ZEUS. Синдром защитника (СИ) - Кельт Владимир. Страница 74

Рэйн провел рукой по стволу Катрин. Гладкая холодная сталь успокаивала напряженные нервы. Каждое прикосновение очищало мысли, остужало сердце. Сколько себя помнил, она всегда была рядом. Никогда не оставляла в трудную минуту, никогда не предавала. К счастью, Квентин-Малина понятия не имел, что пылилось у него на складе. Старая, давно снятая с производства модификация винтовки KTR–7 стоила сотни тысяч на черном рынке. Раритет, часть истории.

Ветер стих до трех метров в секунду. Вносить изменения Рэйн не спешил, скоро опять задует. Он еще раз сверился с анемометром: не ошибся, новый порыв потянул с юго-запада. Глянув на лихорадочно пляшущую шкалу прицельной сетки, Рэйн сделал расчет. Если все же доведется нажать на спусковой крючок, то этот выстрел станет самым сложным в его карьере. До здания театра три с половиной километра, позицию занял высокую, а ветра на Руш дуют сильные и часто меняются. Если время выстрела совпадет с затишьем, это будет чистейшей удачей.

На госпожу Удачу Рэйн не рассчитывал – сумасбродная девица имела обыкновение делать ручкой в самый неподходящий момент – он надеялся лишь на себя и Катрин. Ни одна современная снайперская винтовка не справится с подобной задачей. Слишком много электроники и чувствительных датчиков, которые попросту обезумят от лихорадочных корректировок. Здесь нужны «живые» расчеты, чутье и пристрелянный ствол.

Но даже при опыте и знаниях, Рэйн не был уверен в собственных силах, поэтому перестраховался. Дрейк занял позицию ближе к театру, застыл в одной из часовен парка. Стрелять ему проще, но угол обзора не тот. Жертва мелькнет в прицеле лишь раз, и если что-то помешает, то придется рискнуть.

Время тянулось, рисуя вектор бесконечности. Шершавый камень холодил тело. Спина затекла, и Рэйн слегка повернулся, напрягая мышцы. Как фокусник извлекает из шляпы кролика, так память вытащила из пыльных закромов воспоминания. Первое убийство Рэйн никогда не забудет. Оно перекроило сознание, навсегда оставив в нем горькое послевкусие отнятой жизни. Это случилось на одной из улиц вечернего Лост-Сити. Тогда Рэйну было двенадцать, оружия в руках никогда не держал, да и вышло почти случайно. Завязалась потасовка между уличными группировками, и если бы не хватило духу нажать на спусковой крючок… Сырой осенний вечер навсегда похоронил бы его тело в ледяных водах канала Витро-Дзе.

С первым убийством он получил первый приговор. Осудили условно, сделав скидку на несовершеннолетие, и запихнули на общественные работы. Социальная служба приставила надзирателем инспектора Демидова. Эта встреча изменила судьбу Рэйна. Ластиком стерла беспризорника, втянутого в мир преступлений и наркотиков, нарисовав человека, готового отдать жизнь за ОСП. Именно Демидов вбил в горячую голову принципы чести и достоинства, научил жить. Походатайствовал о зачислении Рэйна в военную академию, скопил деньги, чтобы оплатить курс спецподготовки. Демидов дал ему будущее и старую винтовку, ласково названную «Катрин», которая досталась от деда. Подарил перед смертью, за день до торжественной присяги в академии.

В наушнике щелкнуло:

– Кэп, дрогийцы обрисовались. Центральный вход, – раздался хриплый голос Дрейка.

– Понял. Веди цель.

У вытянутых полукругом ступеней остановился кортеж из шести авто. Засуетились одетые в черное высокие фигуры. Обзор закрывала колоннада с уже знакомыми химерами, но даже не будь помехи – выстрела все равно не сделать. Слишком много народу и суеты.

Делегаты быстро проскочили внутрь, теперь для Рэйна цель в слепой зоне, но доступна Дрейку. Тип со шрамом должен дать интервью, и когда его физиономия мелькнет в окне конференц-зала – напарник выстрелит.

Разноцветными брызгами гремели салюты, ветер истошно завывал, а доклада о поражении цели по-прежнему не было. Что-то пошло не так.

Будто в подтверждение неутешительной догадки зашипел наушник:

– Цель ушла. Интервью не давал, сразу в коридор вильнул.

