Посол на подмене - Воскресенская Ольга Николаевна. Страница 24

— Или им просто не хватает свободных котят?

— Если бы. Каждый год после Обретения остаются три-четыре малыша, обреченных погибнуть через несколько месяцев, так и не связав ни с кем свою судьбу. А в начале этой весны вообще пятеро остались доживать свой век во дворце.

— А если им предложить выбор из отвергнутых в другие годы людей? — проникся проблемой Ник, которому стало жаль обреченных зверей.

— Бесполезно. Сразу после исполнения восемнадцати лет происходят необратимые изменения в магической структуре организма. Оптимальный возраст для Обретения — с семнадцати до восемнадцати, не позже. Причем и тело и мозг должны быть готовы к этому, хилый или глупый погибнет, не сумев воспринять ни энергию, ни поток информации. К тому же в процессе самого ритуала очень трудно шесть часов провести абсолютно неподвижно, в одной позе, пока мурчиана подсоединяется к каналам. При срыве ритуал, конечно, можно повторить, но в итоге чаще всего оказывается, что нескольким подросткам в год не удается перетерпеть до конца, котенок отворачивается от неудачника и обращает взгляд в сторону более достойного и терпеливого, лишь бы характер был похож.

— Астор, что это ты разоткровенничался? — послышался откуда-то сбоку вопрос, заданный вкрадчивым тоном на тариманском.

— Это разве секретная информация? — разобрал парень ответ.

— Нет, если и этот посол скоропостижно скончается. Ты не забыл, что мирный договор пока под угрозой?

— Ксантар, не будь пессимистом.

— Я им и не был… еще три посла назад. А теперь лучше просто поводи молодого человека за ручку по залу и напичкай его голову именами, которые он все равно не запомнит.

— Так и сделаю. И начну, пожалуй, с тебя.

— Меня представлять необязательно. Тайная канцелярия должна быть тайной, хотя бы для иностранцев, — усмехнулся Ксантар.

— Поздно. Парень тебя уже разглядел, так что имя назвать придется. А если о должности спросит… О! Будешь начальником тюрьмы.

— У нас нет тюрьмы.

— В Белавии есть. Какая разница? Будешь перебирать, станешь любимым подавальщиком тапочек чери Транта.

— У чери Транта нет…

— Ксантар!

— Ладно, Астор, драконы с тобой, пусть будет начальник тюрьмы.

— Вот так бы сразу.

— Представляй, пока я не передумал. А то стоим, разговариваем по-своему… Как бы посол на тебя не обиделся.

— Кхм… Никоэль Иберникский, позвольте познакомить вас с моим другом кори Ксантаром, — на белавском напыщенно произнес министр иностранных дел, пытаясь сгладить ситуацию.

— Угу, — промычал парень, вынужденный закусить щеку изнутри в стремлении сохранить серьезное выражение лица во время подслушанной беседы. Выдавать себя он и до этого был не намерен, а теперь тем более. Молчание — золото. — Очень приятно, — выдавил он на белавском и проигнорировал ожидание в устремленных на себя взглядах. А вот не будет он спрашивать про должность! Он же не железный! Объясняй потом, что такого смешного нашел в ответе.

Так больше ничего и не услышав, Ксантар кивнул то ли в ответ, то ли на прощанье, развернулся и скрылся в толпе. А для Ника начался кошмар из мелькающих чередой лиц, звучащих имен с династиями, скупых улыбок, изучающих взглядов, кивков… Астор не пропускал никого. Раньше Никоэль думал, что час — это очень много для отведенной процедуры, но теперь на деле убедился: даже еще мало. Времени поговорить с чери Лавретом хотя бы о погоде попросту не осталось. Но он был не в претензии, комментарии Астора на тариманском для друзей, знакомых и коллег оказались всяко интереснее дежурной беседы.

Раздавшийся звук гонга застал Ника врасплох, зал очень быстро начал пустеть. Вскоре в нем остались только они с министром и еще пара человек с недовольными лицами. Еще бы! Мало кто любит быть последним, а тем более когда остальные спешат к столу с закусками. Так что процедура знакомства с вынужденными задержаться гостями вышла быстрой и скомканной, по пути к дверям.

— Выносить еду в соседний зал и там садиться не положено, — шепотом предупредил Астор, едва они оказались у накрытого стола. А то мало ли… Лучше сказать и показаться навязчивым, чем перехватывать потом посла с тарелкой в одной руке и стаканом — в другой. С предыдущим дипломатом именно из-за этого крупный конфликт уже почти на пороге случился — барону Орэту непременно хотелось сесть.

