Смерть и девушка из соседнего дома (ЛП) - Джонс Даринда. Страница 29

Джаред убрал руки за спину.

— Ты последний потомок прорицательницы Арабет. Дар предвидения у тебя в крови.

— Лор, — взволнованно и слегка раздраженно начала Бруклин, — это же круто. У тебя всегда были видения, а теперь мы знаем почему.

— В моих видениях сплошная чепуха, — упрямо возразила я. — В них нет никакого смысла.

— Но они сбываются.

— Не всегда.

— А как насчет Табиты и джипа директора Дэвиса?

Я закрыла глаза.

— Бруклин, ты серьезно считаешь, что в раю создали бы целого нефилима для защиты девушки, чье самое точно сбывшееся видение касалось помешанной чирлидерши за рулем «ниссана»?

— Ну…

— Он прав, — перебил Кэмерон, который вовсю полировал ствол ружья краем изодранной футболки. — Хочешь ты того или нет, ты пророк. — Невозможно было не заметить горечи, прозвучавшей в его словах. — Они создают правила, ведут нас по своим лабиринтам как хотят и когда хотят. А у нас нет никакого выбора. — Голос Ласка звучал так холодно, что я машинально поежилась. — Мы пешки, Лор. Фишки, которыми они играют. Так что начинай привыкать.

— И кто такие эти «они»? Кто устанавливает правила? — спросила я, начиная паниковать.

Один-единственный ответ Кэмерон показал мне указательным пальцем. Я проследила за ним и посмотрела вверх, к небу. Что ж, четко и доходчиво, как обухом по голове.

Я не знала, что сказать. Почему-то в исполнении Кэмерона все казалось правдоподобнее, и все же Бог никогда бы не передал такой дар в мои неумелые руки. Наверняка в мире существуют более подходящие, более квалифицированные люди.

— Видите ли, — я попятилась к дальней стене, — сомневаюсь, что я очень уж… пророчистая.

На лице Джареда сияло сочувствие.

— Я все объясню, — сказал он, — но для начала позволь спросить: на уроках истории вам что-нибудь рассказывают о судах над ведьмами?

Я кивнула, гадая, причем тут это.

Джаред отошел к противоположной стене и прислонился к ней спиной, сверля меня заинтересованным взглядом.

— Задолго до печально известного периода охоты на ведьм, за двенадцать столетий до нашего господина, на рассвете железного века, в маленькой европейской деревне жила женщина по имени Арабет.

Засунув руки в карманы пальто, я тоже прислонилась спиной к стене и внимательно слушала. Бруклин села на ящик. Рядом с ней встал Глюк, которому вдруг стало интересно, что скажет Джаред.

— Как и у тебя, у нее были видения — дар, ставивший под угрозу ее жизнь. Но родители защищали Арабет и держали ее видения в тайне ото всех. Она выросла, вышла замуж и родила собственных детей. Однажды ей было видение, которое она не могла проигнорировать. Вода в главном деревенском колодце была испорчена, и Арабет знала: если люди сделают хоть глоток этой воды, по всем ближайшим селениям пронесется настоящая эпидемия. Арабет помчалась к колодцу и попыталась предупредить жителей деревни, но, разумеется, никто ее не слушал.

Мне ни капельки не нравилось, куда ведет рассказ Джареда. Из всего школьного курса истории труднее всего мне давался именно период, когда женщин и мужчин казнили за колдовство. Я просто-напросто не понимала несправедливости и жестокости, на которую люди шли во имя религии.

— Когда люди начали умирать, целые семьи ударились в панику и стали винить во всем Арабет. Даже муж обвинил ее в нечестивости. В водовороте суеверия и страха Арабет насильно вытащили из дома и казнили прямо на улицах деревни. Ее обвинили в том, что она насылала заклятия и воскрешала мертвых — так люди объясняли себе возникновение болезни.

Я забилась в глубины собственного разума и покачала головой, отказываясь слушать дальше.

— К тому времени муж Арабет узнал, что трое его дочерей обладают тем же даром. Он привез их к родителям Арабет, бросил во дворе и дал обещание теще и тестю: если до рассвета дети останутся живы, он всех убьет. Выбора не оставалось. Родители Арабет забрали внучек и исчезли посреди ночи. Ты, Лорелея Макалистер, потомок первой женщины в истории человечества, которую казнили за колдовство.

