Тайны Васильков, или мое нескучное лето (СИ) - Филимонова Лина. Страница 37

Мы вышли из дома и довольно быстро оказались за пределами деревни. Впереди маячил темно-зеленый массив леса, а перед ним — поле. Через несколько минут от моего дурного настроения не осталось и следа. Я чувствовала, как свежий летний воздух, наполненный восхитительными запахами, наполняет мои легкие, как солнышко греет мою макушку, а утоптанная проселочная дорога скатертью ложится мне под ноги.

— У тебя такие волосы красивые, — неожиданно сказал Ваня, глядя на меня. — Переливаются на солнце…

— Еще скажи, что у меня глаза голубые, как небо. Или как море.

Я была настроена в высшей степени скептически по отношению к любой романтической чепухе. О том, что произошло между нами ночью, я совершенно забыла. Во всяком случае, мне хотелось так думать.

— Нет, — покачал головой Ваня и взял меня за руку. — Как васильки.

Я промолчала и огляделась по сторонам. Васильков в этих местах видимо- невидимо. Вокруг деревни — поля, в которых колосья овса и пшеницы растут вперемежку с синими-пресиними васильками. Можно даже засомневаться, что именно тут выращивают: сельскохозяйственные культуры или цветы. Это сочетание соломенно-желтого с синим, этих незатейливых крохотных цветочков со стройными, плотными колосками почему-то действует на меня очень странно. Я смотрю, как легкий ветерок проносится над полем, как оно перекатывается мягкими волнами, и у меня в груди что-то щемит, а в горле стоит ком. На душе легко, тепло, и в то же время невыносимо грустно.

Что это? Не знаю. Просто я все это так люблю, так понимаю и чувствую, что выразить словами совершенно невозможно. Потому что, если начать объяснять, что именно я люблю, за что и каким образом, получится полнейшая чепуха.

Я выхватила свою ладонь из Ваниной руки и помчалась вперед, в сторону леса. Мне казалось, что мои ноги почти не касаются земли, а сама я — легкая, как перышко. Почему-то захотелось громко завопить от восторга, но я сдержалась. А потом, через несколько минут, все же решила наплевать на глупые условности и издала вопль, похожий на клич сумасшедшего индейца. К моему изумлению, Ваня тоже исторг серию громких звуков. Наверное, так кричит сердитый медведь, которого бесцеремонные охотники разбудили за две недели до начала весны.

Мы ворвались в лес и пошли медленнее, а через некоторое время сели на бревно. Вокруг была особенная тишина, которая бывает только в лесу. Это тишина, хотя слышен шум ветра в верхушках сосен, чириканье птиц и другие звуки непонятного происхождения. Все равно тихо, спокойно, и как-то торжественно.

Тут я почувствовала что-то тяжелое на своем плече. Я посмотрела на Ваню.

— Да это я так, по-дружески, — произнес Ваня хриплым голосом, но руку не убрал.

— Я так и поняла, — сказала я и отодвинулась.

— Я же просто…

— Не бойся, я не буду говорить, что теперь ты обязан на мне жениться.

— Ну почему, почему, с тобой я веду себя как полный дурак! — неожиданно воскликнул Ваня после нескольких секунд напряженного молчания.

Потом, видимо, устыдившись внезапной вспышки, он сказал: «Извини» и исчез в густом кустарнике.

Мне почему-то стало очень-очень грустно, как будто я совершенно одна на этом свете, сижу здесь, в лесу, всеми забытая и покинутая, и, может быть, останусь здесь навсегда. У меня даже слезы на глазах выступили.

Через некоторое время я поняла, что начинаю замерзать, несмотря на теплый летний день и что неизвестно откуда взявшиеся комары проявляют ко мне недюжинный гастрономический интерес. Я встала и огляделась. Вроде бы мы пришли с той стороны… Или с другой? Вверху шелестели листьями деревья, звонкими голосами переговаривались какие-то птички, внизу, в траве, копошились муравьи и жуки, а я стояла, как совершенно ненужный предмет, и не знала, что делать. Деревня в двух шагах отсюда, но в какой стороне? У меня легкая форма топографического кретинизма, и я никогда не могу запомнить или объяснить дорогу куда бы то ни было. Хотя нужные мне места я обычно как-то нахожу. Скорее всего, это интуиция. Думаю, она мне поможет и на этот раз.

