Подарок (СИ) - "May Catelyn". Страница 33

Сейчас ему нужно поговорить с королевой откровенно и искренне, без недомолвок. Он должен помочь ей понять, что больше не может быть ее бессменным советником, наставником и печальным рыцарем. Эта страница их отношений должна быть раз и навсегда закрыта.

— Мэм, я прекрасно понимаю Ваши чувства после потери столь дорогого Вам существа и опасения по поводу вмешательства вашего мужа в политические дела, — начал он спокойно и выдержанно, — Но не могу не упомянуть о том, что теперь он, а не я должен оберегать Вас и защищать от жизненных бурь. Возможно, стоит позволить ему проявить себя во власти, хотя бы частично, и тогда вы достигните желанного равновесия в семейной жизни. Мое же влияние и присутствие подле Вас только подливает масла в огонь.

Королева, наконец, подняла на него глаза, понимая, что вопреки своим чувствам не может игнорировать факты, произносимые таким знакомым, уверенным голосом.

— Пришла пора расставаться с прежними привязанностями, предпочтениями и смело вступать в новую жизнь, мэм. Я лишь часть вашего прошлого и навсегда останусь в нем, с благодарностью вспоминая те годы, когда мне удалось помочь Вам сделать первые шаги в качестве монарха. Всегда трудно менять привычки и окружение, но такова жизнь, она идет вперед и диктует свои правила. Не бойтесь этих перемен, их еще не мало будет в Вашей долгой жизни… Поверьте мне, как своему верному другу, который желает Вам лишь самого лучшего.

— Лорд М, вы хотите сказать, что я должна позволить Вам отойти от дел, чтобы Вы так же могли начать «новую жизнь»? — по ее глазам Мельбурн понял, что королева знает об истинной причине его экстренного отъезда в Брокет Холл в сочельник. Она смотрела доверчиво, совсем как раньше, слушая его наставления, и он понял, что его слова, как всегда, постепенно усмиряют ее пылкую натуру, заставляя прислушаться к голосу разума.

— Да, мэм. Именно так.

Она на секунду замешкалась, не зная, что сказать, нервно царапая пальцем золотое тиснение на папке для государственных бумаг. Его доводы были убедительны, справедливы, искренни. Ей самой нужно было догадаться о том, что именно вызывает постоянное раздражение Альберта, их неприятные и болезненные размолвки. Мельбурн прав. Надо смотреть правде в глаза и надо смириться… Начиналась другая эпоха в ее жизни, и Лорду М не было в ней места. Но все же, все же… Почему он так спокойно говорит об этом? Гордость и жгучее женское любопытство вели свой молчаливый поединок в ее сердце. В наступившей, почти разряженной тишине этой комнаты прозвучал вопрос, заданный почти деловым тоном:

— Она действительно так похожа на меня?

— Определённо, мэм, — последовал слишком поспешный и неприятно краткий ответ Мельбурна.

Это было совсем не то, что она рассчитывала услышать от всегда чувствующего ее ожидания собеседника.

— И вы?

От ответа на этот короткий вопрос зависело многое в дальнейшей судьбе не только пэра Англии и премьер-министра, но и поданного королевы.

— Безусловно, поступлю как джентльмен, мэм, если у меня ещё остался шанс найти своё счастье в законном браке.

Невольное выразительное «О» слетело с уст собеседницы, голубые глаза заметно потемнели.

— Вы хотите оставить меня и сложить полномочия немедленно? — в голосе слышались уже ледяные нотки.

— Нет, Ваше Величество, такой вариант возможен чуть позже, — тон Мельбурна приобрёл толику деловитости и официальности. — Мое правительство вполне дееспособно до назначенных летом выборов и безусловно будет работать с полной отдачей на благо народа и его монархии. Дальнейшее скрыто даже от моего прозорливого взора, мэм, — прибавил он с мягкой и грустной улыбкой.

— Что же, значит сейчас Вы не ищете себе замену и будете оставаться моим премьер-министром, пока сами этого желаете? — немного растерянно, но вполне твердо спросила королева.

— Именно так, мэм. Пока виги у власти в Парламенте и Вы нуждаетесь в моих советах, я не оставлю свой пост. Если же мы проиграем очередные выборы, то мой кабинет однозначно падет. Убежден, что тогда Вы примите мою отставку с легким сердцем, — вновь улыбнулся он, получив в ответ ее понимающий кивок и чуть заметное движение губ.

