Тилья из Гронвиля (СИ) - Ганова Алиса. Страница 21
— Форму — да! Но суть! Божественная искра?! Кто может вдохнуть ее?
И тут разговор прервал надрывный крик, доносившийся откуда-то позади нас:
— Дед! Дед!
— О, вспомнил, — хмыкнул господин Ворди и обиженно выпятил нижнюю губу.
— Подождем?
— Вот еще! Пусть попереживает. А то сбежал негодник, оставил меня одного! Да и ушли мы недалеко. Нагонит.
Уже скоро позади послышались топот и тяжелое дыхание. Я оглянулась и увидела высокого, нескладного юношу, бежавшего за нами и державшегося за бок.
— Дед! — капризно заныл Элик. — Вот уж не ожидал от тебя прыти!
— Не ной! — пробурчал господин Ворди. — Серебрушки все равно не дам! Не заслужил!
Лицо мальчишки осунулось, вытянулась, и, часто моргая, он захныкал:
— Так нечестно!
— Нечестно?! — старик обернулся и сердито взглянул на внука. — Нечестно оставлять эту милую особу без вознаграждения!
— А где мой двурог! — прищурился господин Ворди.
— Ну, дед?! — невыносимый зануда Элик продолжал плестись за нами и ныть, пока у старика не лопнуло терпение.
— Не ной! Ступай к воротам и поймай возчика, — пробурчал он. — С твоей-то «хваткой» справишься, когда луна взойдет.
Его внук тяжело вздохнул, посмотрел на меня злым взглядом и зашагал вперед.
Как только он скрылся за поворотом, старик приосанился и зашагал чуть быстрее.
— Прошу прощения, Тилья, что задержал. Верно, у вас были свои планы, поэтому позвольте загладить впечатление о нашей встрече, — сунул руку в карман и протянул мне полновесную серебрушку, при виде которой я едва не завизжала от радости. Однако брать не спешила.
— Не смущайтесь, — улыбнулся старик. — Я ведь тоже с интересом к вам. Вы расторопны и наблюдательны. Не желаете составить мне компанию по ловле безглазика? Конечно, не безвозмездно…
Прощаясь, он предложил подвезти меня до академии, но я была так обрадована, что хотела пройтись. Поэтому мы вежливо распрощались, договорившись встретиться через три дня вечером.
Если до следующей встречи буду икать — то знаю, кто виновник: кислятина Эликос, которого я лишила серебрушки. Коляска тронулась, и мальчишка, убедившись, что дед его не видит, показал мне язык. Я тоже не осталась в долгу и показала ему длинный нос. Бе-е!
Как же я радовалась! Неслась в общежитие вприпрыжку и мечтала, сколько вкусного себе куплю. Однако когда по дороге встретилась кондитерская, тратить красивую, блестевшую монетку стало жаль. Ведь я еще не доела то, что у меня есть. А потом… Я сглотнула слюнки.
Зато по пути в швейной лавке купила иглу и нитки в тон оставленного Вейлой платья.
Хорошо, что ножницы у Изет есть, иначе я от транжирства не спала бы всю ночь. Правда, и итак не спала — шила себе юбку. А следующий день кофточку.
Вышло очень простенько, но мило. Кажется, жизнь налаживается!
Я и господин Ворди с удовольствием ловили жуков и бабочек.
В выходные или по вечерам после занятий мы встречались и старательно обыскивали поляны. Так, общаясь с ним, я отдыхала в парке, узнавала много нового и получала награду. Только скоро лето закончится, пропадут жуки, и мне понадобятся теплые вещи, а где их взять? Потратить отложенную сумму для оплаты учебы? Нельзя. Но если пожадничаю и останусь без теплой одежды, заболею… Что выбрать?
Лекции и подготовка к ним занимали все время. Я все больше сомневалась, что смогу накопить на второе полугодие. И в таком положении растратить деньги — означало, отказаться от продолжения учебы. С каждым днем я все больше переживала. Однако случилось чудо.
Когда после занятий вернулась в общежитие, комендант передала письмо. От родителей.
Открывая его, боялась прочитать, что такая непослушная дочь, как я, им не нужна. Но все оказалось не так.
Они написали всего несколько строк, в которых сообщали, что через знакомых передали мне теплые вещи. Чтобы поверить в это, пришлось перечитать письмо несколько раз. А потом я заскакала по комнате.
— Как здорово! Как здорово!
