Фея и лорд кошмаров (СИ) - Гринберг Александра. Страница 26

Решение второй проблемы тоже нашлось. Однако она не была морально готова к тому самому решению. Милуйте боги, личного пространства и так становилось всё меньше и меньше! — нагловатый белобрысый парень вроде и не был навязчив, однако умудрялся быть везде (и болтать втрое больше, чем прежде). Кроме того, Мэйр на дух не выносила как чужие постели, так и чужие физиономии в своей спальне.

Вот только кто её спросит? Да и чего тут спрашивать? Чтобы Себастьян не отправился на разделочный стол к душечке Киа Блэр, можно и нужно потерпеть временные неудобства. Глупо злиться, когда от «неудобств» зависят чужая жизнь и рассудок; еще глупее — становиться целителем, если не готова жертвовать ради пациента временем и спокойствием.

И репутацией отъявленной одиночки, любящей только свой поехавший лес вместе с его флорой и фауной. Иначе как объяснить, что Мэйр, не сдержав-таки скорбного вздоха, направляется в лавку матери вместо того, чтобы топать домой и отсыпаться? Ради Себастьяна — смотреть на этого новоявленного лорда, разгуливающего по дому в очередной вытертой рубахе и таких же штанах, было невыносимо. Себастьяну-то на свой внешний вид наплевать, куда больше его интересовал сам дом, лес вокруг (соваться вглубь он, по счастью, пока не рвался), книги, которых на полках имелось немало. А вот у Мэйр чувство прекрасного страдало.

А ещё хотелось порадовать Себастьяна хоть чем-то. Просто за то, что оказался хорошим соседом (если опустить жуткие кошмары), старался изо всех сил давить свою паранойю и честно выполнял обещание не распускать руки.

«А жаль», — замечал внутренний голос каждый раз, когда Мэйр этими самыми руками невольно любовалась.

Неуместные мысли едва удалось подавить — не хватало еще уподобляться своему недужному пациенту и болтать с воображаемыми друзьями. Реальных будет достаточно, когда те прознают, что их подарок из-под холма обзавелся симпатичным сожителем. А они точно прознают: сначала мама не выдержит и разболтает всё сестрице, та поделится секретом с мужем, а там и до Френсиса недалеко… И ведь об отношениях «целитель-пациент» никто даже не подумает.

Мэйр обреченно вздохнула и, покосившись на расписанную цветочками изящную вывеску, толкнула резные двери «Шалфея» — известной в Синтаре модной лавки, что принадлежала её матушке.

Едва звякнул колокольчик, как дремлющий за прилавком шафрийский мажонок встрепенулся, спешно поправил форменный галстучек и засиял ослепительной улыбкой, явно готовясь выдать стандартное приветствие. Но, разглядев посетителя, поскучнел и плюхнулся обратно.

— А, это ты.

— Утро доброе, Ахмед, — фыркнула Мэйр. — Ну что, много продал сегодня?

— Очень смешно, дорогуша, — в тон ей откликнулся Ахмед, подперев щеку кулаком и явно мечтая поспать еще хоть часок-другой. — Десятый час, какой долбак в такую рань да при такой погоде за тряпками пойдет?

Мэйр кисло ухмыльнулась и развела руками.

— Вся как есть перед тобой! — она подошла ближе и, облокотившись на прилавок, заговорщицки понизила голос: — Слушай, касательно тряпок… у меня тут дельце есть. Поможешь?

Старший продавец «Шалфея» снова оживился.

— А что же госпожа Элинор? — делано изумился он и тут же хитро сощурил черные глаза: — Ну-ка, ну-ка, и кого одарить хочешь? Неужто парня подцепила?

— Бездна, у тебя только одно на уме! — отмахнулась Мэйр с досадой. — И давай уж как-нибудь вдвоем, ладно?..

— Ну ясен хрен, дорогуша!..

— Манеры, Ахмед! — послышался сверху властный окрик.

— Да ладно, мама Элли, это всего лишь подменыш! — тут же заныл Ахмед, распластавшись по полированному дереву прилавка. «Всего лишь подменыш» обреченно закатила глаза — ну конечно, как она понадеялась что-то утаить от матушки, наивное лесное дитя?

— Не зови так мою девочку, она этого не любит! — Элинор Шиан-Макинтайр грациозно проплыла вниз по лестнице, взирая на своего подопечного с явной угрозой. Изумрудно-зеленое платье очень шло к волосам цвета темной меди, уложенным в модную прическу; оттеняло бледное лицо, приятно округлое и слишком молодое для дамы шестидесяти четырех лет. Пусть матушка Мэйр не обладала даже толикой магии, однако нынешняя косметика и не такое могла сотворить; были бы деньги.

