Истинная чаровница (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна. Страница 12

Именно этот случай едва ли не подтолкнул меня к изобретению новых чар. Иногда совсем не безобидных. Я поднаторела в искусстве чар, начала обращаться с векторами так, будто рисую на холсте. И отомстила. Несколько недель Кенар ходил с волосатыми ушами. Рыжими, кудрявыми и доходящими до плеч. Потом, правда, они отвалились. Волосы, не уши.

Ответная месть от Кенара не заставила себя долго ждать: уже через несколько дней он… приклеил меня к стулу чарами. Им же и изобретенными, чтобы я не могла сразу найти отвод. И я хорошо помню ту злость, которая накрыла меня удушливой волной. Избавиться от стула удалось быстро, вот только потом пришлось щеголять с дыркой на мантии в…. кхм… не самом приличном месте. Зато с гордо поднятой головой и мстительной усмешкой.

Я выжидала. Выжидала ровно до того момент, пока от меня не перестали ждать подвоха. И в этот раз решила продемонстрировать чудеса зельеварения. Подсмотрела в закрытой секции, как изготовить зелье правды. Потратила целый месяц, но зато потом и Кенару и двоим его друзьям было… ну очень весело. Они решили распить пару бутылок вина за академией, а я изловчилась и подлила “лекарство”. А с учетом того, что при смешении спиртных напитков с подобным зельем результат долговечней… В общем, они ну очень долго были честными-пречестными.

Разумеется, Кенар быстро догадался, кто за этим стоит. И потом целый месяц мне пришлось ходить с голубыми волосами, светящимися в темноте. Доступ к запрещенной секции был закрыт именно потому, что мне никак не удавалось избавиться от этого свечения. И это не говоря о том, что я сама выглядела как нечисть!

Примерно вот таким возрастом мы и провели пять лет обучения. И чего только не было…

— Думаешь, мне легко? — рявкнул Кенар. — О, Великий Канис, где я тебя так прогневал, что мой напарник — женщина!

— А вот шовинизмом и прогневал, — нашлась я. — И вообще, радуйся, что нашем дуэте хоть кто-то будет обладать мозгами!

— И этот кто-то явно не ты, — выплюнул Кенар, не обращая внимание на двух служанок, боязливо прошмыгнувших мимо нас. Когда ругаются два чаровника — лучше не попадаться под горячую руку.

А вот меня они смутили — сор из избы выносить не хотелось. Да и меня совершенно не радовала перспектива сплетен, со скоростью чумы разносящихся по замку. Прямо представляю: “Истинная боевая двойка, а ругаются как супружеская пара спустя пятьдесят лет жизни друг с другом”. Фи.

Толкнув дверь, я пихнула Кенара внутрь. Закрыла дверь на щеколду и, воспользовавшись растерянностью напарника, бросила в него чарами. Секунда, и он уже сидит на диване.

Вот только вместо того, чтобы возмутиться он вполголоса пробормотал:

— Ммм, детка, ты хочешь повторить то, что было ночью?

Ррррр!!! Вот обязательно было напоминать! Этот… этот… нехороший человек!

— Не было ничего! — выдохнула я.

— Вот она какая, женская логика? — со злостью выдал Кенар. — Не помню — не было? А как же наша большая и светлая любовь?

Он пустил в меня чары, и я не успела их отбить. Оказалась на диване, больно ударившись об его спинку. Боль разлилась по всему телу, переставая быть лишь физической. В народе это называют последней каплей, переполнившей сосуд. И из моего потоком хлынула вода. У меня началась самая настоящая истерика.

Я вскочила, забегала по комнате, переворачивая все на своем пути, ругалась, кричала, бросалась предметами.

Боль… Можно скучать по человеку, по прошлой жизни, по месту. Но по боли соскучиться нельзя. Каждый ее приход становится тяжелым испытанием. И теперь мне было больно от потери. И было жаль, что мой первый раз был с человеком, которого я ненавидела. Да еще и на пьяную голову. А еще обиднее из-за того, что я не помнила и секунды.

Стыд.

В тот момент мне казалось, что даже портовые шлюхи не опускаются так низко. Потому самые последние капли самоуважения опустились на пол вместе со слезами. И как смириться сейчас? Когда именно с этим человеком мне предстоит провести ближайшую сотню лет. Если карни не смогут мне помочь… Карни. Они моя последняя надежда.

