Потерянный во тьме (СИ) - "Schneewolf". Страница 16

— Чего ты в мундире припёрся? — презрительно вздёрнув верхнюю губу, бросил он.

Джон сначала как-то растерянно улыбнулся, а потом посуровел.

— Я с дежурства — не успел переодеться. Какая-то проблема?

— Не очень-то хотел гулять с фараоном, — глуховато произнёс Рамси, глядя себе под ноги. Прищурился, разглядывая начищенные до блеска ботинки полицейского, похоже, братец тот ещё педант.

Джон вздохнул.

— Знаешь, твои высказывания в адрес полиции наводят на некоторые мысли… — начал он издалека и окинул брата подозрительным взглядом.

Однако, Рамси не дал ему закончить. Не хватало ещё, чтобы фараон догадался обо всём.

— М-м… неинтересно! — выпалил он, вскинув голову, и лицо его озарила весёлая улыбка.

Джон, кажется, удивился столь странному поведению. А после поглядел на пасмурное небо, на котором вновь собрались тяжёлые тёмные тучи.

— Скоро дождь будет. Пойдём куда-нибудь. Ты любишь мороженое? — спросил он, приметив кафе с яркой вывеской, что находилось через дорогу.

— Пф! Мороженое? Мне что десять, по-твоему? — тут же раскритиковал его идею Рамси.

Джон нахмурился и вновь приобрёл своё утомлённое выражение лица. Он и вправду выглядел усталым, а под глазами залегли тёмные круги. Видно, сегодня совсем не спал из-за своего дежурства.

— Извини, но пивом угощать не стану. Тебе явно ещё рановато, — строго сказал брат.

Рамси состроил недовольную гримасу и кивнул.

— Так и быть. Мороженое тоже сойдёт.

В кафе было тепло и шумно. Центр города и серый дождливый день собрали под крышей множество посетителей. Приятный кофейный аромат окружал каждого вошедшего в помещение и добавлял толику уюта этому заведению. Пока Джон терпеливо торчал в очереди, Рамси забил столик в углу у окна. Отсюда виднелась только мокрая от дождя морда одного из львов, да круглый бок фонтана. Полчаса спустя, когда мороженое оказалось съедено, а дождь закончился, Рамси поглядывал в окно, всё также наблюдая за бронзовыми скульптурами. Джон в сотый раз помешивал ложечкой кофе. Кажется, разговор не клеился. Сначала беседа шла о погоде, а потом они и вовсе замолчали. Рамси решил, что братец тоже не слишком-то разговорчивый. А это очень неудобно, так как кто-то из них должен был тянуть нить разговора. Очевидно, Джон подумал о том же.

— Может, хочешь что-нибудь спросить? — тут же поинтересовался он.

Рамси оторвался от созерцания площади и сосредоточил внимание на брате. Пробежал взглядом по чёрной форменной куртке и ухмыльнулся.

— Сколько тебе лет?

Джон слегка улыбнулся.

— Двадцать пять. Осенью двадцать шесть исполнится. А тебе?

— Шестнадцать. День рождения в июне отпраздновал, — ответил Рамси, пытаясь подсчитать сколько же отцу было лет, когда родился Джон. Выходило — двадцать.

Джон, тем временем, настроился продолжить диалог.

— Чем увлекаешься? — спросил он.

«Какой идиотский вопрос!» — подумал Рамси. Пожал плечами.

— Музыку слушаю, книжки читаю — ничего сверхъестественного, — грубовато ответил он.

Джон кивнул. А потом принялся расспрашивать о его музыкальных предпочтениях. Вот тут он действительно выбрал интересную тему для беседы, уж о своих кумирах Рамси мог болтать часами. Несмотря на то, что Джон как-то не слишком проникся божественностью Тилля и Петера, разговор всё же сдвинулся с мёртвой точки. К тому же, выяснилось, что Джон также является поклонником рок-музыки. Он рассказал немного о своих любимых группах: «Nightwish» и «Lacrimosa», о концертах на которые ходил, о тусовке ролевиков, с которыми проводил немало времени, когда был подростком. Рамси слушал его с открытым ртом: стало любопытно, он даже немного проникся уважением к такому брату. Однако, не мог обойтись и без колкостей. Когда Джон завершил повествование, Рамси тут же растерял интерес и, нахмурившись, принял серьёзный вид.

