Пять причин улыбнуться - Градова Ирина. Страница 22

— Да брось ты свои баночки, — отмахнулась Алька. — Потом попробую. Объясни-ка мне лучше, почему ты сразу не объявилась?

— Сначала напои меня чаем, — закапризничала Маришка. — И угости чем-нибудь сладким. Ты же знаешь, не могу я рассказывать, когда во рту нет ни крошки вкусненького…

Алька развела руками. Чай-то, конечно, есть. Но вот сладкого ни она, ни Сергей не ели. Поймав ее беспомощный взгляд, Сергей, вздыхая и ругаясь про себя, поплелся в магазин и купил там целый пакет пирожных, зефира в шоколаде, сливочной помадки, рулет с вареньем. Кто знает, что любит эта сладкоежка! Для Альки он взял пиццу «Четыре сыра», которую она обожала.

Дома он поставил перед девушками пакет и долго выслушивал Маришкины восторги по поводу того, «какое все вкусненькое».

Алька наградила его благодарной улыбкой. Ее глаза — синие-синие и яркие-яркие — улыбались вместе с губами. Она так радовалась приезду подруги, была такой веселой… А ведь какой-то час назад спряталась в ванной, чтобы не столкнуться с тем, кто пришел…

Чтобы дать девушкам спокойно поболтать, Сергей ушел к себе в комнату. Маришка, и до этого не особо стеснявшаяся, почувствовала себя совсем раскованно.

— Офигеть, Алька… — восхищенно прошептала она. — Вот это парень. Только не говори мне, что он женат.

— Вообще-то он не парень, — ответила Алька, задетая живым интересом подруги к Сергею. — Ему тридцать восемь…

— Не похоже.

— Считает себя стариком… И он действительно не женат. И никогда не был.

— Да ладно?

— Прохладно. У него была женщина, но она ушла. Он ее искал, но не нашел. В общем, долгая история… И знаешь, к женщинам он относится так, будто они — пустое место…

— Голубой?

— Дура ты, Маришка!

— Ты с ним спишь?

— Вдвойне дура. Ты что, не знаешь меня, что ли?

Щеки Альки напоминали два красных перчика.

— После того как ты сбежала из города, я уже не знаю, что думать. Кричала тогда как сумасшедшая. Говорила, что мужики у тебя в ногах будут валяться. Что ноги о них будешь вытирать заместо половой тряпки.

— Вместо.

— Грамотная стала?

— Станешь с ним… — Алька выразительно покосилась на стенку, разделявшую кухню и комнату Сергея. — Следит за каждым словом…

— То-то я гляжу, ты совсем как москвичка. Даже прикид другой. Похорошела… — восхищенно оглядела подругу Маришка. — Слушай, а ты в него не втюрилась? — вдруг осенило ее.

Алька отвела глаза, но «нет» сказала достаточно твердо, чтобы нанести непоколебимый удар сразу по всем сомнениям, засевшим в слишком сообразительной Маришкиной голове.

— Да? — разочарованно вздохнула Маришка. — А я-то обрадовалась. Мужик-то клевый… А после Саньки так вообще — герой-любовник.

Услышав это имя, Алька инстинктивно вздрогнула.

— Ой, прости, — искренне извинилась Маришка. — Я и в самом деле не хотела. Но раз уж начала…

— Может, не надо? — умоляюще посмотрела на нее Алька. — Не хочу я о нем…

— Надо. А то ты так и не решишься. А он, между прочим, заходил. Спрашивал, где ты. К ментам побежал, в розыск подал…

— Сказала?! — Алька прикрыла рот ладонью. По жилам словно горячая вода побежала. Стало нечем дышать.

— Да успокойся ты. Я либо на чокнутую похожа, наверное?

— У-у… — покачала головой перепуганная Алька.

— Тогда чё побелела? Не найдет он тебя. Но лучше б ты сама его нашла. Решаться надо, Алька. Решаться, — повторила Маришка.

— Я боюсь.

— А ты не бойся. Сделай и отрежь. Кстати, у тебя есть регистрация?

— Да, Сергей сделал временную.

— Это хорошо. И у меня скоро будет… — удовлетворенно кивнула Маришка. — А жизнь-то налаживается?

Алька кивнула и слабо улыбнулась. Да, жизнь налаживалась. Но Алька все больше путалась в самой себе, в своем прошлом, настоящем и будущем. И если прошлое было уже свершившимся фактом, то настоящее и будущее напрямую зависели от ее решений и поступков…

«Жених» подарил Альке букет белоснежных, как облако, хризантем. Алька почему-то не обрадовалась этим цветам. Она заставила улыбнуться только свои губы. Глаза не смогли.

