Посол на подмене - Воскресенская Ольга Николаевна. Страница 6

— Вина? — миролюбиво предложил он, сделав шаг к столу, где стоял графин, и, не дожидаясь ответа, принялся наливать аперитив в два бокала, для чего ему пришлось повернуться спиной.

Сзади раздалось сдавленное ругательство. Но нападения, как и ожидал Ник, не последовало. И даже — о чудо! — аристократ не стал продолжать перепалку и принял бокал с вином, который тут же и выпил залпом.

Сам приемный сын графа Иберникского едва пригубил янтарный напиток. Не любил он горячительное, туманящее мозг, хотя признавал, что иногда стоит сделать несколько глотков за компанию для налаживания отношений или лучшего течения сложной беседы.

«Н-да, — с легкой грустью мысленно вздохнул Ник, — а ведь я, кажется, стал натуральным гадом — хладнокровным и язвительным. Сам не заметил, как это произошло. Ведь совсем недавно еще захлебывался от эмоций, стоило кому-то нанести словесное оскорбление. Вырос, наверное. Восемнадцать лет — это уже не детский возраст».

Пока парень предавался ностальгии, дверь столовой распахнулась и послышались торопливые шаги Нимейна и шелест юбок Фианы, которая пыталась не отстать от графа. Кажется, они обсуждали назначение до последнего и чуть не опоздали к ужину. Граф был высок, мускулист, темноволос, никто не дал бы ему больше двадцати с хвостиком. На его фоне и так миниатюрная и изящная девушка казалась еще более тонкой и хрупкой. Длинноволосая блондинка напоминала фею, а мужчина рядом — ее рыцаря.

— Я смотрю, вы уже познакомились, — бросил граф, подходя к своему месту. Он так и не узнал, что, явившись минут на десять раньше, рисковал обнаружить кресло занятым.

— Э-э-э… — протянул Ник, только сейчас сообразив, что имя-то как раз спросить забыл. Перехвалил он себя, до взрослого ему еще далеко. Дурак! Хотя… Парень незаметно покосился на спесивого гонца. Стоит ли вообще возобновлять знакомство? Он легко переживет, не зная, с кем сейчас чуть не сцепился. Забавно, однако. В детстве он и представить не мог, что обидчиков можно сбивать с толку, выводить из себя, подначивать и подбивать на действия, которые те не собирались совершать. Тогда ему хватало ума только на то, чтобы неумело разыгрывать невозмутимость, хотя внутри все бурлило.

— Мы знакомы, — буркнул гонец, с громким стуком опуская пустой бокал на стол. Он был недоволен собой — повелся на провокацию, утратил инициативу, ничего не добился. И вдобавок ко всему только что потерял место во главе стола. А ведь собирался дать понять графу, что тот при дворе по-прежнему изгой, расходный материал. Только глухой сейчас не знал, что в Таримане опять требуется посол и на эту роль Абернан подставил бывшего майора. Не все, правда, одобрили такое решение монарха, кое-кто тайком ворчал, а то и возмущался. У графа осталось при дворе довольно много друзей, поклонников, доброжелателей. Странно только, что и Бельмоглазого при этом вспомнили, сам придворный лекарь, не скрываясь, громко посетовал, что негоже оставлять молодого парня сиротой, он нужен в добром душевном здравии. К чему бы это?

Будущий маркиз неприязненно покосился на русоволосого приемыша. Внешне тот мало изменился за годы проживания вне столицы, его легко было узнать. Немного вытянулся, стал не таким хлипким, более жилистым. А вот растрепанная шевелюра и серьезное лицо почти те же, пусть и на несколько лет взрослее. Как же бесит этот его замерший взгляд, словно он увидел в пространстве что-то интересное, недоступное иным смертным, и теперь пристально изучает! Да и новые привычки в поведении просто выводят из себя. Раньше Бельмоглазый не был так спокоен, язвителен и уверен в себе. Сбить бы с него спесь… Да и графа задеть не помешает. Абернан наверняка оценит, если кто-то отомстит за его неудачу в любви.

— Да вы садитесь, — радушно пригласил к столу хозяин поместья. — Нико, покажи гостю пример.

— Он моему примеру все равно не последует, иначе закинул бы шпагу куда-нибудь подальше. Не в качестве столового прибора он же ее сюда принес.

