Святой (ЛП) - Райз Тиффани. Страница 54

Он приказал ей идти в кровать, и она пошла. Но она не спала до самого рассвета.

Слабая и чувствительная она нехотя отбросила покрывала, когда ее разбудила Клэр.

- Я встала, встала, - ответила она и начала подниматься.

- Вот черт, что случилось с твоими ногами? - спросила Клэр, уставившись на нее широко распахнутыми глазами. Элеонор посмотрела на ноги и увидела, что синяки, оставленные Сореном, уже стали фиолетовыми.

- Эм... Прошлой ночью я шла по коридору и врезалась во что-то. Какой-то стол или что-то вроде того. Было темно, - солгала она и исчезла в ванной.

Как только она оказалась в ванной, умылась и разделась догола. Прежде чем войти в душ, она посмотрела на себя в зеркале.

- О, мой Бог...

Лишь голыми руками Сорен превратил ее бедра в черные. Она повернулась и подняла волосы. На спине было четыре синяка размером с ладонь. Синяки на правой груди и один на правом плече. Еще два она нашла на плечах, по одному на предплечьях и четыре синяка от пальцев на каждом бедре, и черный отпечаток большого пальца на тазовых костях. Если бы она увидела голую женщину с идентичными синяками, она бы предположила, что ту изнасиловали.

Элеонор прислонилась к стене и поставила ногу на тумбочку. Рассматривая синяки, она довела себя до оргазма. Она не могла сдержаться. Она никогда не видела ничего более эротичного, чем следы Сорена на ее теле.

К счастью, для похорон она упаковала платье с длинными рукавами, которое скроет и спину, и ноги до колен. Они с Клэр быстро позавтракали перед приездом гостей в дом. Около сорока человек собралось в комнате, пили чай и кофе и перешептывались друг с другом. Тем не менее, шепот сорока человек в одной комнате казался оглушающим для гудящей головы Элеонор. Она проспала всего два часа ночью. Никогда она не чувствовала себя так хорошо, будучи в дерьмовом состоянии. «Похороны», - напомнила она себе. Никаких дерьмовых шуточек.

В противоположном углу комнаты она заметила Сорена, в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Женщина, молодая и симпатичная, стояла рядом с ним. Клэр взяла ее за руку и потащила ее к ним.

- Кто это? - спросила женщина, улыбаясь Сорену.

- Это Элеонор. Подруга Клэр.

- Привет. - Элеонор поставила чашку на стол и пожала женщине руку.

- Элеонор, это моя сестра Элизабет, - ответил Сорен.

Хорошо, что она поставила кофейную чашку на стол, иначе уронила бы ее. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не ахнуть или не открыть рот, пока она смотрела на нее. Красивая женщина с темно-рыжими волосами и фиолетовыми глазами, ее с легкостью можно было принять за чью-то старшую сестру. Она и Сорен, не смотря на общего отца, были совсем не похожи. Должно быть, она пошла в мать. Неважно как сильно Элеонор пыталась с сожалением смотреть на Элизабет, она не могла не вспомнить, как эта женщина делала ужасные вещи с Сореном, когда те были детьми. Но он не винил ее, только их отца, и Элеонор пыталась ее не осуждать. Элеонор посмотрела ей в глаза, пытаясь найти человека за маской хорошей дочери в трауре, но Элеонор не увидела ничего - только пустоту, она будто смотрела на тело без души.

- Машины здесь, - Элизабет обратилась к Сорену без каких-либо эмоций в голосе. - Пора ехать.

Сорен обнял Клэр, которая посмотрела на него и улыбнулась.

- Хорошо, - ответил Сорен, быстро чмокнув Клэр в лоб. - Давайте похороним этого ублюдка.

Глава 23

Элеонор

Если бы Элеонор верила всему сказанному ей на занятиях по половому воспитанию в католической школе, она бы подумала, что ее жизнь пойдет по ужасной нисходящей спирали после того, как она раздвинет ноги перед мужчиной до брака. Ее учитель - Урсулинка¹⁰ подчеркивала, что любой сексуальный акт ведет к беременности, бедности, бушующим венерическим заболевания и смерти. Бедная Джордан попалась на крючок лжи, заглотила его и ушла на дно. Она не только решила не заниматься сексом до свадьбы, но и никогда не поцелует мужчину, пока они не будут обручены. Береженого Бог бережет. Но когда Элеонор вышла на крыльцо перед школой днем позже, после похорон отца Сорена, и увидела ожидающий ее серебристый «Роллс-Ройс», поняла, что обнажиться перед священником было ее лучшей идеей.

