Выбор по Тьюрингу - Мински Марвин. Страница 2

– Интересно. Ну, спасибо за помощь. Жду от вас подробного доклада.

Дж. – Дж. Бэкуорт дотронулся до кнопки, изображение на экране погасло, и тут же послышалось тихое гудение стоявшего позади него воксфакса – из машины поползла лента с распечаткой только что состоявшегося разговора. Слова Бэкуорта были напечатаны на ней черным цветом, Муры – красным, чтобы легче было разобраться. Программа-переводчик была неплохая: просмотрев ленту, Бэкуорт заметил не так уж много ошибок. Теперь секретарша подошьет эту распечатку к делу, а потом штатный переводчик компании проверит правильность перевода, сделанного машиной.

– В чем же дело? – спросил в недоумении Билл Мак-Крори. Он прекрасно разбирался в электронике, но тонкости работы фондового рынка оставались для него полной тайной.

Дж. – Дж. Бэкуорт пожал плечами:

– Этого мы пока не знаем. А может быть, и никогда не узнаем. Возможно, какой-нибудь предприимчивый брокер решил быстро заработать. А может, это какой-нибудь крупный банк, который почему-то изменил свое решение. Во всяком случае, теперь это неважно. Я думаю, мы можем посмотреть, что там придумал ваш гений. Как, вы сказали, его зовут? Брайан?

– Брайан Дилени, сэр. Но я должен сначала позвонить, уже поздновато.

За окном стемнело. На небе показались первые звезды, и в кабинете автоматически зажглись лампы.

Бэкуорт кивнул и указал на телефон, стоявший на столе в другом конце кабинета. Пока инженер звонил, Джей-Джей вызвал на экран свой календарь на сегодняшний день, убедился, что дел больше не осталось, и проверил, что предстоит завтра. День обещал быть нелегким – как и любой другой. Он поднес к терминалу свои часы с электронной памятью, на экране появилось слово «ЖДИТЕ», через секунду его сменило слово «ОКОНЧЕНО»: все встречи, намеченные на следующий день, были переписаны в память часов. Вот и все.

Каждый вечер в эту пору, прежде чем уходить, он обычно выпивал рюмку шотландского ячменного виски «Гленморанджи» пятнадцатилетней выдержки. Он взглянул туда, где находился потайной бар, и слегка улыбнулся. Пока еще не время. Подождет.

Билл Мак-Крори нажал кнопку отключения микрофона и сказал ему:

– Извините, сэр, но лаборатории уже закрыты. Чтобы нам туда пройти, придется подождать несколько минут.

– Прекрасно, – отозвался Бэкуорт, поняв, о чем идет речь. Существовало множество причин, почему исследовательский центр решили построить здесь, в пустыне. Сыграли свою роль и чистый воздух, и низкая влажность, но гораздо важнее был сам факт, что здесь пустыня. Первостепенное значение имели соображения безопасности. Еще в 40-х годах, когда промышленный шпионаж только делал свои первые шаги, некоторые не слишком щепетильные корпорации обнаружили, что куда легче выкрасть чужие секреты, чем тратить время, энергию и деньги на собственные разработки. С развитием компьютерных технологий и электронного подслушивания промышленный шпионаж превратился в одну из самых быстрорастущих отраслей. Первая и главная проблема, с которой столкнулась компания «Мегалоуб», состояла в том, как обеспечить безопасность своего нового исследовательского центра. Как только были выкуплены фермы и окружавшая их пустыня, вокруг всей территории центра возвели глухой, непроницаемый забор. На самом деле не совсем забор и не вполне непроницаемый – непроницаемых заборов не бывает: это была целая система изгородей и стен, оплетенных колючей проволокой, увешанных датчиками (немало датчиков было скрыто и под землей) и просматриваемых голографическими мониторами. Поверхность забора была усеяна чувствительными элементами, которые реагировали на давление и сотрясение, и разными другими устройствами. Проникнуть за эту черту было почти невозможно – а если бы это и удалось кому-нибудь, человеку или автомату, то его поджидали прожектора, телекамеры, собаки и вооруженные охранники.