— Мэйраэн, иди сюда, моя хорошая! — она заметно смягчилась и протянула к ней руки, мигом превратившись из строгой госпожи в любящую мать. Мэйр улыбнулась и послушно обняла её, позволив расцеловать себя в обе щеки. — Соскучилась по тебе, милая, как же давно не виделись… эта мне твоя работа… Ух ты, холодная какая! — матушка отстранилась и грозно уперла руки в бока. — Так, ты почему опять без шапки? Ведь простынешь!

— Ну мам, ну какая шапка? — Мэйр смущенно покосилась на Ахмеда — но того уже и след простыл; только из кладовки доносилось придушенное ржание старшего продавца. — Ещё не так холодно!

— Тебе точно хватит, с твоими-то волшебными ушами, — недовольно проворчала Элинор и решительно поволокла её наверх, где располагались подсобные комнаты, швейная мастерская и кабинет «мамы Элли», как её называли все работники без исключения — даже господин Нолан, солидный пожилой мужчина, что помогал ей вести бухгалтерию. — Ну-ка, идем, выпьешь горяченького!

Мэйр послушно шагала следом, даже не пытаясь увильнуть. С её матушкой — необычайно интеллигентной, всегда и со всеми любезной, вкрадчивой как лиса, — спорить бывало пострашнее, нежели с грозной леди Фалько.

Спасибо, хоть с порога не начала выбивать, на какое число у них с «парнем» свадьба назначена.

Но нет, её мама была не такова. Она заварила её любимый мятный чай, выставила на столик пирожные, шоколад и сливочный ирис, всласть перемыла кости отцу, Дейдре и Брену… И только уверившись, что младшенькая дочка отогрета и напичкана сладеньким, мило поинтересовалась:

— Значит, ты познакомилась с мальчиком? Кто его родители, я их знаю? Или это девочка?

— Мам, ну какая девочка?!

— Боги, да хоть кто-нибудь! Ты же совсем одичаешь одна в своем жутком лесу!..

Мэйр мученически застонала, сползая по спинке кресла и остро желая прикрыться диванной подушкой как щитом.

— Мам, это твой Ахмед всё сочинил! Сама знаешь, у него одни шашни на уме. А мне для пациента нужно, вот… — она вытащила из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок. — Я записала, чтобы долго не объяснять.

Мама ухватила листок, развернула и прошлась по списку цепким взглядом.

— Да тут же полный гардероб, включая верхнюю одежду. Он у тебя погорелец, что ли? — изумилась она. — И мерки нормальные ты, конечно, не сняла. Ахмед подгонку наколдует, но сама понимаешь, приличная выйдет сумма…

Мэйр досадливо отмахнулась. Уж что-что, а финансовый вопрос её давно не волновал. А если Себастьян заартачится — всегда можно сказать, мол, потом отдашь, ты теперь целый пафосный лорд с титулом, землями и счетом в Имперском банке.

— Не беда, ты, главное, подбери ему что-нибудь покрасивее. И нет, мама, «покрасивее» — это не золоченая хрень с воланами в стиле лорда-генералаЭйнтхартена!

— Манеры, дорогая! — строго одернула мама и одарила её взглядом, полным укоризны. — Но как же я подберу, если в глаза не видела твоего пациента? — простодушно изумилась она, однако в карих глазах мелькнула хитринка. Кажется, Мэйр уже в чём-то подозревали. — Привела бы его с собой, и всем нам было бы куда проще.

— У него проблемы с контролем силы, — коротко ответила она, не вдаваясь в подробности. — Да и вообще… не положено мне о нём особо распространяться. Ради его же блага.

— Как жаль… — протянула мама и тем же скучающим тоном прибавила: — Дозволено ли твоей недалекой матушке узнать, как выглядит этот особо секретный тип? О, дай-ка угадаю… блондин. Высокий, стройный, самоуверенный и наглющий.

— Откуда ты знаешь? — возмутилась Мэйр, едва не поперхнувшись глотком чая. И уже понимая, что её развели как дитя малое.

— И впрямь угадала. Боги и богини, видела бы ты свое лицо! — матушка заливисто, по-девичьи расхохоталась и подцепила ложкой одинокое земляничное пирожное, лежащее на блюдце. — Горе ты мое ушастое, я тебя знаю. Не будь глупенькой, о простых пациентах так не пекутся. Как и о том, будут ли они одеты «покрасивее».