– Отбой. Сворачивайся.

– Принято.

Смотреть на мир сквозь оптический прицел и ждать – дело привычное. Сердце билось ровно, разум растворился в цифрах и траекториях, тело слилось с оружием. Рэйн приготовился. У него нет права на ошибку.

Ветер стих – повезло.

В банкетном зале появились дрогийцы. Вот он, высокий, беловолосый, со шрамом под глазом. Еще рано…

Рэйн передернул затвор, выжидая момент. Ничего не подозревающая жертва стоит у окна, попивает вино и треплется с каким-то типом. Вероятность того, что дрогийца окликнут, заставив дернуться, минимальна.

Рэйн прицелился и замер. Выдохнул. Палец плавно нажал на спуск.

Бокал выпал из рук дрогийца и разбился о мраморный пол. Вино растеклось красной лужей. Жертва повалилась на бок, во лбу зияла дыра.

Соскочив на ноги, Рэйн быстро сунул винтовку в чехол. Надел черную куртку с капюшоном и достал из кармана баллончик с газом, уничтожающим ДНК. Мутное облако вырвалось из пульверизатора и рассеялось. Покончив с «уборкой», Рэйн сиганул через перила.

Свободное падение захватило дух. Сердце зашлось, кровь гулко забила в виски. Ветер впился в кожу ледяными иглами. Рэйн потянул клапан на ремне джетпака – выскользнули полуметровые стальные крылья, разорвав куртку. Маневрируя, Рэйн плавно опустился на цоколь башни и уцепился за голову каменной химеры. Руки скользили, чудище уставилось на него черными глазищами, оскалив зубы. Рэйн разжал пальцы и рухнул на брусчатку. Тенью скользнул вдоль стены башни и смешался с толпой.

Народ в пестрых одеждах таращился в небо. Черное полотно Руш играло красками, в блеске фейерверков подмигивали гигантские звезды. Сегодня особенная ночь. Сегодня закончилась война.

***

Корвет «Зевс», свободная космическая зона.

Утро выдалось дрянным. Оно напоминало Рэйну такое же утро в замызганной казарме на базе спутника Кавира. То же утро. Та же ошибка.

Циферблат на стене мигнул, показав ровно десять по бортовому, а Рэйн до сих пор не вышел из каюты. Сидел на диване, пялился в одну точку и задумчиво крутил в руке стакан виски, не сделав ни единого глотка. Трижды вызывали на капитанский мостик, допекая новым маршрутом. Зевс настырно желала общения, и медальон не затыкался. Фрей забросал сообщениями, но Рэйн отвечал одинаково: занят, все вопросы к старпому.

В сотый раз Рэйн просматривал новостные сводки. Они в один голос кричали о шокирующем известии: Его Величество дрогийский Император Аллод Ях был застрелен на банкете в честь подписания мирного договора. Дрогийцы винили руханцев, те все отрицали и говорили о диверсии. Ясно одно: мир между Дрогисом и Руш не успел сделать даже глотка воздуха после рождения. Дрогийцы получили законные основания для вторжения, советник Алвахт уже отдал распоряжение о подготовке боевого флота. Галактический Совет молчал.

Рэйн крепко сжимал стакан. Пальцы нервно теребили стекло, взгляд застыл. Тело сделалось камнем, но внутри все горело, хотелось орать – столь сильной оказалась горечь осознания. Император не был замешан в убийствах на станции Энцот. Не имел никакого отношения к черным тварям. Это политика. Грязная, липкая от крови игра, в которой у «Экзо матрикс» свои интересы. А он снова стал тупой пешкой. Безмозглой машиной, одним выстрелом развязавшей войну…

С размаху Рэйн швырнул стакан в стену. Мокрое пятно расползлось по серой обшивке, стекло разлетелось по сторонам. Чтобы совладать с собой ушли мучительно долгие секунды.

Рэйн вытянул медальон. С треском выпорхнула молния и замигала электрическими разрядами.

– Капитан, я взяла курс в зону ОСП, – томно протянула Зевс, поигрывая вспышками.

– Свяжи меня с господином Балатье.

– У вас нет доступа. Участники проекта «Зевс» работают исключительно с майором Кавило.

Хотелось раздавить медальон и поджарить ИскИна импульсом, а Балатье удушить его же галстуком, но на лице Рэйна эмоции не отразились. Он холодно обронил:

– Тогда свяжи с майором.