А Ваня тоже хорош! Бросил меня тут одну. И что я такого сказала? Неужели он не понимает, что это просто роли, которые мы случайно выбрали при первом знакомстве, а теперь очень трудно, почти невозможно из них выйти и стать самими собой. Я играю язвительную городскую стерву, он деревенского простачка-тракториста… Так получилось. Могло быть и наоборот. Хотя я над ним все время насмехаюсь, и, вроде бы даже получаю от этого удовольствие, мне тоже тяжело. Бывает.

Глава 17, где фигурируют испуганный лось, мрачный Серый и возмущенная Белка

Итак, направо пойти или налево? Я раздумывала над этим вопросом, стоя рядом с бревном, возле которого меня вероломно покинул Ваня. Мне кажется, что направо. Поэтому лучше пойти налево. Рассудок и интуиция несовместимы. Я повернула налево и уверено зашагала по тропинке. Мы с Ваней шли совсем недолго, так что, если минут через семь не покажется опушка леса, пойду обратно и попробую поискать выход в другом направлении.

Я все время смотрела на тропинку, чтобы не сбиться с пути, и через некоторое время заметила, что она начала как-то расплываться, теряться в траве. Видимо, я все же выбрала неверный путь. Ну конечно, ведь выбор тоже делал мой рассудок, а вовсе не интуиция. Вот в чем была моя ошибка.

Развернувшись, я немного прошла, и вдруг заметила в кустах слева от себя какое-то движение. Сначала я обрадовалась, решив, что это вернулся Ваня. Я повернулась в ту сторону и сделала несколько шагов. Тут кусты затрещали, и из них высунулась огромная коричнево-рыжая голова с развесистыми рогами и большими глазами навыкате. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, и в глазах напротив я видела недоумение. Потом кусты снова затрещали, голова исчезла, а треск кустов еще долго раздавался в отдалении.

Я подошла к кустам, где стоял лось, и увидела гору черных катышков. Тут мне стало ужасно смешно. Неужели это я так сильно напугала этого рогатого зверя? В этих лесах много лосей, и они очень пугливые. Помню, в детстве мы приносили в лес пачку соли, высыпали на пенек и прятались. Ждали, когда придет лось лизать соль. Уж не знаю, за что они ее так любят, но то, что любят — точно. Иногда нам удавалось увидеть лося, с удовольствием вылизывающего соленый пенек.

Итак, что же делать? Видно, надо было брать с собой часы с компасом, которые когда-то подарил мне мой остроумный брат. Хотя компас вряд ли помог бы, я ведь все равно не знаю, на севере или на юге находится деревня.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Пока я размышляла, идти ли дальше по этой же тропинке или предпринять что-то еще, на тропинке появился Серый. Он шел, глядя себе под ноги и не замечая меня. Он был хмурый и, что самое странное, без удочек.

— Привет, — окликнула я его.

Он вздрогнул и испуганно оглянулся.

— А, привет, — произнес он, увидев меня. — Ты чего здесь бродишь одна?

— Гуляю, — объяснила я. — Только что видела лося.

— Ну и как? — Серый улыбнулся, но как-то вымученно, как будто его кто-то заставил.

— Что как?

— Пообщались? Обсудили последние новости?

Что-то он сегодня слишком разговорчив, совсем на него непохоже.

— Ага, — кивнула я. — Говорит, достало его все: жена пилит, дети не слушаются, а тут еще типы разные по лесу шляются, не дают покоя…

— Это ты о ком? — Серый почему-то напрягся

— Это я о себе. Он был очень недоволен, увидев меня, и гордо удалился, оставив после себя гору катышков…

Серый фыркнул. Я не стала говорить ему, что заблудилась. И совершенно правильно сделала, потому что буквально через пять минут нашей совместной неторопливой прогулки лес кончился, и стало видно деревню. Я даже могла разглядеть свой дом. Может, мне лечится надо? Интересно, можно ли от этого вылечиться?..

По дороге Серый разговорился. Я даже не поняла, как наша беседа свернула в это русло, но мой старый друг печально поведал мне, что ненавидит свою работу.