Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 16

Девушка вздрогнула, вспомнив свои опрометчивые слова, сказанные в приемной.

— Вам показалось, — торопливо проговорила она.

— Нет, ненавидите… — император зло усмехнулся, — Как и все эти…

Он кивнул головой в сторону двери, затем вновь посмотрел на Амалию, на этот раз задумчиво:

— Меня ненавидит красивая девушка…И что же теперь делать? Может быть…

Прежде, чем она успела воспротивиться, Рудольф резко схватил ее за талию, привлекая к себе. Одна рука скользнула по шее вверх, удерживая за затылок, девушка попыталась вырваться, но не смогла. Бирюзовые глаза приближались. Словно завороженная, Амалия смотрела в них, прекрасно понимая, что сейчас произойдет. Она знала, что ей надо сопротивляться и закричать, но не могла издать ни звука.

Мягкие губы едва заметно коснулись ее губ, она успела уловить аромат спиртного, а затем вдруг тиски, сжимающие ее талию, разжались.

На дрожащих ногах девушка отпрянула, с тревогой всматриваясь в лицо своего мучителя. На его губах была загадочная улыбка. В какой— то момент, у девушки закралось подозрение, что Рудольф не так уж и пьян, но она предпочла отбросить его. Какая разница, пьян император или трезв, его поведение было просто возмутительно. Странно только, что вместо праведной ярости Амалия испытывала лишь смущение и еще немного, и в этом следовало признаться самой себе, разочарование от того, что поцелуй не состоялся.

— Почему? — только и спросила она, голос звучал очень тихо. Император, казалось, наслаждался её изумлением:

— Почему я собирался поцеловать вас? Или почему я этого не сделал?

Опомнившись, она взмахнула рукой, пресекая возможные возражения.

— Неважно. Это не должно повториться.

Рудольф расхохотался.

— Амалия, — он произнес это имя, словно пробуя его на вкус, — Если вы останетесь и станете моей женой, то нам придется это повторить… и не только это! Уверяю вас, вам это понравиться…

— Вы говорите так, словно у меня есть выбор, — пробормотала она, хотя сердце почему— то учащенно забилось при мысли о том, что ей придется лечь в одну постель с этим мужчиной.

— Возможно… — Рудольф мрачно улыбнулся, — Например, вы можете сбежать из дворца, предпочтя размеренную жизнь с младшим сыном графа.

Кровь бросилась девушке в лицо. Он знал о ее невинных встречах с Клаусом, но, наверняка, считал их предосудительными. Именно поэтому император и вел себя с ней столь пренебрежительно и развязно. Обида захлестнула ее.

— Вы пьяны! — упрямо заявила она, чувствуя себя совсем глупой. Хотелось расплакаться, и лишь присутствие явно насмехающегося над ней мужчины заставляло сдерживаться.

— Верно, — кивнул он, — Пьян.

— Ваше поведение недопустимо!

— Что именно для вас недопустимо? — он уверенно протянул руку и провел пальцами по ее щеке, — Ваши глаза полны злости… Неужели вы рассердились за то, что я не поцеловал вас?

— Отпустите меня, — попросила Амалия и, опомнившись, сразу же строго, как того требовали правила приличия, добавила, — Уверяю вас, завтра вы наверняка будете сожалеть о своем поступке!

— Возможно, а может быть, протрезвев, я буду им гордиться, — снова усмешка, — Смотря о каком поступке идет речь…

— Вы… вы… — она попыталась сформулировать, что именно вызвало ее гнев, но все ответы были слишком двусмысленны или же чопорны, поэтому Амалия просто выпалила, — Вы — самый отвратительный мужчина, которого я когда-либо встречала в своей жизни!

Она ожидала, что император ответит, но он промолчал. Слегка пошатываясь, Рудольф прошел к ступеням своего трона, очень медленно наклонился и подобрал пустую бутылку, задумчиво посмотрел и снова отшвырнул, раздался звон стекла. Девушка невольно вздрогнула.

— Идите в свои комнаты, Амалия, — приказал император, даже не оборачиваясь, — Я должен напиться. И я благодарю вас за бутерброды, хотя они предназначались и не мне, а Эдмунду… Интересно, стоит ли мне начинать беспокоиться об этом?

Это было последней каплей. Она уже не знала, на что именно злится, на его нахальное поведение или же на его явное пренебрежение.

