Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли. Страница 17

Элиза перекусила нитку крепкими зубами: «Когда его величество казнили, на площади Революции, там болтали, что армия скоро захватит Нижние Земли. А как же Джо, мамочка?»

Марта стряхнула пепел и улыбнулась: «Может, оно и к лучшему. Ты же слышала, что Констанца рассказывала — Дюпорт в Национальной Ассамблее, перед самым ее роспуском, потребовал полных гражданских прав для евреев Франции. Депутаты аплодировали стоя, а Сен-Жан, председатель Ассамблеи, сказал, что каждый, кто выступает против этого предложения — выступает против Конституции. Так что если Нижние Земли станут французскими — Джо и ее мужу больше не придется платить унизительные налоги просто за то, что они ходят не в церковь, а в синагогу».

— Дядя Иосиф сможет служить в армии, — задумчиво сказала девочка. «Леон Вальд, — у его родителей портновская мастерская, ты знаешь, — он говорил, что его старший брат, Морис — сразу в армию записался, и уже лейтенант. Как в Америке. Значит, — Элиза подняла зеленые глаза, — в революции бывают не только плохие вещи, мамочка?»

— Не только, — Марта выбросила окурок в камин. «Но можно было бы добиться всего того же без смертей и крови». Она закрыла дверь. Пройдя за ширму, женщина ласково подоткнула одеяло на большой, крепко сколоченной кровати. Муж спокойно спал. Марта, поцеловав его в лоб, шепнула: «Все будет хорошо».

— Давай, — сказала она, вернувшись, доставая из сундука тетрадь и чернильницу с пером, — сначала диктант, а потом — грамматика.

— Я уже деньги зарабатываю, — недовольно пробормотала Элиза. «И все равно — грамматика».

— А как же, — сочно отозвалась мать и стала размеренно диктовать.

Элиза не удержалась и отломила от багета горбушку.

— Хочешь, я тебе пирожных куплю? — раздался вкрадчивый голос сзади.

— Fous le camps! — равнодушно ответила Элиза. Девочка прибавила, сплюнув себе под ноги: «Свинья!»

— Je peux sentir ta chatte! — не отставал мужчина — невысокий, изящно одетый, со светлыми, коротко стрижеными волосами. Элиза почувствовала его руку у себя на плече: «Нельзя кричать. Нельзя, у нас поддельные документы, мама с папой — в списке государственных преступников…, Если только соврать потом жандармам, мол, я не отсюда…». Улица была пуста. Элиза стряхнула его руку: «Va te faire foutre!»

— Сучка, — почти ласково, облизывая губы, протянул мужчина. «Маленькая, непокорная сучка…, Сейчас я тебя научу послушанию…, - он сорвал лоток с ее плеча. Медные деньги рассыпались по булыжному тротуару, и Элиза услышала холодный голос: «Оставь девочку в покое, мерзавец».

— Франсуа, — радостно подумала она. Даже не остановившись, чтобы собрать монеты, Элиза помчалась к дому.

Она еще успела оглянуться — Франсуа был не один. Рядом с ним, в тусклом свете масляного фонаря, Элиза увидела пылающие рыжим огнем волосы. «Дядя Теодор! — ахнула девочка, и чуть было не повернула обратно. «Так нельзя, ему же опасно в драки ввязываться, его тоже ищут». Она заметила, как мужчина строго кивнул ей, указывая на подворотню. Элиза вздохнула: «Главное, чтобы без жандармов обошлось».

— Месье Корнель, — певуче протянул маркиз. «Давно с вами не встречались, со времен Венсенна. Я имел счастье сегодня видеть мадемуазель Бенджаман — она еще больше похорошела. Вы знаете, месье Робеспьер добился того, что не удалось вам, — де Сад подмигнул Федору.

— Я, — сдерживаясь, засучив рукав куртки, ответил Федор, — даже разговаривать с тобой не буду, мерзавец.

— Месье Корнель, — еле слышно велел ему Франсуа, — уходите. Вам тут нельзя быть, это опасно. Я сам с ним разберусь. Ради мадемуазель Бенджаман, ради Мишеля — уходите!»

— Грабят, — внезапно, тонко заверещал де Сад. «Убивают, помогите!»

