Друид (СИ) - Поляков Эдуард Павлович. Страница 58

Крутанув вокруг себя мельницу саблями Беррхем не стал ждать и пошел на сближение. Ведал же, тоже не стал отдавать инициативу и чирканув саблей о стальную окантовку щита, выбил сноп лиловых искр и тоже двинулся вперед.

Беррхем проводил длинные и короткие связки, стараясь сковырнуть защиту Ведала, но тот не реагировал на провокации, не выходя из глухой обороны. Раз за разом Беррхем атаковал Ведала, но обе сабли всегда встречали лишь щит. При этом, Ведал проделывал все это одной [o]рукой, даже не поднимая руку с саблей. И это настораживало.

Беррхем атаковал все увереннее, вкладывая больше сил в удар и проводя более длинные комбо. На пятый его выпад из щита полетели щепки, и стальная набойка в центре слетела, звякнув клепками, при ударе о доски палубы. Беррхем улыбнулся, но не стал опрометчиво бросаться на врага, наоборот отступил и спрятал сабли в ножны, висевшие на боках. А затем прицепил еще одни, третьи, ножны с саблей. И снова вернулся в бой.

Ведал теперь уже не был так расслаблен и ему периодически приходилось отбивать удары не только щитом но и саблей, Однако он ещё ни разу не контратаковал, бросившего ему вызов, пирата. Беррхем махал саблями все более уверенно. Закончив одну длинную связку ударов, он тут же начинал следующую, и так далее. Темп боя нарастал с каждой минутой, а усталость не чувствовалась ни у одного, ни у другого.

Наоборот, теперь на смену расслабленности пришла концентрация боя. И если Беррхем был больше сконцентрирован на атакующих связках и комбо, то Ведал был сконцентрирован на движениях своего оппонента. Это навевало неприятное предчувствие, такое ощущение, что если Беррхем не справится в ближайшие минуты, то все его связки, в дальнейшем, не вызовут никакого эффекта.

И это означает неминуемый проигрыш. Бой стоило заканчивать сейчас, однако пробиться через стену защиты командора пиратов, не получалось. Беррхем, наверняка, тоже это понимал и наращивал темп, делая непредсказуемые выпады, отскоки и перекаты. А еще он старался оттеснить Ведала к крышке грузового трюма, в надежде, что тот оступится на решетках и откроется. Но, увы, Ведал был осведомлен о том, что находится позади него, видимо, не хуже Беррхема.

В какой-то момент, Ведал понял, что пора, и угадав промежуток между связками, налег на щит и, видимо, решил сбить им Беррхема. Беррхем, однако, был на стороже и отскочил, так и не коснувшись выщербленного щита, однако через мгновенье, когда я только успокоился, в грудь капитана, будто лягнула лошадь обоими копытами. Беррхем, кувыркаясь как тряпичный манекен, пролетел метров семь и, на счастье, угодил в кучу канатов и парусины.

Беррхем не стал разлеживаться, ожидая добивания, и вскочил на ноги. Видимо по приземлению, ему все же досталось. На лбу, над бровью, краснело рассечение, заставляющее щурить глаз. Зуар, скрестив руки на груди, шепнул, что это был магический удар стихии воздуха или земли. Ага, Ведал начал открывать козыри, значит теперь, бой для него становится серьёзным и это хорошо. Я, получив подсказку, определил природу импульса - сырой сгусток магии школы Земли. Плохо, что Беррхем вынужден наблюдать за боем одним глазом, второй, застилает кровь из пустякового рассечения.

Щит Ведала, после магического удара, окончательно рассыпался и его остатки, превратившись в щепки, начали, кажется, гнить. Значит, все-таки, магия земли, пройдя сквозь дерево щита, нанесла удар и по нему, превращая в гнилушки, некогда крепкие доски щита. Все-таки магия земли, и, видимо, простой сгусток сырой энергии, не обретший форму заклинания без своей стихии.

Командор пиратов, которому бросили вызов, увидев, во что превратился его щит, тут же отбросил тлеющие в руках кожаные ручки и взялся двумя руками за рукоять сабли. А Беррхем, щуря один глаз, снова крутанул мельницу, хоть и не так резво, как в начале боя - открытые руки, были в ярко-фиолетовых пятнах синяков. Да и кираса, видимо, приняв на себя магический всплеск, выцвела и даже потрескалась по краям.