Ник молча кивнул. Кажется, он уже привыкает к манере министра то ли поучать, то ли предупреждать.

Так как возможности беседовать с другими гостями у Ника не было — его мало кто понимал, он медленно дегустировал закуски, небольшими глотками пил соки и делал вид, что весьма занят и не обращает ни на кого внимания. С Астором успеет еще наговориться в более спокойной и конфиденциальной обстановке, не место и не время вспоминать о делах. Он с нетерпением ждал второй гонг, потому что чужие любопытные взгляды тяготили, да и соседи по застолью без зазрения совести обсуждали между собой его внешность, возраст, делали предположения об уровне владения оружием (не в его пользу) и спорили, удастся ли на этот раз подписать договор. Возможно, это была с их стороны прямая провокация и приглашение показать себя со шпагой, а возможно, они и не думали злить посла, так как были наслышаны от министра, что у Абернана II не осталось людей, знающих тариманский язык. В любом случае Никоэль привычно пропускал нелицеприятные слова мимо ушей и заодно закреплял мнение, что не понимает окружающих. Так безопаснее и выгоднее.

К концу часа в зале появился чери Трант. Ник заметил его за головами и плечами гостей совершенно случайно, ведь почести ему не воздавали, даже место уступать не очень торопились. Правитель без суеты перемещался между присутствующими, здоровался, разговаривал, не отгораживаясь никакими телохранителями. Но к послу подходить не стал, только прикоснулся к углу глаза, поймав взгляд министра иностранных дел. Наверное, напомнил смотреть в оба.

А едва затих звук долгожданного гонга, Астор тронул Ника за плечо и сказал:

— Пойдемте. Я провожу вас в гостевую комнату, где вы сможете прилечь и поспать или просто отдохнуть, пока минет положенный час, не будем рисковать, как с бароном Орэтом. Потом настанет черед в числе остальных попрощаться с чери Трантом, и тогда вечер будет считаться законченным.

Парень охотно последовал за министром, пока выдалась возможность. Тот довел его до двери небольшой спальни неподалеку, основную площадь которой занимала широкая двуспальная кровать, и оставил в одиночестве. Окно в комнате было распахнуто настежь, что сначала показалось неуместным из-за чувствительно выстуженного вечерней прохладой воздуха. Но вскоре он понял причину этого. Похоже, проветривали перед его приходом, чтобы убрать запах лака или мастики, коими приводили в порядок старенький паркет. Зато мебель была новенькая, словно специально сделанная для очередного посла. Тариманцы решили учесть все мелочи. Но, как на взгляд Никоэля, лучше бы они оказались менее старательны. Испарения химических веществ даже в незначительных количествах могли испортить действие зелья, поддерживающего нормальный цвет глаз, ему и так осталось до крайнего срока четыре часа. Однако не по коридору же без разрешения час бродить, еще в шпионаже или чем-то ином заподозрят. Пришлось парню лечь на кровать и закрыть глаза, хотя спать он не хотел. Главное — так меньше вреда от испарений. Окно, естественно, тоже пришлось оставить открытым. Ник расслабленно вытянул руки вдоль тела и приготовился терпеливо ждать, когда за ним придут. А пока мысленно перебирал лица и должности представленных гостей. Чьи-то черты показались ему смутно знакомыми… но чьи? Эх, не вовремя отвлек его фин Астор. Хотя, может, это была ошибка? Где бы он мог сталкиваться с тариманцем? Необычный макияж, принятый у местных, забыть невозможно.

Никоэль старательно вспоминал, но был сбит с мысли, когда ему на грудь внезапно прыгнуло нечто — не очень тяжелое, но явно наглое и бесшумно подкравшееся по покрывалу. Он резко распахнул глаза и почти в упор вперился взглядом в черную усатую морду. Мурчиана была не слишком велика и совсем не походила на взрослую особь. И что теперь с ней (или с ним) делать, парень не знал. Спихнуть? Вроде не положено, по объяснениям Астора. А то вдруг потом действительно стоит ждать череды несчастных случаев, один из которых может стать летальным? Еще больше в том, что не следует рыпаться, убеждала замеченная в ногах на покрывале пара взрослых животных. Они сидели, как кошки-копилки, по обеим сторонам и явно настороженно следили, чтобы никто не обидел малыша. Обложили! Ник не дернулся только благодаря многолетней выучке, приобретенной во время работы с опасными химическими веществами.