Посол на подмене - Воскресенская Ольга Николаевна. Страница 14

По идее благодаря общей связи между членами династии Астор должен был почувствовать, если в радиусе километра с учениками что-то случится, а дальше этого расстояния он и сам их не отпустил бы, разве что с родителями. Впрочем, и чужим воспитанникам никто никогда в помощи не отказывал. Но как же хорошо, что ему всучили всего троих, а не пару десятков, как отцу! Он и с тремя намаялся. Хотя нет, пожалуй, возня с белавскими послами похуже будет…

— Земли больше площади этого дворца? — продолжал допытываться самый юный ученик, разминая уставшую руку.

— Пожалуй.

— На много?

Астор понял, что расплывчатым ответом не отделается.

— Четыреста гектаров — это примерно квадрат два на два километра, который любой из вас легко пересечет бегом от края до края за десять минут.

— Если у нас суставы не заржавеют от сидения в кабинете, — проворчал под нос Линк.

Пришлось делать вид, что ничего не слышал. Не потому, что не знал, как лучше отчитать ученика, а потому… что полностью согласен. Он бы тоже поворчал по поводу надоевшей кабинетной работы, было бы кому. Но над ним стоит только чери Трант. Конечно, правитель не зверь и жалобу с сочувствием выслушает. Только после этого и сам пожалуется. А у него проблемы глобальнее и в масштабах целой страны. После этого, как правило, и рот-то совестно второй раз по такому поводу открыть, проверено на примере всех министров.

— Мы отдаем не так уж много за мирный договор, право беспошлинной торговли в течение ста лет и возможность за бесценок провозить товары на их кораблях по реке. Жаль, что у нас самих нет выхода к воде, если не считать многочисленных ручьев, — рассудительно заметила Нея, как истинная дочь министра торговли. А после небольшой паузы добавила: — Если, конечно, на тех землях не растет ничего полезного.

Астор улыбнулся. Хорошо, когда ученики начинают думать и оценивать. Возможно, в будущем из них еще получатся послы и дипломаты, особенно если ритуал Обретения пройдет успешно.

— Плодородные земли остались в распоряжении кори Эдара, потомка белавского аристократа, и жителей Предгорной, а делим мы в основном каменистые пустыри да холмы. Немного деревьев есть где-то на восточном участке, заросли кустарников — на западном и всего понемногу, если нам оставят северный участок, а себе возьмут южный вдоль границы, — постарался подробно разъяснить Астор. — Обследование начали проводить при первом после и бросили при третьем, когда чери Транту все надоело. Но это хороший предлог, чтобы потянуть время и объяснить, почему не предоставляем для изучения договоры с картами в первый же день. Вам как, еще много?

— Треть, — уныло протянул десятилетний Корн, взглядом оценив ненавистную стопку листов. — Если не будем отвлекаться, за неделю закончим. Наши экземпляры на тариманском раза в четыре тоньше, чем те, что на белавском. По-моему, они нам какой-то бракованный образец договора для примера предоставили, ведь не может же быть, чтобы смысл был один, а количество слов настолько отличалось.

— Да, белавцы любят пустословить. Главное, чтобы к моменту окончания работы ни седьмой посол не скончался, ни кто-то из его подчиненных. А то опять скандал, разборки, новый договор, — скривилась Нея. — До подписания бумаг дело может не дойти.

— Давайте к послу телохранителей из наших приставим, — серьезно предложил Линк. — Я могу попросить старшего брата.

— Пробовали, — поморщился Астор. — Вы просто не в курсе, так как тогда еще не интересовались. Да и история вышла нехорошая, не для всяких ушей.

— Но нам-то расскажете? — с любопытством посмотрел на наставника Корн.

— Мы никому не будем больше сообщать, — пообещала Нея.

— Все просто. Приставленные к четвертому послу гвардейцы Абернана умудрились поссориться с телохранителями из наших, состоялась череда дуэлей, и в какой-то момент во все это ввязался и сам посол… Поединки чести священны, — пожал плечами Астор. — В общем, пять трупов чужаков, двое наказанных из династии син и провал переговоров. Мы, конечно, выразили соболезнования, но… Эх, — вздохнул мужчина, — впору было самим принимать соболезнования!

