать, пока он не забыл, понять, почему в этом втором сне его щеку пересекали те же царапины. Почему на сиденье возле него валялся все тот же рыбацкий костюм цвета хаки. Зачем он ехал по незнакомым, но реально существующим улицам. Почему при нем было огнестрельное оружие, розовый детский носовой платок, окровавленная одежда… Кто вырвал дверную ручку.
– Да, разумеется, я поднимался. Чтобы прогуляться по лугам.
Сильвия, улыбаясь, потерла виски:
– Я оставила для тебя в холодильнике рис с карри. Ты к нему не притронулся.
– Совсем не хотелось есть. А сейчас с удовольствием.
– Ну конечно, полночь – самое время обедать. Логично.
Стефан, словно не в себе, не находил себе места.
– Надо пойти в жандармерию.
– Зачем? Что случилось?
Стефан затряс головой. Лоб пересекли горестные морщины.
– 8866 BCL 92. Цифры номерного знака, которые я непрестанно твердил. Необходимо найти автомобиль и его владельца. Все в этом сне чересчур конкретно…
Он указал на одного из своих монстров:
– На мне была одежда Сумрака, его рубашка в черно-белую клетку, штаны. А мои вещи, заляпанные кровью, лежали на пассажирском сиденье! А потом я действительно отправился с пушкой к владельцу автомобиля. И… думаю, сейчас я сделаю какую-то глупость.
Терпение молодой женщины лопнуло. Она схватила мужа за футболку:
– Глупость? Ты их еще недостаточно сделал? Тебе что, на всех плевать?
Он тоже принялся кричать:
– Нет, мне не плевать! Мне дважды снились кошмары с одинаковыми деталями. Я их прекрасно запомнил, они здесь, буквально засели у меня в кишках! Мне снится кусок мела посреди кучи угля, и я нахожу мел!
– Когда мы переехали, я собрала среди угольных брикетов целую коробку мелков и школьные доски. И все выкинула. Что тут необыкновенного?
– Ты мне ничего не говорила!
– А должна была?
Стефан обхватил голову руками:
– Есть еще столько подробностей, которые кажутся мне реальными!
– Настолько реальными, что заставят тебя выскочить из идущего поезда? Или… лучше уж я промолчу. Все это в прошлом, просто не хочу, чтобы все началось сначала.
– Я убежден, что номерной знак существует и что дом в Со сущ…
Стефан застыл на месте.
– Что с тобой? – неуверенно спросила Сильвия. – Почему ты на меня так смотришь? Иногда ты меня просто пугаешь. Я так боюсь, что твои прошлые демоны снова на тебя нападут.
Она отпрянула шага на три, но Стефан ее остановил:
– Со. Когда я сказал «Со», ты изменилась в лице.
– Нет-нет, просто…
– Что? Что – просто?
Она ответила не сразу. Глаза ее забегали.
– Этот… этот город, Со, мне кое о чем говорит. Мы с тобой уже обсуждали, когда…
– Когда что?
Она тряхнула головой:
– Черт! Не помню… Какая-то вечеринка, коктейль перед съемкой, что-то в этом роде… Слушай, я сегодня устала. Забудь ты, ради бога, все свои кошмары и совпадения.
Но Стефан настаивал. Он явно нащупал какую-то деталь, набрел на след, который мог бы доказать, что он не сумасшедший.
– Номерной знак 8866 BCL 92! Красный «порше»! Красивый богатый дом с остроконечной крышей, покрытой синей с черным черепицей, с большими овальными окнами! Скажи, что ты вспомнила!
Сильвия погасила одну из ламп.
– Вспомнила? Но я же не сумасшедшая! Мне все это абсолютно ни о чем не говорит!
Она застыла в дверном проеме, усталая, с красными от напряжения глазами.
– Пойдем лучше спать. Завтра это обсудим, ладно? Если ты настаиваешь, то я возьму отгул и мы пойдем в жандармерию. Там все и выясним. Но не сегодня, только не сегодня, пожалуйста…
Она прижалась к нему и долго дышала во впадинку на его шее, еле сдерживая слезы.
