Из глубины глубин (Рассказы о морском змее. Том I) - Честертон Гилберт Кийт. Страница 3

— Ровно ничего чудесного, юноша, — ответил он. — Это я расскажу вам кое-что чудесное, если захотите. А тут просто дутая история, которая может показаться удивительной одним недалеким простофилям. Только послушайте…

И он стал зачитывать вслух из газеты нижеследующую заметку:

«Ливерпуль, 1 апреля 1828 г. — Барк “Лонгбоу” под командованием капитана Стречера только что прибыл в этот порт из Вальпараисо с грузом кожи и таллового жира для высокоуважаемой фирмы “Бем и Бузл”, проделав все путешествие в кратчайший двухмесячный срок. Капитан Стречер сообщает, что, обогнув Горн, его корабль находился 20 февраля в три часа пополудни на 20 градусах 40 мин. южной широты и 8 градусах 20 мин. западной долготы, причем погода стояла спокойная и ясная, с безоблачного неба светило жаркое солнце, с Н.-О. дул легкий бриз, на З.-В. умеренная зыбь; корабль шел правым галсом на Н.-В. т. Н. Да он совсем сбился с курса, а не отклонился на несколько румбов от ветра, — воскликнул Джонатан, — лично я ума не приложу, как все это могло произойти. Ну да ладно, продолжим.

«Джим Тэйлор, помощник боцмана, заметил нечто, с огромной быстротой приближавшееся к судну сбоку, но не смог разглядеть, что именно это было. Он немедленно позвал вахтенного помощника, мистера Трюлава, который прогуливался по палубе с капитаном Стречером. Оба тотчас поднесли к глазам подзорные трубы, пытаясь рассмотреть, что так поразило Джима Тэйлора; и если он был поражен, то они были поражены еще более, как и вся команда, высыпавшая на палубу и глазевшая на зрелище, так как они увидели гигантского морского змея, чья голова и плечи возвышались на двенадцать, если не все двадцать футов над поверхностью океана, насколько можно было судить, сравнивая предметы меньших размеров с большими. Примерив, как выглядела бы в воде грот-мачта со стеньгой и брам- стеньгой, капитан, помощник и Джим Тэйлор, а также все остальные пришли к мнению — по крайней мере, его разделяли те из них, кто был вооружен подзорными трубами и имел хоть какое-либо мнение — что длина животного (то есть части тела, возвышавшейся над водой) составляла не менее четверти мили; невозможно было установить размеры остальной части тела, скрывавшейся под водой; при этом животное не останавливалось, не позволяя Джиму Тэйлору их оценить; и однако, учитывая значительную длину видимой части, а также усилия, которые понадобилось бы приложить бы для передвижения такого колоссального тела в воде, можно было смело полагать, что существо обладало очень длинным хвостом — вероятно, длиной в шестьсот морских саженей, по самому скромному предположению. Оно делало, более или менее, около двадцати узлов в час, и видимая часть тела никак в этом не участвовала. Некоторые из команды считали, что у животного должен быть хвост, другие утверждали, что оно, должно быть, гребет ногами, как гусь или лебедь. Так или иначе, оно очень быстро приближалось к барку, и ни единая душа на борту не сомневалась, что то был великий морской змей, о котором столько говорили и в которого так мало верили. К счастью, курс змея не пересекался с курсом корабля — в противном случае последствия могли бы быть неприятными. Тем не менее, он проплыл так близко, что можно было ясно рассмотреть все его особенности, и все отметили, с какой неприязнью и злобой он поглядывал на корабль левым глазом. Было ясно, однако, что у него имелись другие цели, точнее говоря, что он преследовал какую-то добычу: змей ни на дюйм не отклонялся от взятого им курса на З.-О. и вряд ли сделал бы это, окажись барк у него на пути. Невозможно было понять, кого он преследовал с такой скоростью, хотя на борту высказывались различные предположения, и одни говорили одно, а другие другое; но все заключили, что установить это невозможно и едва ли когда-нибудь удастся.