— Не смейте так со мной разговаривать! — чувствуя себя на грани истерики, девушка топнула ногой. Император обернулся. На этот раз его улыбка была почти веселой:

— Вы так соблазнительны сейчас в гневе, что я уже начинаю жалеть о своем решении соблюсти приличия! Продолжайте в том же духе, и я точно вас поцелую!

— Вы смеетесь надо мной? — она задохнулась от всхлипов, так и рвавшихся из груди, — Что же вы за человек? Вы все время смеетесь, даже эта свадьба для вас — всего лишь забава, и вам нет никакого дела до моих чувств!

— Почему же, — он снова шагнул в ее сторону, — Меня всегда интересовали чувства женщин. Хотите, я вам докажу это?

Амалия вздрогнула. Охваченная желанием убежать, она впервые не задумывалась об этикете. Подхватив пышные юбки, она резко повернулась и кинулась к дверям.

— Амалия! — негромкий голос остановил ее, девушка обернулась. Рудольф так и стоял у ступеней трона, весело смотря на нее, — Прошу вас, никому не рассказывайте о том, что происходило сейчас здесь, иначе вас, несмотря на все ваше сопротивление, вынудят выйти за меня замуж!

Он вновь улыбнулся, заметив ее возмущенный взгляд.

— Вы невыносимы! — выпалила девушка. Император нарочито медленно шагнул в ее сторону, и она позорно сбежала. В спину ей донесся издевательский хохот.

Амалия остановилась, лишь когда добралась до знакомой портретной галереи. Там она прислонилась к стене, стараясь просто вздохнуть. Сердце то неслось в бешеной скачке, то замирало.

Казалось, что ее талию все еще сжимают сильные руки. А на губах ощущался вкус несостоявшегося поцелуя. Девушка не могла понять, что заставило императора остановиться, когда победа над ней была так близка. Это не могло быть сострадание или уважение, нет, мужчина, только что державший её в своих объятиях, не знает жалости, это она осознавала, но тогда почему он не стал применять силу…

— А, вот вы где! — показалось, что графиня Ольшанска возникла внезапно, прямо посередине комнаты. Впрочем, Амалия сейчас ни в чем не могла быть уверенной, — Наконец— то я вас нашла! Как можно быть такой легкомысленной, чтобы заставить меня бегать за вами?

— Что вы хотите? — девушка обреченно взглянула на статс-даму, понимая, что просто так от нее не избавится.

— Как? Его Императорское В… Величество, — та слегка скривилась, мысль о новом императоре явно вызывала у нее оскомину, — Сказал мне в приватной беседе, что завтра состоится оглашение вашей с ним помолвки.

— И вы рассказали об этом всему городу? — будь Амалия спокойнее, она бы даже восхитилась, как ловко и быстро Рудольф известил всех, даже не печатая объявление в газетах. Сейчас она чувствовала лишь раздражение. Своими действиями он лишал её возможности изменить хоть что-то.

— …Лишь паре— тройке самых верных моих друзей! — вещала между тем графиня, — Конечно, я допускаю, что они тоже могли известить своих друзей…

Амалия почти не слушала то, что ей рассказывали. Она очень устала, голова просто раскалывалась, предвещая очередную смену погоды, а мысли все еще блуждали в тронном зале. Интересно, на что бы был похож этот поцелуй. Задумавшись, девушка провела пальцами по губам, затем испугано посмотрела на свою собеседницу, но та, увлеченная собственным голосом, просто ничего не заметила:

— … уверяю вас, мои друзья умеют хранить секреты!

— О да, я в этом не сомневаюсь! — не выдержала Амалия, понимая, что теперь, откажи она императору, скандала не избежать, а ведь она терпеть не могла скандалы, — Думаю, именно поэтому о предстоящей помолвке прин… Императора Рудольфа знает весь высший свет. Впрочем, полагаю, что слуги тоже осведомлены.

— Милая моя, в таком исключительном случае слухов не избежать! Конечно, всем интересно, почему такой ценитель красивых женщин, как наш Руди, решил жениться на… вас, — графиня вновь оскалилась, полагая, что улыбается, — Поэтому нам необходимо устроить прием. Ничего пышного, разумеется, поскольку в империи траур. Так, легкие закуски, может быть, танцы для молодежи… вы же умеете танцевать?