Королевский мятеж (СИ) - "Lita Wolf". Страница 36

А года два назад Рамира пропала — однажды просто перестала отвечать на вызовы. Дэрэлл приехал в ее жилище. Но дом выглядел покинутым. Радовало, что он хотя бы не нашел там мертвого тела матери. Однако мысли, что Рамира покончила с собой, не покидали его. Надежду давал лишь тот факт, что на попытки контакта не отзывались и ее фрейлины — вряд ли они могли свести счеты с жизнью за компанию с королевой.

И вот теперь, спустя два года, Рамира вдруг объявилась в Адэлоре — ни слова не сказав сыну. Впрочем, в последнее время он ведь сам не отвечал на предложения магической связи…

— А он что здесь делает?! — прервал размышления принца изумленный голос Зара. Тот смотрел на Крэя.

— Об этом они с Килом тебе потом расскажут, — сказал Дэрэлл. — А ты вовремя! Зар, головой отвечаешь вот за это, — он отогнул край постели, под которой были спрятаны чертежи. — Глаз с них не спускай!

— Не беспокойся, будут в целости и сохранности, — пообещал Зар. — А ты что же, уезжаешь?

— Возможно…

Дэрэлл уже вызывал мать.

«Кто?» — услышал он знакомый голос почти сразу.

«Мама, это я. У тебя там агентов Сурована нет?»

«Нет».

«Тогда я сейчас перейду».

Он начал создавать переход.

Рамира встретила сына возле небольшого каменного дома, стоявшего на краю поляны в густом тропическом лесу. С последней их встречи в ней произошли разительные перемены — в том смысле, что мать стала прежней, какой была до смерти отца. Дэрэлл с радостью отметил этот факт про себя. Здесь, на лоне дикой природы, Рамира выглядела даже еще прекрасней, чем когда-то во дворце — высокая, стройная, с такими же, как у Дэрэлла, роскошными волосами, сейчас она буквально излучала жизненную силу. Почти черный цвет выразительных глаз тоже достался принцу от матери. Однако, при очевидном сходстве, ее копией он не был — его внешность собрала в себе лучшие черты от обоих родителей.

Рамира неплохо загорела под тропическим солнцем. Хотя кожа у нее всегда была довольно смуглой. Отметил Дэрэлл и еще одну перемену. Сейчас при матери не было оружия, с которым раньше она не расставалась — длинного меча с зазубринами в верхней части клинка и рукоятью в виде дракона с распахнутыми крыльями. Кстати говоря, когда-то именно Рамира, появившись при дворе со своим оружием, ввела моду на мечи с гардами в виде различных животных и птиц.

— Где мы? — поинтересовался Дэрэлл, сжимая мать в крепких объятиях. — Кажется, это не Джат.

— Мы посреди Великого океана, на острове Файниз. Я три месяца по несколько раз на дню пыталась связаться с тобой. Но ты не отзывался. — Рамира отстранилась.

Обижена? Потрясающе! Два года полного молчания, а теперь она же еще упрекает. Да он за эти два года чего только ни передумал, раз десять похоронил мать.

— Угадаешь — почему? — язвительно улыбнулся сын. — А вот что тебе мешало приехать в Вермиген?

— В Вермиген? — растерялась Рамира. — Я была уверена, что найду там лишь войско Сурована, осаждающее замок.

— Сейчас найдешь именно его. Но еще пару часов назад обнаружила бы там Кила. Ладно. Почему ты скрывалась два года?

Рамира бросила на сына какой-то странный взгляд. Дэрэлл почувствовал, как она напряглась внутренне. Но вместо ответа мать произнесла:

— Я приезжала в Адэлор за день до вашего мятежа. Хотела съездить в Вермиген следующим вечером. Но тут услышала о восстании…

«Так вот почему до сих пор Сурован даже осады замка не начинал. Он думал, что я тоже виделся с матерью. А значит, в случае чего, вызову ее на контакт и уйду через переход раньше, чем они начнут штурм. К родственникам и друзьям всех остальных братец наверняка приставил соглядатаев. Но заставить Рамиру сдать сына он бы и пытаться не посмел. А вчера, как видно, выяснил, что мать меня так и не разыскала — и сразу решил штурмовать Вермиген».

— Дэрэлл, ты меня слышишь? — Рамира тронула его за руку.

— Прости, задумался.

— Может быть, вина — за встречу?

— Не откажусь.