Федор даже не успел увидеть лезвие ножа — маркиз сделал одно быстрое, изящное движение. Франсуа, сдавленно закричав от боли, схватился за живот. Темная кровь лилась между пальцами охранника. Федор подумал: «В печень попал. Не спасти, не спасти…»

Он со всей силы ударил де Сада в лицо, с удовлетворением услышав хруст кости. Маркиз повалился на землю, воя от боли, катаясь по лужам. Вдалеке уже раздавался топот жандармов. Федор опустился на колени и услышал легкий шепот: «Notre Dame…, Оставьте мне, месье Корнель, я им скажу…, вы в Сену бросились…, Поверят…, Мадемуазель Бенджаман, маленький…, спасите их…»

Федор вынул из кармана своей рабочей куртки икону. Перекрестив потерявшего сознание Франсуа, он побежал к Сене. «Держите его! — раздался сзади голос де Сада. «Это английский шпион, со своим подручным! Они хотели меня убить, я депутат Конвента».

На набережной было уже пусто, на темной реке шла какая-то баржа. Федор взглянул на набережную Августинок — в окнах Тео горели, переливались огоньки свечей. «Сабля у меня надежно спрятана, — вспомнил он. Глубоко вздохнув, пообещав себе: «Вернусь», он бросился в обжигающую, ледяную воду.

Отец перетасовал карты. Элиза смешливо сказала: «Видишь, как у тебя хорошо получается. А там дядя Теодор был, Франсуа…, Я убежала, жалко только, что денег не подобрала. А что это был за человек? — поинтересовалась девочка.

— Очень плохой, — коротко вздохнул Джон. «Ты будь осторожней, милая моя».

Элиза отмахнулась. Откусив прямо от багета, она пробормотала, оглядывая крошки на столе: «Надо еще тут все прибрать, пока мама не вернулась. А таких, — она поморщилась, — много вокруг. Девчонки, что цветами торгуют, мне их показывали. Одни и те же пристают, а этот новый какой-то. Не волнуйся, папа».

— Не буду, — вздохнул Джон: «Отправить бы Элизу за границу. Но как? Нельзя рисковать жизнями других. Тедди ребенок еще, у Питера сын на руках, у Джованни тоже. Нельзя их просить сюда приехать, да и порты все закрыты — война. Только если с рыбаками добираться. И восточная граница на замке. Можно, конечно, горами уйти — в Италию, в Испанию…, Но ведь Марта меня одного никогда не оставит, а одну Элизу — мы не отпустим. И Маленькому Джону нельзя переходить границу — его тут сразу на эшафот потащат. У Иосифа тоже дети…, Ладно, — он шлепнул картами по столу и улыбнулся, — придумаем что-нибудь».

— Опять я проиграла, — грустно сказала Элиза. Девочка тут же оживилась: «Сейчас я уберу, и буду заниматься с тобой, папа, мама велела — каждый день».

— Иди-ка сюда, — велел отец. Ласково обняв ее, он посадил дочь на колено: «Учитель ты мой славный. Давай, буду читать тебе Шекспира наизусть, а ты меня поправляй».

Марта вернулась домой, когда Элиза уже спала. Муж полусидел в постели, просматривая письма. Женщина присела на кровать, и взяла его руку: «Ее теперь называют «Вдова Капет», я сама слышала. И короля покойного — уже не Бурбоном, а Луи Капетом. Они там держатся, конечно…, - Марта не закончила и взглянула на лицо мужа.

— Марией-Терезой они будут торговать, — спокойно проговорил герцог. «Она им не нужна, негоже лилиям прясть, и так далее…, Надо вывозить Луи-Шарля, — он кивнул на бумаги, — граф Прованский объявил себя регентом от имени племянника. Там, конечно, есть еще граф Артуа со своим сыновьями, найдется, кому наследовать престол. Но это, же ребенок…»

— Да, — Марта вздохнула. Умывшись, она скользнула в постель рядом с мужем. Джон обнял ее одной рукой за плечи. Поцеловав Марту куда-то в шею, герцог усмехнулся: «Бывший маркиз де Сад сегодня сюда, в трущобы, забрел. Однако не на ту нарвался — наша девчонка не промах, сбежала. Да и Теодор с Франсуа вовремя появились».

— Очень надеюсь, — сварливо сказала Марта, — что гражданин Донатьен уже плавает лицом вниз в Сене. Выпустили всякую шваль на улицы, каждый развратник теперь кричит, что сидел за борьбу против самодержавия…, Джон, — ахнула она, опустив руку вниз.

— А что ты думала, — герцог рассмеялся, укладывая ее рядом с собой, на бок, — полтора года я ждал. Наконец, дождался. Можешь потрогать и убедиться…, И вообще, — он стал медленно, уже уверенными движениями снимать с нее рубашку, — это еще больше придаст нам правдивости…, Маленький Фурье, — он поцеловал белые, нежные лопатки. Марта, приподнявшись, задула свечу.