Когда были решены все неотложные политические вопросы и подготовлен план проведения Тайного совета, Лорд Мельбурн, склонившись, поцеловал руку своей королевы и вышел из приемной. Он чувствовал, что она проводила его долгим пристальным взглядом, но уже не обернулся…

Проходя по холодному мрачному коридору с минимальным количеством зажженных свечей и почти не замечая деловито снующих лакеев в напудренных париках, Мельбурн краем глаза улавливал мелькание своего отражения в тусклых зеркалах галереи. Перед лестницей он на минуту задержался и вгляделся пристальнее. Игра ли света или воображения делали его фигуру и выражение лица в глади вычурного стекла значительнее и безмятежнее, чем было на самом деле. Внутреннее напряжение после разговора с королевой никуда не исчезло, но умело скрывалось волевым усилием опытного политика. Он поправил лёгким касанием пальцев безукоризненный галстук и, удовлетворенно хмыкнув, вышел на широкую лестничную площадку.

Навстречу ему поднимались двое. Впереди, чуть косолапя, шёл Роберт Пиль, одетый в мышиного цвета сюртук, мешковато сидящий на его тучной фигуре, и в яркий атласный жилет. На шаг позади от него, с озабоченным видом поднимался личный секретарь принца Джордж Энсон. Мельбурн, моментально изобразив на своём лице выражение лёгкой задумчивости и скуки, начал спускаться, мысленно прикидывая дела на сегодняшний день и вечер.

Поравнявшись, они встретились глазами с сэром Робертом и церемонно раскланялись. Энсон же, нервно кашлянув, задержался и обратился к своему бывшему патрону:

— Сэр, у меня есть к Вам поручение от принца. Осмелюсь уточнить, срочное и конфиденциальное. Не могли бы Вы проследовать с нами на его половину?

Мельбурн с интересом посмотрел на своего бывшего помощника. Он не ошибся в его профессионализме, когда почти год назад рекомендовал его принцу Альберту.

— Полагаю, сэр, вы тоже направляетесь к принцу? — уточнил он уже у Пиля. — — Разумеется, — ответил сэр Роберт, насупившись, как всегда тушуясь под взглядом ироничных зелёных глаз премьер-министра. «Нет, никогда ему не овладеть той лёгкостью и обаянием, присущим подлинным аристократам. Он профессионал, человек дела, вызван во дворец для серьёзного разговора и не умеет разводить весь этот политес» — думал с легкой досадой лидер оппозиции в Парламенте.

Они втроём поднялись на один пролёт лестницы и свернули в сторону личной приёмной принца-консорта.

За последний год Альберт в качестве супруга королевы порядком обжился на неуютном просторе Букингемского дворца. В ожидании приглашения мужчины прохаживались по приемной принца, не вступая в беседу, с деланным интересом разглядывая старинный глобус и разложенные на столе антикварные географические карты. Там же, в аккуратной стопке лежали книги немецких ученых мужей по истории и географии. Принц явно привёз эти дорогие сердцу предметы из Кобурга, как вещественный кусочек своей прошлой жизни. Каминные часы весёлым перезвоном, отдаленно напоминавшим мотив «Ах, мой милый Августин…», отметили час пополудни.

Дверь в рабочий кабинет принца, наконец, открылась, и он порывисто вышел к своим посетителям. Фигура секретаря маячила за его спиной. Компанию им составляла длинноногая красавица-борзая Эос — с лоснящейся черной шерстью и белым пятном во всю грудь, изящный шелковый демон, не оставлявший никого равнодушным к своей особе. Она повела длинным охотничьим носом в сторону чужаков, но не издала ни звука. Вилять хвостом, как простодушный Дэш, было ниже ее достоинства.

Мельбурну вспомнилось, как в начале февраля Альберт, тогда ещё жених, прибыл в Англию в сопровождении колоритной троицы: своего библиотекаря, лакея Исаака Карта и борзой Эос. Принц обожал и ценил свою собаку — все же треть его свиты! Со временем и умная Эос стала чувствовать себя неотъемлемой частью английских апартаментов супруга королевы.