Лента Мёбиуса - Тилье Франк. Страница 16

– Значит, ты мне не веришь?

– Поверить тебе? Да эти твои… галлюцинации ни к чему, кроме катастрофы, не привели!

Стефан смотрел на нее с грустью:

– Это не галлюцинации. Я вижу реальные вещи…

– Объясни, в чем разница.

– Сильвия, пойми меня, пожалуйста. Со вчерашнего дня мои сны абсолютно реальны.

Она отвернулась:

– Ну… иди постучись. Только сам, и убедись, что все твои россказни – чистая глупость и пора уже опомниться. А то мне надоело гоняться за призраком, не желающим делить со мной постель.

Стефан осторожно прикрыл дверцу машины. Сильвия следила, как он нерешительно, почти испуганно идет к дому. Она глубоко вздохнула и кончиком пальца смахнула со щеки слезинку.

Дойдя до входной двери, Стефан несколько секунд мялся в нерешительности, прежде чем позвонить. За дверью послышались шаги, и ему наконец открыли. На пороге стояла очень красивая женщина лет тридцати. На обнаженные плечи спадали длинные белокурые волосы.

– Господин Кисмет? – с удивлением спросила она.

– Мы… мы с вами знакомы?

Женщина сделала шаг в сторону, чтобы бросить взгляд на «форд» за его спиной, и кивнула в знак приветствия.

– А вы не растеряли чувства юмора. Вам, должно быть, нужен Джон?

– Джон?

Она крепко стиснула ручку двери.

– Мой муж рано утром улетел на съемки в Антиб и вернется не раньше вечера. Чего вы, в сущности, хотите?

– Джон… Вы имеете в виду Джона Лейна? Декоратора? Так Джон Лейн и есть Эктор Арье?

– Да, Джон Лейн – это псевдоним.

– И мы с ним уже встречались…

Она спросила себя, уж не пьян ли он.

– На коктейле после окончания съемок «Умершей памяти». Позвольте все-таки спросить еще раз: что вам угодно? Это касается фильма, над которым вы с Джоном сейчас работаете, «Кровавой лощины»?

– Ваш муж тоже работает над «Кровавой лощиной»?

– Разве вы не знали?

– Н… нет… Впрочем, над фильмом всегда трудится куча народу.

Стефан вспомнил съемки «Умершей памяти» в прошлом ноябре. Он тогда создал несколько масок изуродованных жертв и сделал несколько манекенов, а Джон Лейн руководил строительством декораций. Они знали друг о друге понаслышке и несколько раз пересекались на съемочной площадке. Стефан поднялся на ступеньку крыльца.

– Мой вопрос может показаться вам странным, но… я ведь здесь уже бывал? Не знаю… может быть, после коктейля, к примеру. Я… я ничего не могу вспомнить. Провал в памяти.

Она улыбнулась:

– Это неудивительно, вы с супругой воздали должное бордо. Я вас помню хорошо. Вы… вы были такой экспрессивный и такой прекрасный имитатор! Особенно когда изображали Джима Керри в зеленой маске.

– Ну, это нормально, у меня практически тот же французский выговор, что и у него, это помогает.

Виктория принялась объяснять:

– Собственно говоря, вы оказались здесь после банкета в честь окончания съемок «Умершей памяти», потому что дорога была опасной из-за тумана. И Джон решил отвезти вас домой, но сначала завез сюда меня. Вам с супругой на заднем сиденье «порше» было очень… тесно.

– Красный «Порше-911 GT»?

– Именно так. Вы запомнили марку машины, и больше ничего?

– На самом деле я часто вспоминаю это место, улицы, фасад вашего дома.

Сбитый с толку, Стефан отступил на несколько шагов:

– Прошу прощения за беспокойство, мадам.

– О, ничего страшного.

Она кивнула в сторону «форда»:

– Но объясните мне все-таки, зачем вы приехали.

Он поднял руки вверх в знак капитуляции:

– Всему виной дурной сон, только дурной сон.

– И вы поехали в такую даль только из-за дурного сна?

– Скажите… Я все же задам вам еще один вопрос. В тот вечер ничего не случилось? Может быть, у меня были причины рассердиться на вашего мужа?

Она явно удивилась:

– Да нет, ничего не случилось. Абсолютно ничего.

– Простите, как ваше имя?

