Фея и лорд кошмаров (СИ) - Гринберг Александра. Страница 51

По крайней мере, хотелось верить, что у несчастных жертв озверевшего архимага всё будет хорошо.

Наконец, худо-бедно исцелившись, двойняшки забрались в огромную двуспальную постель и, тесно прижавшись друг к другу, позволили себя усыпить. Мэйр с минуту тупо пялилась на них, затем с облегчением выдохнула и, щелчком пальцев отправив тяжёлую аптечку обратно домой, вышла в холл.

Она даже успела разыскать уборную, прежде чем её вывернуло всем съеденным накануне.

Это чудовищно. Всё это. Грегор, сотворивший такое с беззащитными фейскими полукровками, чудовищен. И эти чванливые архимаги, что его покрывают изо всех сил. И…

«И я тоже, раз не убила его вместо того, чтобы лечить», — подвела итог Мэйр, вытирая рукавом влажные глаза и сумрачно глядясь в зеркало.

Все фейри похожи между собой. Тоненькие, стервозные, глазастые и сплошь долбанутой расцветки. И, наверное, глупо было искать у двойняшек свои черты… ну да подсознание вообще странная штука. И волосы-то у них такие же черные, с лазурными переливами; и абрис губ вроде похож; глаза у девушки точь в точь такие же зелёные…

Мэйр сердито тряхнула головой и, наспех умывшись, вышла из уборной. Чтобы тут же попасть в загребущие ручищи Фалько. Буквально — тот ухватил её за плечи и, поглядев в лицо, недобро нахмурился.

— Теперь-то я поняла, почему сначала ты отправил меня к Нэльтану, — пробормотала Мэйр, нервно заламывая руки. — Я бы убила его, Уилл; видят боги и богини, убила бы на месте.

— Я знаю, подменыш. Моя воля, вы бы больше никогда не очутились в одной комнате.

— Но я-то тут не по твоей воле! — Мэйр махнула рукой в сторону лестницы, показывая, что — точнее, кого, — имеет в виду. — Знаешь, иногда мне так хочется стать обычным мажонком, средненьким и ничего из себя не представляющим… чтобы меня все оставили в покое…

— Я знаю, подменыш, — повторил Уилл и на короткое мгновение прижал её к себе, обнимая, прежде чем отпустить и отойти на шаг. — Мне тоже хочется, а толку?

Мэйр вздохнула и зябко обхватила себя руками.

— Что с ними будет?

— Переночуют здесь, а потом отправим в лечебницу, — разумеется, лорду-менталисту не требовались уточнения, о ком идёт речь. — Долечим, отсыплем золота и позаботимся, чтобы лишнего не болтали.

— А Грегор?

Теперь настал его черед вздыхать.

— Грегор поживёт в Синтаре, чтобы ты каждый день да через день не моталась к нему по междугородке. Само собой, подменыш, к «поживёт» прилагается приличная охрана и миленький огнеупорный домишко подальше от тебя.

Если бы кто спросил Мэйр, то ей всё это здорово не нравилось. Однако она не могла не признать, что это самый разумный выход из ситуации.

— Странно всё это, — выдала она неожиданно для самой себя. — Грегор, конечно, тот ещё подарочек, но чтобы такое… зверство?

Уилл смерил её задумчиво-оценивающим взглядом, прежде чем кивнуть.

— У Грегора даже сейчас крутится в рабочей памяти мыслишка, что на него кто-то повлиял. Он её от себя гонит — мол, нечего искать себе оправданий, — но я, как и ты, заметил странность происходящего.

Слова Фалько принесли некоторое облегчение. Пусть Мэйр и не любила Нэльтана, но убивать его всё равно не хотела.

— Кому бы это понадобилось — сводить его с ума?

— Ох, Мэйр, да если бы я знал… Грегора много кто мечтает отправить в Хладный чертог, сама понимаешь.

Она понимала. И всё же не могла отделаться от ощущения, что Уилл лукавит. Ну да ладно, это их с лордом-гребаным-канцлером забота. А у Мэйр заботы иные…

— Подменыш, Себастьяну о выходках Грегора знать ни к чему — это, я надеюсь, ты понимаешь тоже.

Да, вот эти самые заботы. Мэйр с силой растерла ноющие виски и спросила, не скрывая раздражения:

— Ты предлагаешь ему врать?

Уилл не проникся ни её вопросом, ни укоризненным взглядом.