Ох, если бы не этот сраный знак Дара, я бы попросту могла уехать. А теперь нельзя. Знак работает таким образом, что если кто-то из боевой двойки находится слишком далеко, человек иссушается, не может использовать свои магические умения. Знак, призванный для того, чтобы делать чаровника сильнее, наделяет самой настоящей слабостью и зависимостью.

Разбив последнюю вазу в комнате, я вернулась на диван. Внутри разве что сквозняк от возникшей пустоты не бродил. Невидящим взглядом уставилась перед собой.

— Лана, что с тобой? — тихо и серьезно спросил Кенар. В процессе моей истерики он и с места не сдвинулся, разве что уклонялся в критичных ситуациях. Дал мне излить чувства и эмоции. Зато теперь подошел ближе и присел передо мной на корточки. — Что такое? Поделись.

Я молчала, только беззвучно всхлипывая. Не плакала, нет. Уже нет.

— Эй, ну хватит, перестань, — он занес руку над моей, хотел погладить, но не стал. — Ты же сильная, сама знаешь. Парни даже ставки делали, когда удастся довести тебя до слез. Ты тогда терпела, а сейчас сдалась? Даже когд я тебе в сумку разъедающих слизней подкинул, не плакала! А там твоя курсовая была, помнишь?

Я продолжала всхлипывать.

— Лан, ну ка прекращай! — строго произнес он. — Да не спал я с тобой, я же не ублюдок! Ну не мог я так воспользоваться ситуацией.

Глава 4

— Не спал? — неверяще переспросила я, продолжая всхлипывать.

— Не спал, — его губы растянулись в улыбке, но взгляд все еще был напряженным. Я только сейчас обратила внимание, что он отважился погладить меня по руке. Горячие и сухие, непривычно.

— Честно?

— Честно-честно! — ответил он, запуская свои пальцы в мои и чуть сжимая.

— А почему мы тогда раздеты были? — растерянно и совсем по-детски спросила я.

— Так мы в пруду городском искупались, одежда насквозь мокрая, мы… насквозь пьяные… В общем, нам не до норм морали и нравственности в вопросе раздевания было.

— Тогда почему ты сказал, что?..

— Ну, — Кенар тяжело вздохнул, — Если честно, просто хотелось тебя позлить. Кто же знал, что раньше у тебя не было… мужчины. И подобное превратится в самую настоящую истерику.

Та-а-ак! Вот… козлина! Вдох. Выдох. Вдох…

Мысленно я уже перебрала несколько вариантов отмщения. Начиная с той ситуации, где я опаиваю орчиху и его приворотным зельем, действующим до утра и заканчивая его внезапным походом в таверну для лиц… кхм… нетрадиционной внешности.

— Ну что, мир, дружба, алкоголь? — спросил он, еще раз осторожно сжав мою руку.

— Пожалуй, обойдемся без алкоголя, — я нацепила улыбочку. Нельзя и намека дать на то, что я что-то задумала.

— Ничего, я еще научу тебя пить, — назидательно произнес Кенар.

Мне совсем не нравилось то, что он и вторую руку приспособил: положил на мою коленку. Причем сделал это настолько мастерки и незаметно, что я и внимание не обратила.

— Да уж, если выживем на испытании у карни, — напомнила я и встала, освобождая свою руку и колено.

— Да уж, повеселилась я на славу, — обвела комнату взглядом. — И что с этим делать?

— Ланари, ты же лучшая студентка на курсе, — наигранно весело произнес Кенар. — Неужто не знаешь, как это все исправить?

— Я, вообще-то, чаровник-боевик, а не домохозяйка! — огрызнулась.

— Ну, тогда смотри и учись.

Кенар пожал плечами, хитро улыбнулся и встал в центре комнаты. Закрыл глаза, вскинул руки и приступил к работе с векторами. Некоторые, чтобы восстановить разбитое, сцеплял — резкими порывистыми движениями. Некоторые плавно направлял в сторону, чтобы поставить предмет на старое место. Это была виртуозная работа, сложно отрицать, в какой-то момент я даже залюбовалась той паутиной векторов, что воссоздал Кенар за столь недолгое время. И уже минут через двадцать покои сияли первозданной чистотой и уютом.