Поиграй со мной! - Сапфир Ясмина. Страница 10

– Я не согласен! Можете настраивать против меня Лею, можете делать что заблагорассудится! Поступайте по своей совести. Но я не возьму на себя такую ответственность!

Я думала, Заря разозлится. По крайней мере, начнет возмущаться, надавит на Вела новыми аргументами. Но вместо этого она хмыкнула, бросила мне по рации:

– А он не так плох, как казался. Для агента так вообще душка, – и рванула наперерез заклятью.

Вел дернулся, зарычал, но сориентировался мгновенно. Толкнулся мощными лапами, полетел в противоположную сторону и атаковал монстра струей аурного пламени. Заря поступила также: застыла рядом с чудовищем, разинула пасть и выплеснула бурный поток огненной энергии.

Заклятье дрогнуло, взревело от боли, отвлеклось от расщелины и заметалось. Разрывалось между Велом, что летел вправо и Зарей, что неслась влево. Крутанулось вокруг своей оси и грузно двинулось прочь.

– А ну за дело! В ущелье, живо! – вывел отряд из ступора Эргий. – Пока товарищи рискуют жизнью, мы должны работать, а не мух считать! Иначе их подвиг, старания – все коту под хвост!

Я встрепенулась и метнулась к краю расщелины.

Эргий уже начал спускаться, цепляясь когтями за корни и камни. Верберы последовали примеру, волки рванули последними. Я постаралась отключиться от бабушки, лельдиса. Не думать о том, что может случиться. Может, но ведь еще не случилось? Значит, надо верить и действовать. Надеяться, что все обойдется.

Крутой склон ощерился навстречу иглами сосулек и острыми камнями породы. Я старательно выбирала места, где почва была достаточно мягкой, вонзала когти и цеплялась изо всех сил. Если пласт ехал, вместе со мной, хваталась за корни – слава богу они торчали в изобилии. Даже удивительно, что растения умудрились пробить твердый грунт, сместить булыжники.

Я сосредоточилась на каждом шаге, каждом сантиметре. Спускалась неторопливо и осторожно. Оглядывалась лишь для того, чтобы оценить – сколько еще осталось до автобуса. Транспорт приближался. Не так быстро, как хотелось бы, но тем не менее.

От окружающего грохота слух резко понизился. Я не забывала следить за заклятьем, прикрывать глаза, чтобы убедиться – аурный монстр охотится вдали от ущелья. Пока все шло довольно неплохо. Металлический бок автобуса показался совсем близко, между ледяными глыбами и снежным крошевом. Я прыгнула, поскользнулась и поехала. Следом покатились ледяные валуны, собираясь расплющить нахальную химеру, что влезла в их вотчину, мешает хозяйничать.

Один навалился сзади, и я поехала. Я видела, как приближается край ущелья: лезвия сосулек, шила каменных пластов, когти корней. Но сдвинуться никуда не получалось. Автобус обледенел до состояния катка. Цепляться за металл у меня не выходило – когти неприятно скрежетали по металлу и льду, но движение почти не застопоривалось. Что ж, иного выхода я не увидела. Разинула пасть и пальнула в многотонную глыбу. Аурный огонь – не чета обычному. Лед не топит – превращает в пар моментально. Я помнила, что любая активная магия может привлечь внимание заклятья. Но иного выхода, увы, не находила. Спутники боролись с глыбами по-своему. Легкие волки прыгали с одной на другую. Мощные верберы пытались противостоять напору. Эргий пропал – забрался в автобус, немедленно сообщив об этом по рации.

Глыба испарилась только частично. Но двигать и давить резко перестала. Я зацепила взглядом окно. Оно располагалось под таким углом, что прыгнуть с места никак не получалось. Что ж, я и не такое проделывала.

Я пригнулась, выпрямилась пружиной, быстро долетела до ближайшего склона и с силой оттолкнулась от него лапой. Распахнутое окно стремительно приблизилось. Я привычно сложилась в позе «ракеты» – так называли ее на наших учениях. Лапы прижаты к напряженному телу, голова вытянута вперед и чуть опущена – так чтобы позвоночник идеально выпрямился. Зазубрены стекол в покореженной раме прошлись по гриве частым гребнем. Шкура химеры защищала надежно, но женская психика спасовала перед увиденным.