Граф нахмурился, догадавшись, что сын находится не в лучших отношениях с гонцом. Да и последний оказался явно не в самом благодушном настроении. Но сын правильно заметил: нормальные гости с оружием по чужому дому не разгуливают. Хотя надо сделать скидку на молодость гонца, в его возрасте многие ведут себя развязно. К тому же нельзя сейчас, когда Абернан вспомнил про них, без серьезного повода ссориться с его посланником. Любой мелочи может оказаться достаточно, чтобы угодить не просто в опалу, а в тюрьму или на плаху. И если бы при этом он отвечал только за себя… Но нет, достанется и Нико, и девушке, которую он уже несколько лет хотел бы официально назвать женой. Не зря же Триан дописал от себя просьбу быть аккуратнее, исполнительнее и беречь себя. И его совет — сразу по приезде продемонстрировать невзначай что-нибудь впечатляющее из магии и пригласить тариманцев на совместную разминку с оружием — тоже был дан явно из лучших побуждений. Хороший мужик этот секретарь, ни с кем специально не ищет ссоры и готов помочь любому… если ему это ничего не будет стоить. Так что гонца задевать нежелательно, пусть задирает нос, цедит слова через губу, кидает презрительные взгляды… Мальчишка же! Ненамного старше его сына. Такого ранить на дуэли — себя не уважать. Лучше попробовать после ужина поговорить с ним по душам за рюмкой коньяка, польстить самолюбию. Авось толку больше будет, расскажет, что еще не так с этой должностью посла. Хотя слухи о частой гибели белавцев в Таримане доходили и до поместья.

— Присаживайтесь оба, — попросил молодежь граф. — Нико, завтра утром мне надо кое-что обсудить с тобой в кабинете.

— А почему не сегодня после ужина? — вскинул голову парень, которому не терпелось узнать новости в подробностях из первых уст.

— Сегодня мне бы хотелось угостить Риардона коньяком. А ты ведь не пьешь. Надеюсь, вы не откажетесь? — повернулся граф к молодому гонцу.

— Пожалуй, соглашусь, — с важным видом кивнул тот и с чувством превосходства посмотрел на Бельмоглазого. Так его!

Ник пожал плечами и ничем не выказал своего разочарования. Он взялся за столовые приборы и улыбкой просигнализировал служанке, что готов попробовать первое блюдо. Если отец хочет остаться вдвоем с этим Риардоном, значит, так нужно. Значит, он намерен напоить его, благо что сам не пьянеет, и выяснить что-то полезное. Пусть поговорят, а он тем временем может расспросить Фиану. Ехать ему с отцом в Тариман или не ехать — вот в чем вопрос.

В задумчивости парень не обратил внимания, как за ужином разговорился гонец, польщенный вопросами и похвалами с завуалированной иронией от человека, овеянного славой, не потерявшего уважения из-за опалы. Как аристократ постоянно оглядывался на него, желая увидеть ревность и злость, а вместо этого злился сам, обнаружив полнейшее равнодушие. Роли поменялись. Теперь будущий маркиз хотел признания своих заслуг, хотел видеть в глазах отстраненного от двора младшего отпрыска семейства зависть. Бельмоглазому ведь никто не доверял важного письма с подписью самого короля! Однако Риардон не учитывал, что Никоэлю уже не нужно было самоутверждаться, тот знал, на что способен, знал, что может приносить пользу, что его ценят. А те, кто считает его пылью под ногами… Пусть живут. Он не золотой белар, чтобы всем нравиться.

Фиана первой удалилась из-за стола, извинившись перед гостем. Однако напоследок она не забыла кинуть выразительный взгляд на Никоэля, намекая, что не прочь поговорить.

Игнорировать ее желание парень не стал, ведь и он хотел того же. Возможные перемены волновали обоих, заставляя гадать, к лучшему они или к худшему. Не прошло и двух минут, как Ник отодвинул от себя блюдо, аккуратно положил столовые приборы ручками к себе и поднялся.

— Пожалуй я тоже пойду. Риардон, приятно было повидаться, — сказал он. А что? Действительно приятно. Он наконец понял, что призраки прошлого над ним не властны, детские обиды не довлеют над разумом.

Вместо ответных заверений королевский посланник только неопределенно дернул головой. Ему-то встреча не доставила никакого удовольствия. Ишь, осмелел! Вместо насквозь лживых заверений во взаимности он заявил: