Выхожу на связь (Очерки о разведчиках) - Колос И.. Страница 12

Анна спросила:

— Не боишься?

— Найду старых знакомых.

Ольга не стала возражать: правильно, надо осмотреться.

В семье Сендора девушек приняли как родных. Отец Петра и мать не знали, как отблагодарить за добрые вести о сыне. Не допытывались, кто они да откуда. Война разметала людей по свету, научила осторожности. Догадывались, наверное, старики, что девушки «оттуда», но как перебрались сюда и зачем — их дело. Днем Ольга и Анна прятались на чердаке или в стодоле — примыкающем к жилому дому амбаре с сеном и крестьянской утварью. Ночью переходили в избу.

Все документы и деньги остались у Юзефа. Девушки ждали: вот-вот он появится, они переберутся в Краков, легализуются и приступят к выполнению задания. Единственное, что они пока смогли сделать, — это перенести в дом рацию.

Прошло несколько дней — и они узнали страшную новость. Из Кракова приехал машинист Томаш. Заикаясь от волнения, он рассказал, что утром в его квартиру ввалился пьяный Юзеф. Он размахивал пистолетом, грозился, что приведет в дом жандармов, и допытывался, куда Томаш упрятал «этих девок».

«Невероятно!.. Может быть, Томаш что-то напутал? Как же так? Что теперь делать?.. — Мысли бились в голове Ольги. — Нет, не может быть!.. У Юзефа все деньги, все документы. Он же — руководитель… Несколько часов назад она передала в Центр: „Готовимся выполнению задания“. Неужели все пошло прахом?..»

Она взяла себя в руки:

— Успокойтесь, Томаш. Возможно, это ошибка. Он просто выпил лишнего… Мне надо самой увидеться с Юзефом. Скажите ему, пусть он приедет сюда.

Томаш уехал. Ольга вернулась на чердак. И почувствовала, что ее знобит. К ночи она разболелась. Поднялась температура. От боли раскалывалась голова. Анна меняла холодные компрессы и причитала:

— Цо бенде? Цо бенде?..

Предатель

Наутро Юзеф приехал. Пошатываясь от слабости, Ольга спустилась в комнату.

— Ну, что тебе от меня надо? — сразу с крика начал руководитель группы «Львов», при виде ее вскочивший со стула.

Лицо его было потное, лоснящееся, опухшее. Глаза потемневшие и наглые. С трудом можно было узнать в этом человеке того спокойного мужчину, с которым она жила в одном доме в Киеве. «Он снова пьян» — догадалась девушка. Негромко сказала:

— Потише, прошу вас… Почему вы не приступаете к работе? Где документы? Почему вы пьяны?

— Не твое дело, пся крев! — взревел Юзеф, снова вскакивая со стула. — Не задавай мне вопросы! Здесь задаю вопросы я!

— Успокойтесь.

— Здесь будет так, как хочу я! — продолжал кричать он. — Захочу — выдам тебя немцам, захочу — застрелю!

Он стал шарить рукой в кармане.

— Успокойтесь, Юзеф. Вы, наверное, сошли с ума… — Ольга устало села. — Вы же знаете: будет не так, как вы хотите, а как должно быть… Вы же знаете: мы тут работаем не одни.

Юзеф молча, мутно посмотрел на девушку. Отвел глаза. Вынул руку из кармана.

— Добже, не будем ссориться.

Ольге показалось, что он разом протрезвел.

— На днях мне обещали документы, — примирительно сказал он. — Я приеду, привезу. Вы отсюда не уходите, ждите.

На второй день снова явился машинист Чиж:

— Друзья узнали: у Юзефа в фашистской жандармерии работает родной дядя. Юзеф бывает у него каждый день. Вечером пьянствует в ресторане с женщинами. Что делать? Он всех нас продаст!

Что же делать? Ольга больше не сомневалась: Юзеф не может быть руководителем разведгруппы. Но кто он? Предатель? Или просто трус? От этого зависит степень опасности, угрожающей им всем. Но, если он предатель, почему он уже не выдал их? Если трус, почему так ведет себя?.. Медлить нельзя, нужно что-то решать.

Она тут же на чердаке установила рацию, по стрехе натянула антенну.

«СИБ!.. СИБ!.. СИБ!.. „Львов“ деньги тратит женщин и водку. Грозит. Занимается провокацией и шантажом. Все возможности легализации отпали».

Центр ответил:

«Порвите все связи со „Львовым“. Проверьте, нет ли за вами хвостов. Уйдите от возможного преследования…»

Ольга обсудила положение с Анной. Та предложила:

— Давай перебираться во Львов.