Олег, улетавший на пару дней в Кемерово, решил, что не угодил ей, и очень расстроился. Алька пыталась утешить его, но не смогла. Олег хотел получить утешение поцелуями, которые, Алька чувствовала, будут подарены ею не от всего сердца.

Окончательно возненавидеть букет помог Сергей, который раздраженно хмыкнул, глядя на него:

— Что это за веник?

Алька не выдержала, расплакалась и убежала к себе в комнату. Сергей долго стоял на кухне, глядя на несчастные хризантемы. И недоумевал, почему его глупая ревность так легко вывела Альку из себя.

На следующий день неожиданно позвонила Лилия Дмитриевна и позвала Альку в гости. К Сергею это приглашение не относилось, но он, по всей видимости, и не расстроился.

— Устроим маленький девичник, — предложила Лилия Дмитриевна. — Ты, я и моя соседка. Между прочим, гадалка.

Лилия Дмитриевна очень нравилась Альке, но идти в гости одной было как-то неловко. Поэтому она попросила разрешения взять с собой подругу.

— Конечно, приходите вместе, — обрадовалась Лилия Дмитриевна. — Уверена, твоя подруга такая же чудесная девочка, как и ты.

Похвала шлепнула Альку больнее пощечины. «Если бы вы знали, Лилия Дмитриевна, что творится в моей голове. Тогда вы бы не звали меня «чудесной», а выгнали бы в шею из своего дома…»

Она тут же позвонила Маришке и предложила ей сходить в гости. Слава богу, подруга всегда была легкой на подъем…

Лилия Дмитриевна встретила девушек в фартуке и с выпачканными мукой руками. У Альки создалось впечатление, что эта женщина никогда не отходит от плиты. Правда, выглядела она хорошо: этакий добродушный енот-полоскун с улыбкой на пушистой мордашке.

Альке казалось, Лилия Дмитриевна смотрит на нее как-то особенно. Не так, как смотрела в прошлый приезд. Нет, ее отношение к девушке не ухудшилось, но оно стало другим. Самую малость, самую капельку… Или это беспокойная Алькина совесть заставляла ее видеть то, чего нет на самом деле?

Маришка, как обычно, чувствовала себя в своей тарелке и тут же понеслась на кухню, чтобы помочь Лилии Дмитриевне делать «греческий» салат. Ссыпая с доски квадратно-красные кусочки помидоров, Маришка хвасталась тем, что именно она научила Альку печь замечательную картошку с сыром, которую та готовила на незабвенном ужине.

Гадалка пришла последней. К удивлению девушек, она оказалась совсем не старой — около тридцати пяти — и даже красивой. Черты лица правильные, хоть и несколько суховатые, и пронизывающий взгляд влажных и темных глаз. Только по этим глазам можно было сказать, что эта женщина чем-то отличается от остальных.

Она принесла с собой аромат восточных благовоний, и Алька, которая ждала ее прихода с некоторым опасением, окончательно растаяла. Маришка, наоборот, разочаровалась. Ей подавай настоящую гадалку, в цветастой юбке, ярком платке…

За столом говорили о делах житейских: неумолимо растущих ценах на квартиры, дороговизне продуктов, отсутствию выбора при видимом наличии оного. Алька вспомнила слова Сергея о своей матери. Он считал ее мещанкой. Что ж, с ней действительно не хотелось говорить о Синей птице, но при этом она была прекрасным человеком. Светлым и чистым.

С тем житейских перешли к отношениям между детьми и родителями. Лилия Дмитриевна заговорила о сыновьях, почему-то отдавая предпочтение Сергею. Алька изо всех сил пыталась выказать свою заинтересованность Олегом, но Лилия Дмитриевна неумолимо возвращалась к Сереженьке, который «такой хороший, но такой одинокий».

Алька ничего не понимала. Лилия Дмитриевна знала, что она встречается с Олегом. Может, Сергей беспокоил ее сейчас больше, чем Олег? Во всяком случае, Алька могла объяснить эти разговоры только так.

Наконец Маришка не выдержала и предложила гадалке — Софье Станиславовне — раскинуть карты. Алька, относившаяся к такого рода вещам с недоверием, на сей раз поддержала подругу. Пусть уж лучше гадалка со своими предсказаниями, чем Лилия Дмитриевна с рассказами о Сергее. Они вгоняли Альку в краску, ибо адресованы скорее ей, чем остальным. И пробуждали чувства, которые совсем не стоило тревожить…