Солтинера. Часть вторая (СИ) - Ледок Диана Дмитриевна "diledok". Страница 7

- Так мы помолвлены? - спросила Роза, мысленно махнув рукой на осторожность.

Леон перестал копаться в вещах и наступила тишина. Какое-то время он молча что-то обдумывал, а потом медленно поднял голову и серьезно посмотрел на нее:

- По крайней мере здесь и сейчас, - туманно ответил он. - Если ты не против.

Роза опешила.

- Не по-настоящему, конечно же, - пояснил Леон. - Но, мне кажется, будет лучше изображать пару, пока мы живем здесь. Конечно, было бы лучше представиться мужем и женой, - добавил он, поразмыслив, - но это была бы слишком уж наглая ложь.

- Но зачем же?.. - начала Роза, запинаясь.

Леон захлопнул крышку чемодана и пристально посмотрел на нее, сев на полу по-турецки.

- Потому что неприлично путешествовать вместе парню и девушке в нашем возрасте, - сказал он прямо. - В наше время это уже не так важно, но в двадцатом веке... Ты же видела Анну, когда она спрашивала о наших с тобой отношениях? Она бы просто не поверила, если бы мы сказали ей правду. Да и потом... - добавил он, как-то неопределенно передернув плечами. - Это дает мне право открыто защищать тебя, заботиться и все такое прочее.

Роза смотрела на него, не веря своим ушам. Слышать все это было настолько странно, что она даже не стала краснеть, и просто потеряла дар речи.

- Вот так, - тихо произнес Леон. - По другому никак не выйдет, придется притвориться. Ты со мной согласна?

Молча глядя на него, Роза вдруг вспомнила тот день, когда она очнулась после продолжительного обморока, вызванного голодовкой, мгновенно выздоровев благодаря одному-единственному прикосновению руки Леона. В тот день он намекнул ей на причину возникновения этой болезни, но если тогда она готова была на многое, лишь бы проигнорировать шокирующую информацию, то теперь она то и дело ловила себя на том, что ищет в его словах эти самые намеки, указывающие на его особое к ней расположение. А теперь... Теперь он открыто предлагает притвориться парой.

- Притвориться, - задумчиво повторила она, усмехнувшись. - Забавное слово.

Роза нахмурилась и обняла руками колени. Она чувствовала себя чуть ли не обиженной, хотя и понимала, насколько это глупо. Неужели можно было ожидать с его стороны другого ответа? Конечно, все это очень логично, и очень правильно, но... в то же время это ужасно. По крайней мере для нее самой это полный провал: притвориться - означает выставить наружу все ее самые сокровенные, самые хрупкие чувства, посмеяться над ними и выбросить их на помойку. Это просто преступление!

Она не смотрела на Леона, и чуть вздрогнула, когда он сказал:

- Не понимаю, о чем думала мадам Ришар, когда отправляла нас на эту миссию. С самого начала ведь было понятно, что придется что-то... придумывать.

- Да, странно, - тонким голосом ответила Роза, все еще глядя в сторону.

Леон помолчал, а потом встал на ноги и подошел к ней.

- Вечером прогуляемся? Думаю, если мы откажемся пройтись вместе с твоей прабабушкой, избежать ужина нам не удастся.

Роза апатично пожала плечами.

- Если ты устала, я могу пойти один, - предложил Леон, усаживаясь на край ее кровати. - Расспрошу обо всем Анну, посмотрим город...

- Я пойду, - Роза быстро вскинула голову и успела увидеть на лице сидящего рядом парня загадочную улыбку.

- Замечательно, - Леон вновь встал и, сделав шаг, склонился над своим чемоданом. - Тогда обо всем ее и расспросим. Наверняка она и сама захочет нам рассказать о себе. У нее просто чудесный характер, тебе не кажется?

Ограничившись кивком, Роза тоже взялась за свой чемодан. Настроение у нее было довольно противное и "кусачее", как любила говорить Олив. В такие минуты она легко могла и нагрубить, и начать огрызаться, и вообще вела себя как капризный ребенок.