- Срань Господня, - сказала Джордан, заметив «Роллс-Ройс» одновременно с Элеонор. - Это что?

Элеонор пыталась не взорваться от смеха при виде «Роллс-Ройса», стоящего рядом с минивенами и бежевыми «Камри».

- Это мой водитель.

- Срань Господня, - повторилась Джордан. «Роллс» приближался до тех пор, пока не оказался у последней ступени крыльца. Из машины вышел мужчина в форме шофера. Он открыл пассажирскую дверь, и из салона появился никто иной, как сам Кингсли Эдж. Он обошел авто, облокотился на дверь, поднял руку и поманил Элли пальцем.

Он был в сапогах для верховой езды, в каком-то длинном сюртуке и блестящих современных солнечных очках. Кингсли выглядел как настоящий панк с длинными темными волосами, струящимися по плечам, и улыбкой на губах.

- Срань... - прошептала Джордан, забыв про «Господня». - Кто это?

- Говорила же. Мой водитель.

- А он может быть моим водителем?

Элеонор обняла Джордан и похлопала ее по спине.

- Джордан, с тобой еще не все потеряно.

Элеонор сбежала по ступенькам к «Роллс-Ройсу», и Кингсли открыл ей дверь.

- Вы забираете меня из школы? - спросила она, прежде чем сесть в машину.

- Теперь ты член клана. У членства есть свои привилегии. Allons-y.

Она понятия не имела что значит Allons-y, но ладонь на пояснице, направлявшая ее на заднее сиденье, дала четко понять, что это обозначает примерно «садись уже в чертову машину». Она с радостью подчинилась.

Кингсли сел после нее на сидение напротив. И машина быстро отъехала от школы.

- Значит, теперь я член клуба? – начала расспрашивать Элеонор, устроившись на роскошных кожаных сидениях темно-серого цвета.

Он улыбнулся, поднял солнечные очки на голову и посмотрел на нее своими мрачными мерцающими глазами.

- Ты принадлежишь ему, верно? Он тебе все рассказал?

- Это ответит на ваш вопрос? - Она оттянула воротник рубашки, демонстрируя ему синяки на шее. Кингсли изогнул бровь. - Как вы это делаете?

- Что? - спросил он.

- Так высоко поднимаете бровь.

- Это французская фишка.

- Вы действительно француз или делаете это ради привлечения внимания?

- И то, и другое.

- Так и думала. Мне нравится ваш акцент.

- А этот тебе еще больше нравится? - спросил он, и французский акцент полностью исчез из голоса. Он говорил как стопроцентный американец. Элеонор уставилась на него.

- Нет, это просто ужасно. Прекратите. Как вы это делаете?

- Моя мама была американкой, - объяснил он, возвращаясь к своему естественному голосу, дополненному сексуальным, как ад, французским говором. - Я могу говорить на английском без акцента. Но нужно сосредоточиться, и потом у меня болит голова.

- К тому же это не так сексуально.

- Exactement.

- Так какие именно у меня есть привилегии? То есть, кроме того, что меня будут забирать из школы на «Роллсе».

- Я расскажу, но сначала позволь взглянуть на ущерб.

Элеонор попыталась поднять бровь так же высоко, как и он. Она сдалась и пальцем подтянула ее, как было у Кингсли.

- Хотите посмотреть на мои синяки?

- Bien sûr.

Она подтянула бровь еще выше.

- Это «конечно» на французском.

- Мне придется раздеться.

- Не слышу возражений.

Она опустила бровь. Ей было интересно, что будет чувствовать Сорен, если она покажет синяки Кингсли. И есть только один способ узнать.

Она бросила рюкзак на пол и сняла пальто.

- На обратном пусти после похорон Сорен рассказал, что вы были во французском иностранном легионе.

- Да, я был капитаном.

- Может, вы мне ответите на вопрос.

- Какой?

Она расшнуровала ботинки и сбросила их. Он хотел видеть ее синяки на бедрах, значит, ей придется разуться и снять колготки. К счастью, холодная погода дала ей оправдание скрыть все синяки и даже больше. И если Кингсли хотел видеть синяки, ей придется раздеться. Она стянула колготки и вытянула ступню на колено Кингсли.