Дорога вечности (СИ) - Любимка Настя. Страница 40

— Что ж…раз все принесли клятву, не вижу причин оттягивать с объяснениями. — Райан крутанул меня так, что в итоге я оказалась между его колен, а моя голова на его правом локте.

Он меня уложил точно так же, как минутой раньше, Асакуро Элайзу!

Не спорю, что так удобнее и приятнее, но… Мне неловко!

Пени по-доброму усмехнулась и отвела взгляд, Элайза подмигнула, а Ривэн поспешил последовать примеру Пенелопы, матушка же сощурилась и проследила за тем, чтобы вторая рука Рая легла мне ровно на талию, а не выше. И только Асакуро оставался безучастным к переменам у лидера команды, он был поглощен своей парой.

Честно говоря, я радовалась, что я не одна такая ненормальная.

Правила? Этикет? Аристократы?

Сейчас я себя чувствовала простым человеком, которому позволено все. Даже громко высморкаться при всех!

— Я склоняюсь к тому, что теория Безумного Артефактора является верной. А значит, много веков назад, наш мир соприкоснулся с другим, скорее всего, погибающим миром, в котором и зародилась магия.

— Я тебе тысячу раз говорил: магия повсюду и никогда не исчезнет. — Коша обнаружился за Райаном, любимый вздрогнул, видимо, решив, что присутствие дракона причинит мне боль. Но…ее не было!

— Не дергайся, лежи спокойно. — Это уже мне. — Я давно тут, и ты замечательно себя чувствуешь.

— Вот как… — задумчиво протянул Райан и я знала, о чем он думает.

Каюсь, у меня у самой мысль промелькнула, а не предатель ли Асгар?

— Если магия повсюду и никуда не исчезнет, то тогда как она зародилась? — Элайза была бы не Элайзой, если бы не спросила хоть что-нибудь.

— А как зародилось яйцо? — тут же спросил Коша.

— Его снесла курица, — хмыкнул Ривэн.

— И кто появился раньше?

Вот тут-то усмехаться перестали все, разве матушка закашлялась, пряча смех.

— Дрейк вы пытаетесь уйти от ответа. — Наконец, заявила Элайза.

— Все проще, чем вам кажется. Магию создает сам мир, и всегда найдутся те, кто сумеет ею воспользоваться.

— Если сам мир создает магию, и она никогда не исчезнет то, как вышло, что у одних дар сильнее, чем у других? Почему кто-то рождается с сильным огнем, а кто-то со слабой водой?

— Потому что за столько лет, кто по наитию, кто изучив законы мира и природы, а кто в минуты отчаяния, научился черпать ее в той мере, какая ему необходима. У двух магов обязательно родится маг. У союза, где один будет магом, а второй простым человеком, могут быть как одаренные дети, так и лишенные магии. Мы сосуды, Элайза, подходящие сосуды и проводники магической энергии.

— То есть, мезальянсы тем плохи, что наше потомство потеряет уникальную кровь, а также свойства для проводимости магической энергии мира?

— Да.

— Но Коша, мы же знаем случаи, когда в семье не магов, рождаются одаренные дети, в академии много таких студентов. — Возмутилась я.

— Наш мир динамичен, Хейли. Он любит своих созданий и творения, а потому подстраивается. Он делает все, чтобы мы были счастливы. И в семьях обычных людей существует только два варианта, при котором ребенок получит магию: чудо и наличие магии у предков.

— Чудо значит… — рвано выдохнул Райан. — Очень жаль, что чудеса случаются спонтанным выбросом при сильной угрозе. Очень редко, когда с рождения у крестьян проявляется магия.

— Подождите. — Элайза медленно села. — А что будет, если в установленный порядок вмешается кто-то извне? Если в законы мира и природы грубо влезет кто-то чужой, инородный. Не даст ли это толчок к увеличению числа магов, потому что миру потребуется защита?

У меня мороз по коже прошел. Я думала ровно об этом же, только немного по-другому. Все теории о зарождении магии, так или иначе, связаны с огромным количеством магической энергии, которая была преобразована то в дождь, то в землю, то дарована богами, но ведь и они ее откуда-то взяли, прежде чем отдать людям. Обыкновенный мальчик Эльхор, сын кузнеца, и девочка Хелла, полюбившая совсем не того, кого желали видеть рядом с ней её родители.