Беррхемм наступал, желая поквитаться с Ведалом, чей щит сейчас был горсткой земли на палубе, чьи доски сверху тоже истлели, поглотив основную массу магии земли. Так что палуба была покрыта тонким неровным слоем перегноя, который слегка скрипел под сапогами Беррхема. Капитан «Барракуды» крутанул вокруг себя еще раз мельницу и рванул на Ведала, видимо решив, что угадал с моментом.

До Ведала оставался шаг, как вдруг нога Беррхема провалилась по колено, словно в дыру, на едва присыпанной трухой палубу. Оба клинка, также увязли, и бывший капитан Барракуды не мог вынуть ни оружие, ни ногу, из земляной ловушки. Вид ловушки стихии земли Кротовая нора, подсказали мне внутренние знания. Я даже не представлял, откуда могу знать такие особенности, но почему-то был уверен, что наведенные знания, правильные. А еще, знания подсказывали, что Ведал выпустил волну сырой магии сквозь щит, чтобы разрушить его. Поскольку теперь, он мог использовать магию земли, благодаря истлевающим доскам, превратившимся в перегной, который, очевидно, работал также, как чернозем.

Оригинальный и нестандартный ход, создать землю посреди океана. Находясь за сотни километров от земли, он нашел выход, как применить свою, казалось бы, бесполезную в море стихию магии земли. Увы, Беррхему, очевидно пришел конец, он не мог вытащить свою ногу из ловушки, а над его головой, видимый только мной, висел значок растяжения ноги.

Ведал, торжествуя, обошел попавшегося в земляной капкан противника и с замаха рубанул саблей, желая снести голову, стоявшему на четвереньках Беррхему. Однако голова не отлетела от удара, наоборот, сабля выскочила из рук командора, и закаленное лезвие разлетелось на осколки словно хрусталь. Острый клинок напоролся на один из штырей, вплетенных в косы бывалым пиратом, прошедшим не одно морское сражение.

Беррхем бросил потуги вынуть увязшую в палубе ногу и потянулся за саблей на поясе. Неужели он предполагал что-то такое? Мой друг, едва успел вытащить саблю на половину длины, как сильный пинок в грудь, помог ему освободиться из капкана, оставив, впрочем, сапог в ловушке. Жёсткий отработанный удар, наверняка сломал ребра Беррхему, так как тот рухнул в нескольких метрах от меня, делая отчаянные попытки вдохнуть.

Но воздух, ставший для него таким близким, и в тоже время недоступным, упрямо не хотел проникать в легкие, отчего он открывал рот словно рыба. Бой был уже закончен. В таком состоянии, Беррхем абсолютно не боец, а его перепачканные трухой руки, вряд ли смогут вытащить шпагу из висящих на поясе ножен.

Ведал, и сам прекрасно понимал, что выиграл. Поэтому не спеша подошел к Беррхему, расстегнувшему кожаную броню в попытке вдохнуть хоть глоток воздуха. Победителю было мало такой победы, поэтому он решил еще и унизить Беррхема. Собрав с досок землю в кулак левой руки, правой он схватил за шею мадьяха и, прежде чем добить, всыпал чернозем в рот Беррхема. А затем, играючи швырнул его, заставив пролететь над нашими головами.

Беррхем, пролетая, умудрился вцепиться в мой рукав, и я секунду спустя держал его за скользкую и липкую от влажной земли руку. Его рука с каждой секундой выскальзывала, но он все равно цеплялся. Когда мы держались буквально кончиками пальцев, его вторая рука каким-то чудом зацепилась за борт и он, срывая ногти, но умудрился задержаться, нависнув над влажным телом гигантского осьминога, что держал корабль.

В последний момент раздался хруст, но хруст этот шел тоже из моих пальцев. Последние фаланги, за которые так отчаянно держался Беррхем, отстегнулись, оставляя в его грязных от земли ладонях две семечки. Падая вниз, нескрываемое отчаянье читалось на лице Беррхема, он так не хотел умирать, словно имел всего одну жизнь как НПС.

Приземлился Беррхем плохо, очень плохо. Практически плашмя упав на твердый, обтянутый кожей, панцирь морского зверя, он даже не мог пошевелиться. Уровень его хитпоинтов находился на минимуме и медленно угасал. Как вдруг, висевшие над его ником красные иконки дебафов начали светлеть, ослабляя тяжесть, и уменьшение жизней прекратилось.