Я шумно втянула носом прохладный воздух. Сердце болело за Арабет, за ее родителей и дочерей.

— Что случилось с дочерьми? — спросила Бруклин.

— Родители Арабет уже пребывали в преклонном возрасте и прекрасно понимали, что долго заботиться о внучках не смогут. Поэтому собрали все до последней копейки и отправили дочерей Арабет в три разных конца света. Старшая попала в зажиточную семью и позже родила собственную дочь. Ее наследие просуществовало еще шесть столетий и завершилось на последней провидице по этой линии. Дар ее остался в тени, но талант был признан. Она стала знаменитой поэтессой — Сапфо.

— Сапфо! — восхищенным эхом отозвалась Бруклин и уставилась на меня.

Сапфо была греческой поэтессой. Ее работами восхищались, ее стихи были на пике популярности и расходились нарасхват. И она была одной из героинь Бруклин.

— Младшую дочь, — продолжал Джаред, — приняли в семью бедные фермеры, но она выросла здоровой и счастливой. Ее наследие просуществовало гораздо дольше и завершилось на той, кого причислили к лику святых. Вам она известна под именем Жанна д’Арк.

На этот раз на меня уставились даже Глюк с Кэмероном, и на их лицах явно читался шок.

С широко распахнутыми от удивления глазами Бруклин глянула на Джареда:

— То есть… пусть даже через десятое колено, но Лорелея — родственница Сапфо и Жанны д’Арк?

Джаред смотрел на меня так, будто я какая-то новая форма жизни. А может, просто хотел уловить мою реакцию, когда ответил:

— Верно.

И снова я не нашлась, что сказать. Никогда в жизни мне еще не приходилось чувствовать себя настолько убогой. Оказывается, у меня общие предки не с кем-нибудь, а с признанными во всем мире героинями!

— Это же… удивительно! — вздохнул Глюк. Похоже, впервые в жизни и у него возникли проблемы с подбором слов.

Я прекрасно знала, каково ему сейчас. Обретя наконец дар речи, я спросила:

— А что случилось со средней дочерью?

Черты лица Джареда смягчились. В тусклом свете засияли темные глаза. Казалось, он рад моему вопросу. Рад тому, что мне интересно. А может, даже испытывал нечто вроде облегчения.

— Ее звали Лара Бет, — сказал он. В его устах согласные звучали мягко и легко соскальзывали с языка. — Она росла в рабстве, но ее уважали и любили все окружающие. В шестнадцать лет у нее было видение, которое спасло жизнь сыну местного землевладельца. В знак благодарности землевладелец освободил ее и предложил работу в своем доме. Вскоре его сын и Лара Бет полюбили друг друга и связали себя брачными узами. У них было трое сыновей, один из которых тоже стал твоим предком. Лару Бет бесконечно уважали как целительницу и защитницу рабов. А однажды, — добавил Джаред, — она предотвратила гражданскую войну, но это уже совсем другая история.

— Сыновья, значит? — зачарованно спросила я. — У них тоже были видения?

Джаред покачал головой:

— Похоже, ваш дар наследуется лишь потомками женского пола. Вероятно, стоит отметить, Лорелея, что наследие передалось тебе по линии отца, а не матери.

Уж не знаю почему, но эти слова меня удивили.

— Ты — первая наследница дара по линии Лары Бет за три тысячи двести лет. Первый за все эти годы ее потомок женского пола. И все же ты не менее сильна, чем были сама Лара Бет и ее мать.

Я уставилась себе под ноги, потому что не могла ни понять, ни принять того, что сказал Джаред. Но ведь он ангел. Может быть, он не умеет врать. А даже если и так, все равно его слова не укладывались в голове.

— И все же мне кажется, ты вышел не на ту наследницу, — проговорила я, едва не умоляя его передумать. — Наверняка есть другая, из другой ветки генеалогического древа. Какая-нибудь давно потерянная кузина или еще кто.

— Никаких других ветвей не осталось, Лорелея. Ты — последняя. Небеса давно тебя заждались. И ты вызвала серьезный переполох. — Джаред глубоко вздохнул. — Тебя ждали там еще пару дней назад. Видимо, переполох все-таки вызвал я, а не ты.