Посол на подмене - Воскресенская Ольга Николаевна. Страница 60

— Тебе что, тоже все лицо разодрали? — обратил внимание Ларион на красные полосы, похожие на следы от едва зарубцевавшихся шрамов. — Да и глаза… Хотя нет, показалось, что радужка стала абсолютно белой.

— Не они, не мурчианы. Не увиливай от ответа, я жду объяснений.

— А разве тебе самому не хотелось отомстить за предшественника? Неужели ты согласился спустить этим тварям убийство? Неужели не понял, что из хищников в Тааримааде только они? Нас безнаказанно убивают!

— Кого это — нас?

— Белавцев, разумеется. Сколько погибло на дуэлях!

— Так почему ты не вызвал виновных на честный поединок силы, а напал на беззащитного котенка? Он ведь даже увеличиться по своему желанию и дать достойный отпор не мог.

— Честный поединок? Да ведь тариманцы сильнее! Это любому ясно.

— Похоже, не любому, если наши белавцы сами нарывались, провоцировали, а то и первыми бросали вызов. Я не понимаю, тебе подсказали эту подлую месть письмом из столицы? Тебе приказали? — постарался дотошно выведать Ник.

— Я сам! — вскинул подбородок парень.

— Дурак! — припечатал посол.

— Я все продумал, меня никто не видел… не мог видеть. Я всего лишь убил животное.

— Сам ты… — начал Никоэль, но не договорил. Бесполезно. За несколько месяцев проживания в Таримане Ларион, похоже, даже не понял, что мурчианы разумны, они гораздо сообразительнее обычных зверей. А уж в Белавии в это наверняка вообще никто не поверит. Если кто-то рассудительный и попадется, то все равно не сможет убедить остальных, таких же заносчивых аристократов, как младший секретарь.

— Ты продался местным? — удивился неодобрению Ларион.

— Я остался верен себе и здравому смыслу. Подумал бы хоть о том, как твоя выходка повлияет на дипломатическую миссию. Тариманцы больше не хотят тебя видеть у себя и честно предупреждают, что не смогут удержать мурчиан. Лучше бы тебе написать прошение об отставке и уехать. Тихонько, в закрытой карете.

— Ты спустишь им покушение на меня?! — возмутился секретарь.

— Какое покушение? — делано удивился Никоэль. — Сам же говоришь, что звери неразумны. А люди тебя спасали, лечили, — пожал плечами парень, решив, что не стоит и дальше пытаться достучаться до здравого смысла собеседника, лучше бить его же оружием.

— У меня шрамы не проходят!

— Чаще втирай мазь и больше думай о смене обстановки на более благоприятную и родную, — посоветовал Ник и шагнул к двери, чтобы поставить точку в разговоре.

Дверь он открыл слишком резко и неожиданно, поэтому двое гвардейцев не сумели вовремя отпрянуть и сделать вид, что вовсе не подслушивали, прижавшись ухом к створке. Позы выдавали их с головой.

— Что-нибудь разобрали? — ехидно, но без злости спросил посол на тариманском.

— Нам достаточно того, что не слышали шума драки, — сказал один из гвардейцев. — Работа.

— Еще скажите, что белавского не знаете.

— Не знаем.

— И почему я вам не верю?

— Ваше право. Если считаете себя оскорбленным, можете доказать, что мы были слишком назойливы, с помощью поединка мастерства или поединка доблести, — с надеждой посоветовал тот же гвардеец. Самим им, скорее всего, произносить слова вызова запретили, однако любопытство-то от этого никуда не исчезло, слухи об участии Никоэля в дуэлях с несколькими влиятельными лицами сильно раззадорили.

— Ой, — отмахнулся посол. — Если я оскорблюсь, вы об этом сразу узнаете, получив кулаком в глаз. Недосуг мне по ничтожному поводу церемонии разводить.

— Но… но так нельзя! Богиня…

— Стой! Где-то есть запрещающий закон? В Храме указано?

— Нет. Просто у нас так не принято.

— Главное, что принято лично у меня, — усмехнулся Ник. — Я предупредил.