— А по какой причине наши сцепились с белавцами? — поинтересовался Линк. — Можно устранить разногласия и попробовать еще раз.

— Гвардейцам чем-то не понравились синие тени под бровями телохранителей, они скинулись и купили розовый порошок. А когда наши парни отказались им воспользоваться, сами подгадали момент и пальцем мазнули кому-то по коже между глазом и виском.

— Идиоты, — буркнул Линк.

— Согласен, — кивнул Астор. — Хотя лучше бы сины не кипятились, а взяли себя в руки и объяснили белавцам, почему этого делать не стоило. Ничего непоправимого ведь не произошло, а Богиня и сама в состоянии наказать виновных.

— А вы бы на их месте не оскорбились? — задал провокационный вопрос Линк.

— Оскорбился бы, — с тяжелым вздохом вынужден был признать министр иностранных дел. Он прекрасно понимал чувства парней, столкнувшихся с белавской глупостью. — Практически любой на их месте бросил бы вызов на поединок. Или, по крайней мере, наговорил бы такого, что чужаки сами бы настояли на дуэли.

Астор устало потер лоб, предчувствуя нудное заучивание приветственной речи или долгие уговоры правителя, чтобы этого можно было не делать.

— С девушками они не стали бы ссориться, — подала голос Нея. — Папа всегда говорит, что красивым девушкам можно простить многое. Если к послу приставить мою старшую сестру…

— То она уже через день скрутит белавца в бараний рог за приставания, — продолжил наставник. — В их стране принято знакомить гостей с женщинами не слишком строгого поведения. Одну из них я вечером еле вытолкал из своей спальни во дворце во время единственного кратковременного визита.

— А чего она от вас хотела? — не поняла Нея.

Линк хмыкнул, а Астор сообразил, что слишком расслабился. Думать надо, с кем разговаривает. Нет, к тому, чтобы просвещать учеников в этом вопросе, он явно не готов. Его отец в такой ситуации не отступился бы и спокойно все объяснил. Но он сам-то еще не стал отцом и не готов.

— Это конфиденциальная информация! — немного резче, чем хотелось бы, рявкнул министр.

Нея обиженно фыркнула и развернулась к столу с ненавистными документами, а Линк заливисто рассмеялся. Н-да… Хоть одного явно просвещать не надо. Но хорошо ли это или плохо? Как бы у него вскоре не начались проблемы другого порядка в воспитании этого шалопая. Объяснял же он патриархам, что еще не готов к личному наставничеству. Тридцать лет — какой это возраст для тариманского воина и мага? Первый белавский посол пятидесяти лет его и воспринимать-то серьезно не хотел, все время скатывался к какой-то покровительственно-снисходительной манере общения. Будет ли новый посол лучше?..

В заявленный Белавией день прибытия посла погода испортилась. Еще накануне было солнечно, а на небе — ни облачка, однако ночью зарядил мелкий дождик, который перешел к утру в настоящий ливень. К полудню он и не думал прекращаться, то почти сходя на нет, то снова усиливаясь, словно дразнясь и издеваясь. Дороги развезло, кое-где образовались огромные лужи, причем водно-грязевого оформления не избежали и столичные улицы.

По дворцу чери Транта шатались, выполняя свои обязанности, хмурые — под стать погоде — чиновники и слуги. Воины гвардии мрачно разглядывали творящийся за окнами казармы и караулки кошмар. Даже самый большой самодур при такой погоде не выгнал бы подчиненных месить грязь и тренироваться. Нет, можно было, конечно, проверить людей на крепость. Но зачем? Зачем измываться, если острой необходимости в этом нет? Хотя и не все мающиеся от безделья деятельные тариманцы были с этим абсолютно согласны. Начальник гвардии син Яр уже несколько раз порывался выйти на тренировочное паладио, но по дороге к двери был перехвачен и сбит с ног собственной темно-серой мурчианой, которая не жаждала мокнуть вместе с хозяином, но и отпускать одного не хотела. Вот и бегал злой мужчина по дворцу, проверяя посты и рыкая на каждого встречного. И только фин Астор, несколько раз попадавшийся ему навстречу, этим утром поражал и даже раздражал немного своей счастливой белозубой улыбкой. Вряд ли изнеженный белавский посол в такую погоду высунет нос из гостиницы. Пытка откладывается!