— Пожалуй… Фронт оттуда недалеко. В крайнем случае вернемся к своим, чтобы забросили снова.

Она сообщила об этом плане в Центр. Штаб ответил: «Разрешаю».

Девушки стали собираться. Напоследок сказали Сендорам:

— Уходим.

Младший сын Сендоров, Франек, брат Петра, остановил их:

— До Львова вам не дойти, а тем более с рацией! — Он показал на потолок, на чердак. — Не торопитесь. Я познакомлю вас с очень хорошими людьми.

Вскоре в дом Сендоров пришли двое: уже немолодой грузный мужчина с львиной шевелюрой седеющих волос и красивая женщина со спокойными серыми глазами.

Мужчина пытливо смотрел на Ольгу и Анну. Женщина села в стороне, молчала. Хозяева вышли из избы, со двора наблюдали за улицей.

— Но цо стало, паненки? по-польски спросил мужчина.

Анна рассказала все по «легенде». Мужчина выслушал, повернулся к Ольге:

— А вы что скажете?

Она решилась:

— Мы привезли старикам письмо от Петра. Он служит…

Мужчина остановил ее:

— Знаю, где он служит. А вы русская?

Он протянул руку и по-русски, почти без акцента, сказал:

— Зовите меня Михаилом. А ее — Валентиной. И не бойтесь. Мы — польские коммунисты.

— Откуда вы так хорошо знаете русский язык?

Михаил улыбнулся:

— Доводилось бывать в Советском Союзе… работал на. шахтах в Донбассе. — Он сделал паузу и добавил: — Можете нам полностью доверять. Говорите откровенно: кто вы и какая вам нужна помощь.

Ольга подумала: «А, была не была! Последний шанс! В крайнем случае, если они провокаторы, толку от нас им все равно будет мало».

— Мы — советские разведчики. Во-первых, нам нужна надежная квартира, где мы могли бы жить. Здесь мы подвергаем опасности и деда с бабусей, и всю деревню. Во-вторых, нам нужны разведывательные сведения.

— Что ж, все это осуществимо, — ответил Михаил и признался. — Мы очень рады встрече с вами. Мы сами давно ищем связь с Красной Армией.

Девушки рассказали о Юзефе.

Михаил помрачнел.

Ольга поделилась своими сомнениями: предатель он или трус?

— Кто бы он ни был, он очень опасен… — угрюмо проговорил Михаил. — Все это нам знакомо, чересчур знакомо. Из-за таких мы потеряли очень много хороших людей…

Он стал расспрашивать о Юзефе, снова замолчал, задумавшись. Потом как бы подвел итог:

— Нет, он не трус… А почему до сих пор не выдал? Может быть, ждет, когда вы установите связь с подпольем, чтобы выдать всех разом, ведь пока-то вы еще не очень ценные зверюшки, а?

Он улыбнулся. Встал:

— Добже. Мы еще сами кое-что проверим. А отсюда вам действительно нужно немедленно уходить. Жить устроим вас в разных местах. Связь друг с другом будете поддерживать только через Валентину. — Он показал на женщину. В движении и в голосе его Ольга почувствовала сдержанную ласковость.

Через час девушки оставили гостеприимный дом Сендоров. Анна ушла с Михаилом, Ольга — с Валентиной. Она несла в сумочке рацию, ее спутница — батареи. Поездом доехали до Кракова. Переулками, проходными дворами ушли от неожиданной облавы. Потом тридцать километров отшагали по шоссе, пока не добрались до Рыбны — вереницы хуторов, растянувшихся вдоль леса. В крайнем доме их встретил молодой мужчина Янек Касперкевич.

— Наш товарищ, русская, — представила ее Валентина. — Временно будет жить у вас.

— Бардзо рад!

— Вам будет здесь хорошо, — сказала на прощание Валентина. — Надежная семья.

Янек познакомил Ольгу с родителями, с женой — совсем почти еще девочкой, баюкавшей на руках малыша. В доме встретили ее приветливо.

Янек отвел ее на чердак, приоткрыл хитро оборудованный в стене тайник:

— Здесь будете хранить ваше хозяйство.

«Значит, знают!» Ольга посмотрела на Янека. Открытое лицо, умные, со смешинкой, глаза. Волосы коротко подстрижены и торчат. «Наверно, жена его зовет „ежиком“. Какая молодая у него жена, намного моложе меня». Ольга прилегла на приготовленную ей постель и только сейчас почувствовала, как устала, поняла, что все еще больна…