— Как на художества Грегора отреагировала ты сама? А теперь представь, как отреагирует нестабильный пацан, влюбленный в тебя по уши. Вижу, прониклась! И потом — ну почему сразу врать? — картинно изумился он. — Разумно умалчивать.

— Разумно умалчивать, — мрачным эхом откликнулась Мэйр. — Да, Уилл, плохо ты ещё знаешь своего племянничка. Этот что угодно и у кого угодно выпытает!

Но поспорить тут сложно — художества Грегора следует надежно упрятать в недрах подсознания и Себастьяну не показывать. Ради его же собственного блага. Парень только-только пришёл в норму — и Мэйр не собиралась быть той, кто разрушит его едва обретённое спокойствие.

По крайней мере, ей этого до Бездны не хотелось. Видят боги и богини, уж лучше она будет разумно умалчивать.

Глава 38

Прелые листья, плотным ковром укрывшие землю, смягчали шаги и шорохи. Обманчивое впечатление — нипочём не угадаешь, когда под ноги попадет сбитая ветром ветка, хрустнет под ногами, спугнув лесную живность. Себастьян немного привык к лесу, излазил окрестности если не вдоль и поперек, то хотя бы достаточно, чтобы не блуждать по хитросплетению тропок, не топить ноги в невесть откуда взявшемся болотце и не бродить там, где тебя могут сожрать обитатели зачарованного леса. Жуткого, опасного, но такого притягательного, что хотелось остаться здесь навсегда. Не самое лучшее решение для перспективного мага и наследного лорда с непроизносимой фамилией. Но кажется таким правильным — даже несмотря на то, что навязчивая идея спрятаться как можно дальше покинула его разум.

Это было невероятно трудно — признать, что в голове нет никого, кроме него. Ни монстров, ни внутреннего голоса, ни безумных мыслей о самоубийстве и сумасшествии. Только он сам, потерявшийся когда-то мальчик, решивший, что так будет проще пережить содеянное им же. И впрямь было проще, не так больно, как могло бы быть. Сейчас то решение — отделить тёмную сторону, магию, от собственной личности — казалось абсурдом и самым глупым шагом из всех. Если бы он знал тогда, что стоило немного подождать, и помощь обязательно пришла бы…

Себастьян мотнул головой. Не хватало ещё снова накручивать себя; тем более что он твердо решил — никогда и ни о чём не жалеть. Взвешивать свои поступки, выискивать ошибки, чтобы не повторять их снова. Но не жалеть.

Не жалел его и Уилл, гоняя по защите и основам ментальной магии так, что к вечеру впору было смиренно складывать ручки на груди и готовиться к отходу в чертоги Хладной. Не жалела его и магия, всё ещё бешеная, рвущаяся наружу, стоило только ослабить самоконтроль. Себастьян не ослаблял. Старательно возводил защиту в своей голове, уже не обращая внимания на ворчание дядюшки по поводу непатентованных заклинаний. Ну и пусть ворчит. Главное, что теперь его крепость не грозила рухнуть от малейшего порыва ветра.

Да, было сложно. Настолько, что он тратился в ноль и приходил в себя только через несколько часов, но даже это не портило ощущения некой эйфории. Он не безнадежен. Не потенциальный клиент некромантской братии. Не псих, которого стоит запереть в надежной камере и не выпускать до скончания веков. И на руках его красуются не наручники, подавляющие магию, сводящие с ума; а защитные татуировки, испещрившие его руки от запястий до самых плеч. Один из рисунков тянулся до шеи и так нравился Мэйр, что та не упускала возможности коснуться его, впиться острыми зубами. Отчего потом долго саднило, и поверх рисунка застывал внушительных размеров синяк…

Стоило только вспомнить об этом, как внутри поднимался жар, мигом вспоминался лихорадочный блеск зеленых глаз… И то, что вот уже неделю его фея если не врёт ему прямо в глаза, то как минимум что-то недоговаривает. Задерживается на своей работе, отлучается из дому каждый день, будто кроме неё больше некому работать (нет, как всякий влюблённый по уши, Себастьян считал свою девушку исключительной, но тем не менее), на все расспросы отмалчивается или отговаривается общими фразами. Себастьян даже подумывал влезть в её голову, узнать, что прячется за хрупкой защитой, но в итоге отмел эту идею — вот ещё не хватало, подозревать не пойми в чём свою фею. Недоверие и ревность — те еще спутники в отношениях — разрушают все чувства эффективнее, чем взбесившиеся маги — богами забытые городки.