Что, помимо пробуждения магии, вмешалось в размеренное течение их жизни, раз сама природа отдала им лавры управления своим детищем?

— Драгонария, — на едином выдохе прошептали мы с Райем, а он добавил. — Кроме родной магии, энергии своего мира, Хелла и Эльхор впитали чужеродную.

Мы явно мыслили в одном направлении и в тоже время что-то упускали.

— То есть, помимо нашего мира действительно существуют другие миры? — Пенелопа восторженно смотрела перед собой, а потом нахмурилась. — Только они враждебные, да?

Я глубоко задумалась. В какой момент один мир, может притянуться к другому. С намерениями о войне? Вряд ли, скорее в момент своей гибели, в стремлении сохранить хоть часть себя в своих порождениях и своей энергии. И если вспомнить первое общение Хеллы с «дядюшкой» и его слова, то я на верном пути.

О чем поспешила сообщить остальным. Но прежде, поведала о тех видениях, что были показаны мне, а Райан дополнял их тем, что было показано ему.

— Почему все настолько противоречиво? — оборотни не скрыли своего удивления. — Ты говоришь об одном, а лорд Валруа о другом. Как они могли жить в одном пространстве и времени и при этом видеть совершенно разные события, происходящие с ними одновременно?

— Внушение, подмена сознания, и разный отрезок времени, — скупо выдал Райан. — Я давно пришел к мысли, что телами наших богов пользовались различные существа. Отсюда огромный провал в памяти Хеллы и Эльхора.

— Быть не может!

— Почему же, — матушка Софи пристально всматривалась в огонь. — Это могло бы многое объяснить, да Кошенька? И мою природу, и твое существование.

— Простите, госпожа Ратовская, причем здесь вы и Дрейк?

— Элайза, откуда пошли оборотни?

— Неизвестно, — прошептала она, — но мы существуем столько же, сколько сотворен наш мир!

— Нет, — жестко оборвала матушка. — Мы появились в противовес другим оборотням.

— Да каким же другим? Не существует никого, кроме лисов и волков!

— Драконы? — спросил Райан, причем таким тоном, будто для него предположение давно являлось истиной.

— Верно.

— Да бросьте! — Элайза аж подскочила, чуть не дав Асакуро затылком по челюсти. — Наш мир дал жизнь оборотням в противовес драконам? Мы сильные, ловкие, быстрые, но что мы можем против драконов? Да и к тому же, при всем уважении к вам, Дрейк, вы не можете обернуться человеком.

— И это возвращает нас к тому, что мы не до конца постигли магию нашего мира, — холодно бросила Софи. — Да, сейчас существуют волки и лисы, но изначально, вы могли выбрать ипостась, прожить три жизни: людскую, волчью и лисью. А что, если, оборотень может выбрать в кого перекинуться в первый раз?

— Вы шутите?

Я молча сжала руку Райя, ища успокоения у него. Нет, я ничему уже не удивлялась, если в наших Богов могли вселиться иномирцы, то почему наш мир не мог дать выбора оборотням? Но в любом случае, наши предположения звучат странно, страшно, почти неправдоподобно.

— Когда-то я оборачивался в человека, — вдруг произнес Коша. — В своем мире. Ваш же дал мне новую жизнь, но уже без оборота.

— С ума сойти!

— В человека? — переспросила я, — но как же это…

Мне сложно представить Дрейка человеком. Тяжело, невыносимо, он же мой магический питомец, а выходит, что он равный и то, как я с ним обращаюсь неподобающе!

Голова шла кругом! Конечно, мой страж для меня всегда был другом, близким и родным, но уж никак не отождествлялся с человеком!

— Почему ты молчал? — глухо спросил Райан, — почему ничего не сказал о том, где родился?

— Я родился здесь, Райан, но память храню своих предков! Мы перерождаемся, если кто-то сумел сохранить нашу душу. Меня возродил Эльхор, даровав Хелле, но кто ему отдал мою душу я не знаю, точно так же, как и остальных драконов.

— Остальных?

— Десять видов, по числу кланов в нашем мире, — тут же ответил Коша. — В живых остался только я и возможно Вейра.

— К вопросу о драконах мы вернемся позже, — вдруг сказала матушка. — Сейчас важно другое, если брать за истину управление нашими богами иномирцами, то выбранный способ воскрешения богов лордом Райаном, проводить нельзя. Я уверена, что это будет только на руку тому существу, что уже столько лет искусно занимает место кукловода.