Пять причин улыбнуться - Градова Ирина. Страница 16

— Ну вот, приехали. Я ж к тебе, как к человеку, как к брату. А ты опять со своими заморочками. Интеллигенция вшивая.

— Коммерсант хренов.

— Вот и поговорили… Так тебя ждать?

— Когда?

— Завтра. К шести. Не забыл дорогу к родному дому?

— Забуду — позвоню. — Сергей сделал вид, что не заметил колкости брата. — Могли бы и раньше предупредить.

— Сам знаешь, как у мамы. Сегодня одно, завтра другое, а послезавтра — Новый год. Я ей говорю: папа недавно умер, какие праздники. А она: вот я и хочу, чтоб вы у меня устроились. Тебя, говорит, женю, а потом и до Сереги доберусь.

— Не дождется. В ЗАГС — только под гипнозом.

— Так я ей и сказал. Насчет тебя.

— А ты что же, собираешься?

— Не знаю пока. Поживем — увидим. Ну ладно, Серега. Пора мне. Ты там, это… Много не пей.

— Бай-бай, родитель. Постараюсь.

Сергей вернулся на кухню, где Алька беспокойно ерзала на стуле. Определенно, она выглядела чересчур нервной. Он не удержался и спросил:

— Да что с тобой? Вся извертелась…

— Да ничего, — пожала она плечами. — Все в порядке.

Сергей слишком хорошо изучил Алькины манеры, чтобы поверить этому «все в порядке», сказанному тоном послушной девочки. Губы снова искусаны. Сидит, плотно сжав колени. Да еще ерзает на стуле, и взгляд в пустое пространство. Наверняка что-то случилось. И конечно же на работе.

— Что там, в твоем агентстве?

Ему показалось, Алька напряглась. Во всяком случае, глаза у нее стали какими-то виноватыми.

— Ничего…

Врет, подумал Сергей. Раньше за Алькой этого не водилось.

— Давай начистоту. Уволить хотят? — продолжил допрос Сергей. Алька только мотала головой. — Ну и в чем тогда дело?

— Да ни в чем, — не выдержала Алька. — Убери глаза… То есть… не смотри на меня так. Просто я устала и хочу спать. И не люблю, когда меня допрашивают. Спокойной ночи, Сергей Павлович. У меня завтра тяжелый день.

Произнеся эту тираду со всей важностью, на которую она была способна, Алька выплыла из кухни. Сергей усмехнулся. Это что-то новенькое. Его маленькая протеже начала играть в какие-то хитрые игры…

Глава 7

СЕМЕЙНЫЙ УЖИН

Черт бы побрал семейные ужины! — мысленно ругнулся Сергей, хлюпая по раскисшему снегу. И черт бы побрал эту погоду!

На улице было влажно, вязко и промозгло. Уже стемнело, и Сергей брел практически на ощупь, руководствуясь только своими воспоминаниями о доме. Доме, в котором он прожил детство и юность. Кое-где мелькали огоньки фонарей. Но они были такими тусклыми, что у Сергея возникало чувство, будто это не фонари вовсе, а осколки погасших звезд, приклеенных к обшарпанным фонарным столбам.

Сейчас Сергей жалел, что не взял с собой Альку. С ней вся эта хлюпкая и скучная дорога казалась бы куда веселее. Что ни говори, а Алька умела видеть в жизни ту сторону, какой не видел он. Как в «Синей птице». Надеваешь на голову волшебную шапочку, поворачиваешь алмаз, и тебе становится видна совсем другая сторона жизни: яркая, полная неожиданностей, загадок и откровений. Снова поворачиваешь алмаз, и ни хрена. Только тусклая, сырая, промозглая мгла. Алька, похоже, всегда умела держать алмаз в том положении, в котором все представлялось ей ярким, достойным внимания. А вот у Сергея нет ни шапочки, ни алмаза. И никто не хочет с ним поделиться…

В знакомом доме горели приветливым светом окна. Сергей почувствовал облегчение. После смерти отца он был здесь второй раз. Боль все еще не утихла, но немного притупилась. Иногда Сергею казалось, что причина — в Альке. Ее улыбки заразительнее любого, самого безудержного смеха.

Дом встретил его запахами пирогов, жареной курицы и печеной картошки. Все, кроме картошки, было фирменными блюдами Лилии Дмитриевны. Сергей с удовольствием принюхался к запахам, витавшим в подъезде. Интересно, мама вспомнила о том, что он любит пироги с капустой?