– Я так боюсь, что все снова начнется…
Стефан тоже обнял ее. Зрачки его расширились в темноте. Ему все еще виделся розовый носовой платочек, запачканный кровью. В ушах звучали ужасы, услышанные по радио. Утопленная девочка… Мери-сюр-Уаз… Город всего в получасе езды от Ламорлэ.
Не шевелясь, Сильвия принялась его тихонько уговаривать:
– Во всем, что случилось, твоей вины нет. Твоей вины нет…
Стефан почувствовал, как его охватывает боль: картины прошлого, крики, кровь… А Сильвия все говорила и говорила, но он воспринимал только обрывки слов.
– …Кошмары, предчувствия, твое бесплодие – все это терзает тебя, а потом вырывается на поверхность. Я не хочу, чтобы тебя загружали лекарствами. Не хочу еще раз пережить ад.
Она порывисто и нежно приникла к нему и прошептала:
– Ты должен сказать мне, почему мы переехали сюда, Стефан. Должен довериться. Ну что ты ищешь в этом заброшенном доме, в этом всеми забытом городке?
Стефан вздохнул. С каким наслаждением он бы крепко прижал ее к себе и замучил бы ласками, пока они шли до спальни. Но желание не приходило. Не приходило, и все тут. Слишком много ужасов колотилось в его мозгу. Они уже давно съедали его, душили и давили.
– Ничего я не ищу. Совсем ничего.
Сильвия шептала, и голос ее прерывался всхлипами:
– Я хорошо помню, как ты меня в первый раз ночью привел к себе в мастерскую в Баньоле, где ты еще только начинал. Помнишь?
– Я… прости, но бордо мне выжгло все нейроны.
Она прикрыла глаза:
– Ты тогда напялил какую-то латексную маску человека лет восьмидесяти, встал передо мной на колени, протянул мне букет искусственных цветов и спросил, буду ли я тебя любить, даже когда ты превратишься в старого сварливого хрыча.
– И… что ты ответила?
– Я вырвала у тебя из рук букет, отшвырнула его в сторону и повалила тебя на пол. И мы любили друг друга посреди муляжей каких-то обгорелых трупов. Я была совсем голая, а ты не снял маску и ботинки. И я тебе тогда сказала: «Как бы ты ни выглядел, мне важно только то…»
– «…что у тебя в душе».
У Сильвии сжалось сердце.
– Пойдем наверх, прошу тебя. Сейчас ведь все почти как тогда.
Стефан зажег лампы, и монстры осветились красноватым светом. В этом театре ужаса он ласково провел рукой по нежному лицу жены:
– Я только кое-что запишу и сразу приду, ладно? Мне это очень важно. Я уже забыл некоторые детали предыдущего сна, и мне надо все зафиксировать, если я хочу сохранить все следы, если хочу все понять.
– Понять, что понимать нечего?
– Прошу тебя…
Она молча покачала головой, поджала губы и вышла, не сказав ни слова и не поворачиваясь к нему спиной.
В длинном коридоре еще стучали ее каблуки, а Стефан уже буквально набросился на записную книжку и лихорадочно открыл страницу 3.
Он отметил дату и предполагаемое время последнего сна: четверг, 3 мая, 23:25, и озаглавил его: «Дорога в Со». Потом тщательно записал все: каждую деталь, все зрительные и слуховые впечатления. Он ощущал себя свидетелем, камерой, которая регистрирует все события, не умея их осмыслить. Он видел то, что видел воображаемый Стефан, слышал то, что слышал он. Но не более того. Но здесь он был уже не тем всезнающим персонажем других снов, который действовал в изменчивой и невероятной обстановке. Здесь он бы сам собой, персонажем из реального мира. Даже слишком реального.
Затем он попытался сравнить оба кошмара. В обоих он рыдал. В обоих его била дрожь. В обоих было расцарапано лицо, причем во втором кошмаре гораздо глубже, чем в первом. Были следы от уколов на правом предплечье. Было оружие. И кровь. Кровь на руках, на одежде, на розовом детском платочке. А что, если обе истории стояли в одном ряду, обе представляли собой логичную последовательность событий? Но что это за события?