– Виктория.

Она прислонилась к косяку.

– Как все-таки любопытно получается, когда люди переберут немного.

– Почему?

– Потому что в тот вечер мой муж стал в ваших глазах лучшим другом.

Вернувшись в «форд», Стефан хлопнул ладонями по приборной панели:

– Черт, ну и дела!

– Что случилось? Рассказывай!

Он пересказал разговор. Сильвия прикрыла глаза и вздохнула с облегчением:

– Ну и ладно. По крайней мере, это доказывает, что рецидива у тебя нет. И ты наконец поймешь, что никакие это не видения, а просто прорыв в подсознание. Или надсознание, не вижу разницы.

Лицо Стефана оставалось непроницаемым. Он был уверен, что в тот вечер вышел из машины с пистолетом в руке и собрался войти в дом. Это видение буквально сжигало ему все нутро. Что же на самом деле случилось в тот вечер? А что, если жена Джона, Виктория, сказала ему не всю правду?

– Да нет, я не сумасшедший.

– Теперь мы можем вернуться? И в этот твой музей, как его… можно не ездить?

– Нет, надо поехать.

– Но он же в самом центре Парижа! Напоминаю, у меня в половине седьмого парикмахер.

– У тебя еще куча времени. Поехали.

Сильвия взяла себя в руки, чтобы не взорваться:

– Ладно, едем. Но поклянись, что после этого оставишь меня в покое со своими кошмарами!

У Стефана потемнело в глазах.

– Ты больше о них не услышишь.

13

Пятница, 4 мая, 09:54

Придя в то утро на работу, Вик первым делом открыл ящик стола. Исключительно ради того, чтобы удостовериться, не засунул ли туда этот шут гороховый «тампакс» или еще какой предмет личной гигиены. Но все было в порядке, если не считать, что из клавиатуры вытащили клавиши и переставили их таким образом, чтобы получилось: V8 БЛАТНОЙ. За все три недели, что он служил в дивизионе, хуже еще не было.

Начинающий полицейский повесил кобуру на вешалку для пальто, аккуратно положил «зиг-зауэр» на место и налил себе воды из кулера. У него еще не выработалась привычка носить с собой термос. Здешний кофе из автомата пить было невозможно. Вик вернулся в кабинет, который делил с Жеромом Жоффруа – судя по постерам на стенах, горячим поклонником Памелы Андерсон и футбольной команды «Париж-Сен-Жермен» – и Ваном, предусмотрительно занявшим место у окна. Лучшего места, чтобы смотреть запрещенные видео, не придумаешь.

Ван вскорости появился.

Вик поздоровался.

– Ты не в курсе, что с клавиатурой моего компа?

Ван с ходу бросил пальто на вешалку, и оно, как всегда, зацепилось и повисло с первого броска.

– Ты о чем?

– Этот остряк-самоучка перемешал клавиши. Ты вроде бы возвращался сюда вчера вечером. Ничего, случаем, не видел?

– Похоже, это кто-то из наших.

– Тоже мне новость.

Ван приступил к ежеутреннему ритуалу: убедился, что корзина для бумаг на месте, выровнял рамку с рекламной фотографией аэролиний Макао с птичьего полета, разобрал свою мышку и прочистил ее длинным ногтем, а потом прохрустел всеми косточками с ног до головы.

– Ты не знаешь, что делают в соседних кабинетах какие-то типы, вооруженные газовыми горелками? – спросил Вик.

– Как, ты еще не в курсе? Да уже недели через две должны все закончить в новом здании, километрах в двух отсюда. Эти кабинеты отойдут Министерству юстиции. А мы неплохо устроимся, вот увидишь, там будет круто.

Он закурил сигарету, затянулся и выпустил колечко дыма.

– Ну, как вскрытие?

Вик пожал плечами:

– Я неплохо выстоял для первого раза. А сначала думал, что…

– Меня интересуют результаты. А все остальное, знаешь…

– Результаты… Да, конечно.

Вик уже закончил отчет, когда вошел Жоффруа с делами под мышкой:

– Первые результаты токсикологии, парни.

Он бросил документы к себе на стол, снял косуху, достал термос и налил себе маленькую чашечку черного кофе. За термосом последовала пачка сухариков, из которых он сейчас сделает что-то вроде бутербродов с соленой бретонской масляной карамелью.