— И когда же всё пошло под откос? Когда ты решил податься в прислугу к власти? — насмешливым тоном спросил он, и окинул брата холодным взглядом.

Джон смешался, и улыбка его погасла. Кажется, даже разозлился слегка. В этот момент он напомнил Рамси отца, по выражению лица которого, также невозможно было понять, о чём он думает, спокоен или же разъярён. Сравнение вовсе не пришлось ему по душе.

— Ты просто ребёнок и ничего не понимаешь. Я пошёл работать в полицию, потому что хотел помогать людям! Я с детства об этом мечтал. И я приношу пользу обществу! — вскипел Джон.

Рамси заулыбался, склонив голову набок. А после поднял ладони вверх.

— Потише, чувак! — растягивая гласные, произнёс он. Хвалёное самообладание брата дало трещину, и стало очень весело от того, что смог вывести его на эмоции, хотя не особо-то и старался.

Джон кивнул и вновь взял себя в руки. Наверное, чувствовал себя неловко, сказывалась бессонная ночь и усталость, неприятности на службе и общая нервная атмосфера последних месяцев. Джон заплатил по счету, и они вышли на улицу. Тучи разошлись, а солнце играло в зеркальной глади луж, припекая с новой силой.

— Прогуляемся? — предложил Джон. На свежем воздухе голова не казалась такой тяжёлой, да и погода наладилась.

— Пойдёт, — кивнул Рамси.

Они прошли мимо книжного магазина на углу и миновали главное управление полиции, что скрывалось за аркой, ведущей в проулок, свернули к набережной Виктории. Как раз напротив неё располагался зелёный островок Уайтхолл: попросту сад со скамейками, на которых можно отдохнуть и насладится видом на набережную, что открывался за дорогой. Когда очутились в саду, Джон вновь решил завязать беседу, но снова неудачно. Зачем-то начал расспрашивать про школу, а Рамси не пришёл в восторг от этой темы. Взрослые всегда начинают трепаться об учёбе, когда не знают, что сказать. Это было так скучно, что он не удержался от зевка. Кажется, та едва уловимая нить, что связала их в кафе, провисла снова, как слабо натянутая гитарная струна. На расстроенном инструменте невозможно сыграть красивую мелодию, под него не спеть складную песню. Рамси хотел прервать бессмысленный диалог и распрощаться, но Джон, похоже, и сам почувствовал, что разговор зашёл в тупик. Переменил тему и стал рассказывать о своём детстве. Тогда ему удалось снова завладеть вниманием младшего брата. Джон начал с того, что не знал своей матери, что она умерла, едва он появился на свет. Его воспитывали дядя с тётей, но они разбились на машине, когда ему исполнилось десять. Его отправили в детский приют. На этом моменте замолчал и грустно вздохнул. А потом выдал совсем уж пафосную и нелепую фразу:

— Это ужасно, когда люди вокруг тебя умирают, — его лицо снова приобрело выражение вселенской печали.

Рамси едва удержался от смеха. Его мало заботило, что подумает этот незнакомый брат, но всё же заржать в такой момент было бы совсем уж по-свински. Прикусил губу и глядел себе под ноги, чтобы не встречаться взглядом с Джоном и не высказать что-нибудь едкое. Под подошвой ботинок хрустели мелкие камешки, а некоторые так и вовсе застревали в «гадах». Рамси терпеть этого не мог. Какой же дурак придумал посыпать дорожки? Лавки не успели просохнуть после дождя, и поэтому братья курсировали по узким тропинкам сада. Джон пустился в воспоминаниями о приюте, но Рамси совсем отвлёкся на свои мысли. Может быть, стоило расспросить поподробнее, но он не стал. Пожалуй, на месте брата он бы не захотел этим делиться, к тому же, смутное беспокойство вновь притаилось на задворках сознания, словно бы этими вопросами мог навлечь на себя беду. Рамси ведь и так, ходил по краю пропасти, и опека охотилась за ним. В монологе Джона наступила пауза, и они оба остановились, словно по команде.

— Расскажи что-нибудь про отца. Какой он человек? — Джон с неподдельным интересом взглянул на брата.

Рамси сделал шаг назад.

— Не знаю, что сказать, — резко бросил он. Знал. «Он жестокий мудак! Беги пока можешь, пока он не разрушил и твою жизнь тоже!» Вместо этого стоял, глядя брату в глаза, и улыбался.