Я приземлилась очень аккуратно, между двумя стальными загогулинами, в которых с трудом угадывались поручни. Внутри автобус напоминал свалку металлолома, которым в спешке забивали транспорт, размещая как попало и где придется. Поручни, кресла, столики, днище – все превратилось в мятое железо. Где-то торчали куски обивки, где-то резинки, а где-то тряпицы. И всюду, на всех открытых поверхностях: на стенах, на потолке, на обломках сидений змеились полоски спекшейся крови. Словно ребенок носился тут с кетчупом, стреляя повсюду безостановочно. Эргий поднял лобастую голову и ничего не стал комментировать.

Люди и колдуны валялись повсюду, больше похожие на сломанные манекены. Кто-то стонал, а кто-то всхлипывал, кто-то рычал и звал на помощь. Туристы: дети, мужчины и женщины выглядели как армия после поражения. Маги и смертные пострадали одинаково. Активное колдовство – дело не быстрое, а вот катастрофа – секундная прихоть рока. Я не увидела ни одного уцелевшего. Прикрыла глаза и сосредоточилась на аурах. В первую очередь надо спасать тяжелых, но тех, кого можно еще вытащить, с помощью обычной медицины и магической. Я не обладала врачебными знаниями, но по энергетике ориентировалась неплохо.

Если существо уже почти сгинуло, аура выглядела блеклым полотнищем, драным, как старая половая тряпка, с пятнами и ошметками цветной энергетики. Если турист сильно травмировался, но тело его еще подлежало исцелению, аура походила на костры и пепелища. Где-то горела, пытаясь восстанавливаться, где-то затухала, покрываясь дырами. Так проявлялось пограничное состояние тех, кому помощь нужна незамедлительно.

Эргий ожидал моего вердикта: суровый и деловитый, как обычно на операциях. Мы быстро пометили самых тяжелых очередными волшебными флажками спасателей. Слава богу, погибших оказалось немного: лишь восемь взрослых и два ребенка. На переживания времени не оставалось, и мы привычно принялись за дело.

Двигались неторопливо, ступали осторожно, чтобы лишний раз не раскачивать транспорт, и не угодить на металлические зазубрины. Неловкий пешеход, пусть даже оборотень, легко разодрал бы здесь и ноги, и брюхо.

Но медики без границ к такому привычные. Нас тренировали, обучали, инструктировали.

Мы с Эргием, не сговариваясь, схватили по ребенку и аккуратно двинулись наружу.

Сфинкс лапой выбил дверцу автобуса – и та со скрежетом рухнула в ущелье. Мы выпрыгнули, оттолкнулись от ближайшего склона, затем от следующего, и снова, и снова. Такими рывками добрались до поверхности. Пока заклятье отдалилось от пропасти, медики стремительно рванули навстречу, забрали пострадавших в собственную машину.

Мы с Эргием принялись спускаться заново…

Работа закипела в штатном режиме.

Спуск, прыжок, пострадавший и медики скорой. Расщелина, автобус, и новый подъем. Главное грамотно огибать глыбы, не попадаться под обрушения.

Первое время все шло как по маслу, если это сравнение здесь применимо. Но оборотни из отряда отлично понимали – наши операции не проходят гладко, нельзя ни на секунду ослаблять внимание, поддаваться мнимой простоте и удаче. Горы не прощают чужого вторжения, ущелья не любят отпускать добычу. Да и заклятье все еще живо, временно занято, но по-прежнему близко. Верберы и волки действовали также: слаженно, планомерно, как нас учили.

Тяжелых доставили на поверхность быстро. Дальше пошли те, кто еще в сознании. Некоторые пытались помогать, держаться, хвататься за хвост или гриву в движении. И этим лишь усложняли ситуацию.

Как бы жестоко и цинично ни прозвучало, но безжизненное тело вытащить легче. Оно не паникует, не бьется в истерике, не пыжится помочь или выбраться самолично. Ему не может стрельнуть в голову внезапно испугаться в процессе спасения, контузить воплями, дергать за гриву, душить объятиями, чтобы не упасть.

В общем, с тяжелыми работать проще. Дети и женщины – случай особый. Плачи, психозы, бесконечные жалобы, попытки не вовремя цепляться за шкуру… С ними всегда нелегко иметь дело. Особенно брутальным мужчинам-оборотням, которые не выносят женского нытья, от детского крика столбенеют и теряются. Поэтому самая сложная работа, естественно, досталась единственной химере. Разве что Эргий старался помогать.