Она вынесла из дома на стол под окном бутылку и плетеное блюдо с фруктами. Дэрэлл распечатал вино — просто поставил ладонь над горлышком, пробка сама поднялась ему в руку — и наполнил бокалы. Затем сел в одно из плетеных кресел. Рамира опустилась в другое.

Интересно, почему кресел возле стола всего два? Вряд ли мать успела подготовиться специально к его приходу. Теперь с ней осталась лишь одна фрейлина? А куда подевались еще пять? Вопрос вертелся на языке, только у Дэрэлла было предчувствие, что путного ответа он не получит.

— Не хочешь нам помочь? — поднял он совсем другую тему. — Или предпочитаешь издали наблюдать: кто же из нас выживет?!

— Нет, я не стану вмешиваться. — Рамира решительно покачала головой. — Я обещала Фарготту, что приму его выбор наследника, и не могу нарушить свое слово. Кроме того, лично к Суровану у меня претензий нет. А в том, что в матери ему досталась отпетая стерва, вина никак не его.

Итак, у них договор о невмешательстве. Только, чем заручаться нейтралитетом его матери, лучше бы братец занялся своей. Ничего, посмотрим, как Рамира отреагирует, когда узнает, что Фарготта отравила Абигора… Дэрэлл открыл было рот, чтобы рассказать об убийстве отца. Но тут их уединение было нарушено.

Из джунглей вышел мужчина в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. От неожиданности Дэрэлл чуть не расплескал вино. Поставив от греха подальше бокал на стол, он оглядел незнакомца. Высокий брюнет с вьющимися волосами до пояса. Почти черные глаза. Темно-бронзовый загар. Идеальное тело и столь же идеальные черты лица. Если не брать в расчет загар — ни дать ни взять бог красоты из древних мифов. Волосы были мокрыми после купания в океане, на теле еще блестели капли — что позволяло сравнить его и с богом морских глубин.

— Знакомьтесь, — сказала Рамира пристально изучавшим друг друга мужчинам. — Это Сόйвор, мой… друг. А это Дэрэлл.

Сойвор подошел и протянул руку:

— Рад знакомству.

Дэрэлл поднялся с кресла.

— Я тоже, — сухо произнес он, отвечая на рукопожатие.

Больше всего принцу хотелось выяснить, откуда любовник матери вообще взялся. Даже краткого сканирования на предмет способностей ему хватило, чтобы понять: тот являлся потрясающе сильным магом. Тем не менее, никто в Адэлоре о нем слыхом не слыхивал.

— Ты начал что-то говорить, — напомнила Рамира, — когда Сойвор перебил тебя своим приходом.

— Ничего важного, — отмахнулся Дэрэлл.

И вместо рассказа об убийстве отца начал излагать матери последние новости.

Сойвор тем временем удалился в дом. А через полминуты вышел одетым, принеся с собой стул и еще один бокал, сел за стол рядом с Рамирой.

Дэрэлл прервал свое повествование, провозгласив тост:

— За знакомство!

Но потом продолжил делиться новостями. Единственное, о чем он теперь точно не собирался говорить, это об отравлении отца. Может быть, когда-нибудь потом… Мать только-только наконец вернулась к жизни. Судя по всему — благодаря Сойвору. Чем дольше Дэрэлл наблюдал за парой, тем больше убеждался в этом. Кем бы ни был этот никому не известный маг, любой его взгляд на Рамиру был наполнен каким-то поистине безграничным чувством. И она, казалось, черпала силы в одном только его присутствии рядом.

Ни к чему бередить рану в ее сердце, с таким трудом зажившую. Ни к чему вновь будить воспоминания о другом мужчине, которого все равно уже нет в живых. В первый момент, когда Дэрэлл только увидел Сойвора, в нем, признаться, взыграла сыновья ревность — как мать могла так скоро забыть отца и завести новый роман?! Тем более что Фарготт, хоть и тоже был недурен собой, этому писаному красавцу определенно проигрывал. Данный факт почему-то разозлил особенно. Но в итоге Дэрэлл сумел перебороть свой эгоизм. Все-таки он искренне не хотел, чтобы мать страдала вечно.

— Кстати, у тебя нет предположений, кто мог бы поставить на Аррила некую странную защиту? — вспомнил Дэрэлл тему, не дававшую ему покоя в последние три месяца. Но даже не успел пояснить, что конкретно имел в виду.