Пока Леон беспечно складывал свои вещи в одну половину шкафа, между делом бросая на нее довольно странные взгляды, Роза вела над собой серьезные исправительные работы, пытаясь улучшить свое настроение. И ей это удавалось, хоть и с трудом. Было ли дело в позитивном настрое Леона, или исключительно в ее способностях, но уже спустя полчаса она смогла вполне беспечно метнуть в него подушкой, а потом и отрывисто хихикнуть в ответ на произнесенную им шутку. Но когда пришел вечер, и к ним в комнату вернулась Анна, все ее работы над собой едва не пошли прахом - она страшно захотела спать. Все-таки когда они покидали Сулпур уже был почти вечер, и, следовательно, сейчас для нее и Леона было уже за полночь.

- Пошли? - спросила Анна, после обмена приветствиями. - Я уже сказала маме, что мы пройдемся, так что за ужин не беспокойтесь. Кстати, и на завтрак вам было бы хорошо пройтись... Вообще вам лучше стать ярыми поклонниками прогулок, или завсегдатаями какого-нибудь ресторана. Скажите ей сразу, что вы предпочитаете есть на свежем воздухе, или что-то вроде того... Конечно, можно было бы намекнуть на то, что вы вообще не едите, - добавила она нерешительно, - но это чревато неприятностями. Я чуть не попала на обследование, когда осмелилась маме намекнуть на это. Так что решайте.

- Я за любителей прогулок, - отозвался Леон.

- Мне все равно, - пожала плечами Роза.

Погасив в комнате свет, Леон пропустил Анну вперед, а сам оглянулся посмотреть на Розу. Та поспешно подавила зевок.

- Ты точно хочешь погулять? - спросил он тихо. - У тебя усталый вид.

- Ерунда, - фыркнула Роза, пренебрежительно махнув рукой. - Если ты не устал, то я и подавно.

Леон подавил смешок, но в полумраке комнаты Роза все-таки увидела, как весело он улыбнулся. Ничего больше не прибавив, они присоединились к Анне и втроем вышли на улицу.

Как и опасалась Роза, ничего хорошего прогулка ей не принесла. Медленно шагая вдоль реки, она думала лишь о той пухлой подушке, которую она так заботливо укутала наволочкой, и которая теперь так одиноко лежит на кровати в темной комнате. Думать об этом было невыносимо.

Время тянулось страшно медленно, и хотя разговор не смолкал ни на минуту, Роза лишь с большим трудом заставляла себя слушать. Говорила, прежде всего, Анна. Она рассказывала о своем детстве, и о том, как на десятом году жизни потеряла отца, и как тяжело ей было после этого восстановиться. Упоминала о том, как однажды упала с лошади, и какие цветы ей больше всего нравятся. А когда она переключилась на какие-то отдаленные части своего детства, мысли Розы окончательно куда-то поплыли, и больше она почти ничего не слышала. В какой-то момент она, правда, чуть очнулась, почувствовав, как Леон обнял ее за плечи, но и этот факт не вызвал в ней ничего, кроме легкого недоумения.

В девятом часу они вновь подошли к двери дома, где жила Анна, и распрощались с ней, пожелав друг другу спокойной ночи. Анна ушла, а Леон взглянул на свою спутницу, чей взгляд вот уже минуту был устремлен куда-то в воздух. Он покачал головой и, протянув руку, медленно провел пальцами по ее волосам. Роза моргнула и вопросительно посмотрела на него.

- Почему ты мне не сказала, что так страшно хочешь спать? - поинтересовался Леон, сочувственно глядя на нее. - Ничего бы не случилось, если бы ты осталась.

- Это ты так думаешь, - сонно отозвалась та, отважно сделав шаг по направлению к соседнему дому. - Но ты ошибаешься.

Покачиваясь, она дошла до двери и остановилась, переживая приступ головной боли.

- Чудное создание, - пробормотал себе под нос Леон, пропуская ее вперед, и поддерживая при этом под локоть. - А сила-то какая... Львиная, я бы даже сказал. Роза, осторожно!

Роза споткнулась обо что-то и так безропотно принялась падать, что, не помешай этому рука Леона, легко могла бы врезаться головой в дверную ручку. Обняв ее за плечи, Леон свободной рукой постучал, а когда дверь открылась, и добросердечная Евгения позволила им войти, то он лишь коротко ей сказал, что они устали и пойдут сразу спать. Та покладисто согласилась, и они кое-как добрели до лестницы. Там Леон без лишних слов взял обмякшую спутницу на руки и пошел вместе с ней наверх.