Лилия Дмитриевна, маленькая, пухлая женщина с яркими голубыми глазами, увидев Сергея, радостно всплеснула руками. Этот жест обычно выражал многие эмоции: он мог означать не только радость, восхищение, восторг, но и разочарование, осуждение и недоумение. В общем, для Лилии Дмитриевны это был универсальный жест, применимый почти к любой ситуации. Он и забавлял, и злил Сергея одновременно.

— Здравствуй, сынок, — защебетала она, потешно прыгая вокруг него в своем синем клеенчатом фартуке. — Вот как хорошо, а мы только тебя дожидались…

— Может, снимешь фартук? — холодно буркнул Сергей в ответ на мамины ласки. — Весь в муке.

— Наш Сереженька не меняется. Все такой же сердитый, — грустно сказала она кому-то, стоявшему за спиной Сергея.

Он повернулся, собираясь сказать ей что-нибудь утешительное — все-таки мать, но слова застряли в горле. Позади матери стояла… Алька.

Заметив выражение его лица, мать поспешила объяснить:

— Это Алечка. Невеста Олега. Очень хорошая девочка. Картошки напекла. Приехала к нам из… Откуда, Алечка?

— Из Сосновки, — одними губами прошептала Алечка.

Она была такой бледной, что даже тонна грима не смогла бы этого скрыть. Лилия Дмитриевна всплеснула руками и озабоченно посмотрела на Альку:

— Что с тобой, деточка? Может, давление? Или магнитные бури? Погода вон какая…

— Что-то голова болит, — прошептала Алька, стараясь не смотреть в глаза Сергею и его матери. — Ничего, пройдет.

— Сейчас принесу таблеточку, — захлопотала Лилия Дмитриевна. — Сереженька, ты уж сам как-нибудь…

Так вот почему Алька так нервничала. Теперь понятно, что она скрывала от Сергея. Но как она умудрилась познакомиться с его братом? Уму непостижимо…

— Значит, ты — невеста моего брата? — ехидно поинтересовался Сергей, когда мать вышла за «таблеточкой». — Вот это сюрприз. Что ж ты мне не сказала?

— Откуда я знала, что Олег — твой брат? — попыталась защититься Алька.

Сергей буквально сверлил ее своими серыми ледяными глазами…

— Я вообще-то тоже не знал, что у него есть невеста. И сколько ты с ним встречалась, чтобы он тебя так назвал? Неделю? Три дня? Или меньше? Конечно, я знал, что брак в наше время — дело нехитрое. Но не настолько же…

— Ничего ты не знаешь, — мрачно пробубнила Алька и попыталась обойти Сергея, чтобы пробраться к вешалке.

Он понял, что она задумала. Снова бегство. Сергей встал между вешалкой и Алькой так, чтобы она не смогла пройти. Но, вспомнив ее последнюю попытку удрать босиком, отошел от вешалки и прислонился спиной к плакату с лошадью, бог знает сколько лет украшавшему входную дверь.

— И от зайца ушел, и от волка ушел, а от тебя, Сергей Павлович, и подавно уйду. Так, что ли? — поинтересовался он у Альки.

Она кивнула, кусая губы, но голову не подняла.

— Сделай одолжение, не веди себя, как обиженный ребенок. Я просто хочу знать, что у тебя с Олегом. Он мой брат как-никак. И даже не думай удрать. Мама этого не переживет. «Хорошая девочка», — хмыкнул Сергей. — Если бы она знала, сколько с тобой хлопот… Ты — как свинья в поговорке. Всегда найдешь, во что вляпаться.

— Это ты брата имеешь в виду? — зло спросила Алька. — Он, между прочим, не грязь, чтобы в него вляпываться…

— Верно, — согласился Сергей, все еще пытавшийся осмыслить, как возможно такое совпадение в большом городе. — Он — человек. И ему, наверное, не хочется, чтобы его использовали.

Алька вспыхнула:

— Никого я не использую. Олег мне нравится. Он добрый и мягкий, не то что некоторые… — Она покосилась на Сергея и не без удовольствия заметила, что слова попали в цель.

— Да уж куда мне, — мрачно отозвался Сергей. — Ладно, не будем портить детям праздник. Но учти — ты мне все расскажешь. Если я не обрываю его телефон, это еще не значит, что у меня нет братских чувств, — добавил он чуть мягче.

Кажется, Сергей хотел сказать что-то еще, но не успел. В дверном проеме возникла плечистая фигура Олега. Он улыбался — ему-то было невдомек, что Алька и Сергей знают друг друга намного лучше, чем он предполагает.