Спокойная Изет оторвалась от книги и полюбопытствовала:
— Ей, чего скачешь, будто живительного снадобья хлебнула?
— Родители теплые вещи прислали!
— Вот! Я же говорила! Может, еще денег пришлют?
— Вряд ли, — вздохнула я. — Письмо короткое. Они все еще на меня сердятся.
— Чего пишут?
Зачитала ей его.
— Но ведь позаботились о тебе! Это уже шаг. Кстати, этот адрес совсем рядом. Если сократить путь, дойдешь пешком.
— Тогда побегу прямо сейчас! А то погода пасмурная. Дождь пойдет — похолодает, и в платье уже прохладно будет.
— Пойдем вместе, — она отложила книгу. — Город ты знаешь плохо, еще заблудишься. Да донести помогу.
Я только «за»!
Основы счета и истории кузнечества давно закончились. Я сдала зачет, даже от магистра Обтина получила похвалу за хорошую, подробную работу, описывающую способы обработки руды, но начались другие предметы: рисование, лепка, металловедение. Подумать не могла, что металлов так много — больше полусотни!
Вначале нам рассказывали о них в целом. Затем об их разделении и общих свойствах. А затем начали читать о каждом отдельно, требуя, чтобы мы назубок запомнили свойства каждого металла!
Я очень старалась. Засыпала с учебниками, носила с собой конспект, постоянно перелистывала записи, но в голове выходила каша. А еще, видя мое старание, одногруппники начали дразнить меня заучкой и библиотечной мышью.
Сегодня, едва появилась свободная минутка, я снова открыла учебник. И тут надо мной встали Делег и Лассен.
— Эх, козявка! — хохотали тощие сморчки. — Запасайся книжками, иначе до наковальни не допрыгнешь!
Когда староста группы рядом, братья ведут себя сносно, но если его не нет, не упускают случая придраться ко мне. Но я не из тех, кто остается в долгу.
— По вам тоже не скажешь, что вы силачи, — ответила невозмутимо, стараясь не показывать, что их слова задевают. — Кувалду поднимете? Или вдвоем одной ковать будете?
— На себя посмотри! Больше ручника не поднимешь!
— А мне не стыдно, я же девушка, — улыбнулась лучезарно в ответ, и они растерялись.
— Вот и сидела бы дома! — зло бросил Лассен — подпевала двоюродного брата.
— Сестрам своим указывайте!
За нашей перепалкой следила вся группа. Уверена, остальные парни тоже считали, что среди них мне не место, но подленьких братцев недолюбливали, поэтому их нападки на меня не поддерживали.
Сегодня Лейка не было, и Делег с Лассеном разошлись. Я жалила в ответ и не удивительно, что в общежитие вернулась уставшей и немного подавленной. Наспех перекусила серым хлебцем, стоившим дешевле всего в хлебной лавке, и снова села за учебники.
Просидела весь вечер, однако стоило закрыть книгу, все, что прочитала, вылетело из головы.
Меня охватило отчаяние.
— Я никогда это не выучу! — откинулась на спинку стула. — Металлов много, они все разные, с разными свойствами, иногда противоречивыми. И чем усерднее учу — больше запутываюсь! — пожаловала соседкам.
Они уже лежали в постелях и ждали, когда я потушу лампу. Но после моих слов Изет приподнялась на локте, зевнула и назидательно произнесла:
— И не удивительно. Ты все делаешь неверно.
— Почему это?! — я резко повернулась к ней. — С конспектами не расстаюсь, постоянно перечитываю. Каждую минуту свободную!
Изет еще раз зевнула, подняла выше подушку, чтобы было удобнее смотреть на меня, и принялась объяснять.
— Вот смотри. Мой отец — счетовод. И я привыкла, когда мне что-то непонятно, по его примеру расчерчивать на листе таблицу и вносит туда данные, а потом сопоставлять. Так проще понять разницу, найти сходства, разделить травы… Ну, в твоем случае металлы. Зрительная память срабатывает, понимаешь? Если бы я заучивала травничий сборник наизусть — быстрее померла бы, чем запомнила.
— Так я и дам вам помереть. — хмыкнула Вейла, лежавшая к стене лицом. — Но ты, Тиль, попробуй сделать так же. Если проку не выйдет, хотя бы конспекты станут короче. А то смотреть на тебя нет мочи. Платье болтается, ночью ворочаешься из- за переутомления и спать не даешь.