Но даже после того, как все это вступило в строй, строительство здания центра не начиналось до тех пор, пока не были выкопаны, проверены и выброшены на свалку все до единого провода, кабели и канализационные трубы, которые здесь находились. При этом была сделана одна неожиданная находка: на стройплощадке обнаружилось доисторическое индейское кладбище. Стройку пришлось приостановить, пока археологи со всей возможной тщательностью не раскопали захоронения и не передали найденные предметы в музей индейской культуры в Сан-Диего. Только после этого, под пристальным надзором, началось строительство. Почти все сооружения заранее собирали на хорошо охраняемых площадках, опечатывали, проверяли и снова опечатывали. После того как их доставляли на место в запломбированных контейнерах, всю процедуру проверки повторяли. Этой стороной строительства Дж. – Дж. Бэкуорт руководил лично. Без абсолютно надежной системы безопасности вся затея лишилась бы смысла. Билл Мак-Крори нервно поднял голову от телефона.

– Прошу прощения, Джей-Джей, но часовые механизмы замков уже запущены. Теперь придется ждать полчаса, не меньше, прежде чем можно будет туда войти. Не отложить ли все на завтра?

– Ни в коем случае. – Бэкуорт нажал несколько кнопок на своих часах и сверился с расписанием дел на следующий день. – У меня целый день занят, включая деловой обед в моем кабинете, а в четыре я улетаю. Или сейчас, или никогда. Вызовите Тотта, пусть все устроит.

– Он, наверное, уже ушел.

– Ну нет. Он приходит первым, а уходит последним.

Арпад Тотт возглавлял службу безопасности. Больше того, он присматривал за сооружением всех охранных систем – казалось, больше ничто в жизни его не интересовало. Пока Мак-Крори звонил ему, Бэкуорт решил, что уже пора. Он открыл шкафчик с бутылками и плеснул себе на три пальца ячменного виски. Потом добавил столько же минеральной воды – никакого льда, разумеется! – пригубил и с наслаждением перевел дух.

– Налейте себе, Билл. Тотт был у себя, ведь верно?

– Спасибо, я только немного минеральной. Не просто у себя – он лично будет нас сопровождать.

– Ему ничего больше не остается. Дело в том, что в нерабочее время мы с ним оба должны набрать кодовый пароль, чтобы войти. А если кто-то из нас, по ошибке или намеренно, наберет не тот номер, тут такое начнется!

– Я не знал, что меры безопасности у нас такие строгие.

– Вот и хорошо. Вам о них знать незачем. Каждого, кто входит в лаборатории, не упускают из виду ни на секунду. Ровно в пять двери запираются надежнее, чем кладовые государственного казначейства. После этого еще можно выйти – ведь ученые любят работать допоздна, иногда даже всю ночь. Вам тоже, наверное, приходилось. А теперь вы увидите, что войти в это время почти невозможно. Вы все поймете, когда за нами явится Тотт.

Было самое время посмотреть «Новости». Джей-Джей нажал кнопку на столе. Обои, покрывавшие дальнюю стену, и висевшая на ней картина исчезли, и вместо них появилась заставка программы новостей. Телевизионные экраны с разрешением в шестнадцать тысяч линий, разработанные здесь, в лабораториях центра, давали такое правдоподобное изображение, что уже завоевали львиную долю телевизионного, телеигрового и компьютерного рынка. Экран в кабинете Бэкуорта состоял из десятков миллионов микроскопических ячеек, созданных благодаря успехам нанотехнологии. Его разрешающая способность и качество цветопередачи были потрясающими: до сих пор никто не мог догадаться, что обои и картина представляют собой электронное изображение, пока Бэкуорт их не выключал.

Прихлебывая виски, он смотрел «Новости». Кроме них – и притом только тех, что его интересовали, – он никогда ничего не смотрел. Ни спортивных передач, ни рекламы, ни рассказов о зверюшках или скандальных историй про эстрадных звезд. Компьютер, встроенный в телевизор, выискивал и записывал, в порядке их важности, только те сообщения, которые были ему нужны. Международные финансы, состояние фондового рынка, котировка акций компаний по производству телевизоров, курс валют, – а из новостей только те, которые имели отношение к коммерции. За всем этим компьютер следил круглые сутки, непрерывно обновляя информацию.