Пришло время, однако, описать чудовище, то есть его видимую часть, так как хвост виден не был и мы не можем достоверно сказать, был ли он раздвоенным или шипастым и имелся ли вообще; последнее — только предположение, поскольку у всех рыб наличествуют хвосты, а это животное было замечено в воде и, по всей вероятности, являлось рыбой, хотя и весьма странной; поэтому все натуралисты и большинство прочих ученых, а также обычных людей согласятся с нашим мнением, что чудовище вряд ли не имело хвоста. Если же хвоста у него не было, а имелись лишь плавники, трудно понять, каким образом существо могло передвигаться, будучи змеей; в последнем предположении никто на борту не сомневался, и наши читатели без сомнения вспомнят, что у всех змей или угрей есть хвосты, а это вновь доказывает, что у животного имелся хвост. Мы не можем подтвердить, что у него были плавники, поскольку никаких плавников замечено не было, что опять-таки подтверждает предположение о наличии хвоста. Если же у него не было ни хвоста, ни плавников, предположение Джима Тэйлора о наличии у него ног могло содержать в себе долю истины. Однако такое предположение восстает против опыта и логики: мы не можем заключить, что у животного не было плавников, только потому, что их не видели — ведь хвост также не был виден, но с достаточной и даже большой вероятностью можно сказать, что хвост наличествовал. И все же никто не может утверждать, имелся или не имелся у чудовища хвост, а также плавники и ноги, все это вместе либо в отдельности, равно как и руки; и хотя большинство наших читателей будут склонны полагать, что хвост имелся в наличии, следует упомянуть о мнении одного из наших ученых друзей, напомнившего нам об электрическом угре: возможно, полагает он, змей двигался благодаря таинственной силе притяжения полюса.

Из-за недостатка места мы не станем далее останавливаться на вопросе наличия хвоста, но намерены вернуться к нему в одном из будущих номеров. Обратимся к описанию головы чудовища. Необходимо признаться, что если бы мы не были полностью убеждены в правдивости и безупречной репутации капитана Стретчера, а также достоверности сведений всей его команды, включая Джима Тэйлора, мы сами были бы немало поражены их рассказом. Все они наблюдали животное по крайней мере час, и за это время оно ни разу не нырнуло под воду, чтобы схватить случайного дельфина или акулу. Диаметр той части тела, что обычно называют шеей, составлял у головы, судя по всему, около четырнадцати или пятнадцати футов; во всяком случае, разинув пасть, чудовище без труда проглотило бы любое небольшое судно водоизмещением до ста тонн и, вероятно, сумело бы проглотить его целиком. Рот оставался закрыт, и зубы точно сосчитать не удавалось; но в какую-то минуту чудовище зевнуло, и этого оказалось достаточно, чтобы убедить всех наблюдателей в его способностях при необходимости пережевывать добычу — в пасти виднелись четыре, если не пять рядов внушительных моляров и язык соответствующих размеров. Голова была удлиненной и походила на изображения голов всех змей, какие можно встретить в книгах, в особенности предназначенных для просвещения юношества. У животного имелась грива, напоминавшая гриву коня или дикого быка либо же спутанные сети или клубки водорослей, выброшенные прибоем на скалы у берега. Цвет был не черным и не зеленым, но скорее коричневатым, окрас шеи — желтовато-белый. В целом это было существо, с каким немногие мечтали бы встретиться на суше или на море, и мы поздравляем капитана Стречера и всю команду доброго корабля “Лонгбоу” с чудесным спасением, так как, испытай существо при встрече такое же беспокойство, как они, последствия могли бы быть самыми ужасными. Предоставляем ученым определить, откуда появилось это создание, куда оно направлялось и чем было занято, а также, имелся у него хвост или нет».

Думаю, хвост-то у него был, и подлиннее, чем многие полагают, — с громким смехом воскликнул Джонатан. — Ха- ха-ха! И по поводу этой истории они подняли такой шум! Сказать по правде, у меня нет ни малейшего сомнения, что капитан Стречер видел куда более странные вещи, чем рассказал: он хорошо знает, с какими упорными и недоверчивыми скептиками приходится сталкиваться моряку. Понятное дело, он боялся, что ему не поверят, если он расскажет все. Я его хорошо знаю; мало с кем из мореходов я не встречался в плаваниях. Это человек честный и ранимый, и он ни секунды, как и я, не стал бы терпеть, засомневайся кто-то в его словах, как и я. Вот почему я свои слова взвешиваю. Я расскажу вам о хвосте морского змея и о своих приключениях, с ним связанных. Случилось это задолго до того, как газеты начали бесстыдно раздувать всякую ерунду…