Горячий декабрь (ЛП) - Райз Тиффани. Страница 22

– Ты сказал ему, что это была я?

– Сказал.

– Он взбесился?

– Сначала немного, да, потому что думал, что ты все еще сотрудник. Я сказал ему, что ты увольняешься.

– И все?

– В основном, – ответил Ян, пожимая плечами, что очень ее впечатлило, учитывая то, что он лежал на боку на деревянном полу.

– Так, значит, это не все?

– Он сказал, что испытывает беспокойство по поводу того, что мы встречаемся. Обычная тема отцов. Ничего особенного.

– Какое беспокойство?

– Искра, правда, ничего особенного.

– Скажи мне, что он сказал.

– Ничего важного. Он переживает, что ты будешь чувствовать себя неуютно с семьей Эшеров, когда мы все... – Ян приложил палец к кончику носу и приподнял его.

– Все такие важные? Все такие богатые и важные? Богатые и важные и занимаетесь важными делами?

– Правильно. Но, все-таки, это Портленд, не Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Я хотел напомнить ему, что мы Эшеры, а не Рокфеллеры. Мы даже не Кардашьян. Я воздержался от повторения этого вслух. Еле-еле.

– Твой отец прав.

– Нет.

– Да. Я буду чувствовать себя неуютно. Я уже чувствую себя неуютно.

– Это потому, что ты лежишь на полу. Вставай. Мы идем в горячую ванную. Если мы собираемся говорить о серьезных отношениях, нам лучше сделать это обнаженными и в горячей воде. Вставай.

– Обязательно?

– Да. Я босс. Когда я говорю прыгай, ты …

– Ты кто?

– Очень смешно. – Он перекатился и занял позицию отжимания, затем, показав внушительную грацию и мускулы, вскочил на ноги. Ян наклонился и протянул ей руку. Она застонала и позволила ему взять ее за руку и помочь встать.

– Можешь раздеться или мне тебя раздеть? – спросил он.

– Я сама могу раздеться.

– Очень плохо. Я все равно сделаю это. Руки вверх.

– Я не могу ими пошевелить.

Ян покачал головой.

– Жаль. – Он взял ее за запястья и поднял руки. Как только они оказались вверху, он взял ее свитер и снял через голову. Потом он расстегнул молнию на джинсах и спустил джинсы, и тогда Искра напомнила ему, что обычно нужно сначала снять обувь, а уже потом джинсы. Он предложил, что в будущем ей стоит инвестировать в юбки и ноль белья под ними. Она сказала, что подумает над этим, но, принимая во внимание факт, что он живет на вершине чертовой снежной горы, она все-таки лучше будет продолжать носить джинсы и нижнее белье. Он признал поражение.

Наконец она стояла обнаженная – полностью – посередине гостиной Яна.

– Ты прав, – сказала она, наступая босиком на твердый пол. – Пол гладкий.

– Прости, я не мог слышать, что ты говоришь, потому что засмотрелся на твои соски.

Она смотрела на него, прищурив глаза.

– Ян, прекрати пялиться на мои титьки и сними свою одежду.

– Я могу делать два дела одновременно, – сообщил он, снимая черную кофту с длинным рукавами и бросая джинсы на пол. Он прикрыл промежность руками.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Не смотри. Он еще не готов.

Она откинула голову и рассмеялась. Ян притянул ее к себе, пока она смеялась, и поцеловал. У него был этот замечательный талант заставить ее улыбаться и еще более чудесный дар заставить ее перестать смеяться за секунду. Его поцелуи были ядерными. Они разрывали ее на атомы. Она таяла, когда он вот так ее целовал, таяла и взрывалась. Его язык на вкус был как чистая жара, а его губы шептали слова ей в рот, например, «Да...», и «Ты хочешь этого...» и да, она этого хотела. Она хотела этого, пока это шло с его стороны. Медленно он закончил поцелуй.

– Хорошо, – прошептал он ей в губы, – теперь все готово.

– Могу я посмотреть?

– Если ты сможешь меня поймать.

– Поймать тебя?

Ян рванул к двери, которая вела наверх и в ванную. Она никогда не видела, чтобы голый мужчина так быстро бегал. Как не видела, чтобы взрослый мужчина визжал на высоких частотах, касаясь снега ногами.

Оставалось только пойти за ним. Как только она коснулась пола, она поняла, почему он бежал и визжал.

– Блять! – закричала она, коснувшись снега.

– Беги, Искра, беги! – позвал ее Ян, прыгая в джакузи.

– Слишком холодно, чтобы бежать.

– Все равно беги.

– Ненавижу тебя! – Она не ненавидела его, но этот крик позволил ей чувствовать себя лучше. Она побежала к ванной, а Ян дотянулся и затащил ее в воду.

Она тут же оказалась под водой по самые уши. С закрытыми глазами она просто позволила теплу горячей воды проникать в ее тело. Постепенно все ее мышцы расслабились.

– Ты все еще ненавидишь меня? – спросил Ян, обнимая ее и прижимая ее обнаженное тело к себе. Она обняла его за талию ногами, руками обхватила шею.

– Чертовски сильно.

Она поцеловала его, чтобы он понял, что это неправда. Ей не стоит волноваться. Его член уже затвердел у ее живота. Она потянулась и нежно по нему похлопала, щупая каждый мускул, каждую вену, каждый прекрасный миллиметр.

– Тебе там весело? – поинтересовался он, широко улыбаясь. Пока мужчина говорил, изо рта вылетал пар.

– Да. Ты очень твердый. Это льстит.

– Ты стоишь того, чтобы льстить. Я нечасто становлюсь в джакузи твердым, как дерево в стадии три.

– Дерево в стадии три? Еще и стадии есть?

– Стадии есть.

– Расскажи мне об этих стадиях, пока я играю. Я уже очарована, – заверила она, сжимая его одной рукой, а другой обхватила яйца. Его рот приоткрылся, и он быстро вдохнул. Мог он быть еще сексуальнее? Иногда она становилась слабой от этого. Она терпеть не могла быть слабой, и все равно она обожала быть с Яном, так что ей стоило либо избавиться от Яна, либо привыкнуть к этому чувству.

Ян поцеловал ее за ушком. Ладно, может быть, она сможет привыкнуть к этому.

– Стадия один. Вялый.

– Скучно.

– Правда? Но ведь это позиция по умолчанию. Нам нравится это, когда мы на людях. Если бы мир имел смысл, мужчины носили бы юбки для камуфляжа стояка, а женщины носили бы брюки.

– Женщины действительно носят брюки.

– Кто-то нет. – Он положил руку ей на попу и ущипнул ее.

– А какая вторая стадия?

– Зевать и потягиваться. Ну, знаешь, когда просыпаешься утром, но ты еще не полон сил. Это стадия два.

– Так, значит, стадия два – это когда твой член проснулся, но еще не выпил кофе?

– Правильно.

– Итак, стадия три – это послекофейная?

Ян кивнул.

– Три чашки. Полностью проснулся.

– Твой член сейчас полностью проснулся?

– Он готов завоевывать мир.

– Стадия четыре есть?

– О, да. Стадия четыре – это серьезный бизнес. Это кофеин и адреналин. Он так поднимается, что не может сидеть. Стадия четыре – это последние пару минут перед оргазмом. Как момент во время запуска шаттла, когда все моторы горят, и он парит над платформой. Это стадия четыре.

– Есть стадия пять?

– Оргазм – это стадия пять. Стадии шесть нет. Сразу переход от стадии пять к стадии один.

– Мне нравится стадия три, – призналась Искра, пробегая по нему пальцами. – Как долго ты останешься в этой стадии?

– Довольно долго, если стимуляция будет хорошей. Но если больше четырех часов, то мне придется позвонить доктору. Как говорит реклама, на всякий случай.

– А я даю достаточно стимуляции?

– Все идеально. Не сомневайся. – Он положил руки на обе стороны ванны и откинул голову назад. Искра полусидела, полукачалась на его коленях, пока играла с ним, дразнила его, нежно ласкала.

– Мне нравится, – заметила она.

– Я и так знаю.

– Я имею в виду, ты мне нравишься, – исправилась она, прижимая его ближе, наслаждаясь его близостью. – Я долго тебя хотела. Приятно, наконец, обладать тобой. Я была влюблена в тебя с твоего первого рабочего дня.

– Да?

– Была. Долгое время.

Он покачал головой.

– Я потрясен. С первого дня? – спросил он.

– С самого первого дня. Ты выступил с речью перед всей компанией, и тебе потребовалось много времени, чтобы поговорить с каждым из нас. И ты был так красив. И сейчас красив. Был красив. Ты был красив тогда и сейчас все еще красив. И сексуален.