Плечом парень оттеснил тариманца с дороги и вышел в коридор. Закрывая за собой дверь, он заметил испуг в глазах Лариона, который явно и помыслить не мог, что местных жителей можно безнаказанно толкать. А ведь как иначе заслужить уважение? Галантность и обходительность между мужчинами тут не в моде.

Гвардейцы медленно и неохотно уступали дорогу, все еще надеясь нарваться на вызов. Однако Ник упрямо пер к своей двери, тараня плечом то одного охранника, то другого. Перебьются. Нет у него сил на махание оружием, не хочет он осложнять будущее поединком, которого можно избежать. У него впереди главный поединок — с теми, кто пытался его убить.

— Все, я пошел спать, если ни у кого нет возражений, — заявил Ник возле двери своей комнаты и посмотрел в лицо самому наглому гвардейцу. Промолчит или все-таки нарвется на кулак?

— Э-э-э… а что с вашими глазами? — протянул тариманец.

«Тысяча драконов!» — мысленно выругался посол и вперил взгляд в пол, скрыв белые радужки под ресницами от более высоких сопровождающих. С этими нервотрепками совсем забыл следить за временем! Естественно, что действие зелья закончилось, глаза приобрели первоначальный вид, придав схожесть со слепцом.

— Магия шалит, — соврал парень. — Я плохо контролирую свой дар, практически ничего не умею, поэтому иногда сила таким образом выплескивается вовне.

— Да, нити силы у вас необычные, белые, — согласился гвардеец, успокаиваясь. А ведь он уже хотел за лекарем бежать и в связи с этим представлял оглушительный нагоняй и от сина Яра, и от кори Ксантара, и от фина Астора. Начальников в этом деле много, а толку… — Вы точно хорошо видите? — решился задать вопрос служивый.

— Кулаком по цели не промажу, — с намеком ответил Никоэль. Почему все так старательно нарываются? Он, конечно, терпеливый человек, привык сдерживаться, но после такого трудного дня, когда хочется тишины и покоя, никаких душевных сил не хватало, чтобы отвечать на многочисленные вопросы.

Не прощаясь, Ник с грохотом закрыл за собой дверь апартаментов.

— Кори посол, мы должны проверить комнату! — запоздало воскликнул гвардеец, не успевший отреагировать на демарш и подставить ногу.

— Поздно. Я ее уже своим присутствием проверил. Пока, как слышите, жив.

— А под кроватью и в шкафу смотрели?

— Вы еще под подушкой, на которой спит зараза Черныш, посмотреть предложите, — устало вздохнул Ник. — А ну, брысь! Чем тебя матрас не устроил? Отдай!

Прислушивающиеся гвардейцы разобрали натужное пыхтение — посол явно пытался отобрать подушку силой, но не преуспел. О постигшей его неудаче свидетельствовала тихая брань, вслед за которой раздался стук об стену откинутой крышки сундука.

— Ну и лежи, у меня вторая есть, — буркнул Ник. — Не думал, что пригодится, но Вернан настоящий провидец. Эх, если бы он еще письмо отправить догадался в тот день, когда… — Он не договорил про отца, вспомнив о прислушивающихся гвардейцах. Вместо этого полез за мазью от ожогов и обильно смазал красные полосы на лице и руках.

Парень переживал, все ли благополучно дома, пришел ли отец в себя. Но, как ни странно, совершенно не хотел, чтобы граф Нимейн быстро приехал к нему в Тариман. Нет, с проблемами он предпочел бы разобраться сам.

А в небольшом уютном кабинете начальника тайной канцелярии тем же вечером происходило очередное обсуждение персоны Никоэля.

— Зря ты отпустил посла, надо было сегодня же его дожать, — выразил досаду кори Ксантар, откинувшись на высокую спинку стула. — Самое время, когда у него мысли путаются от усталости и нет сил, чтобы обдумать правдоподобную ложь.

— Да он бодрее нас с тобой, — возразил Астор, устроившийся в мягком кресле напротив. — Если сам не захочет, ничего важного не выдаст. Что ты так срочно собираешься выпытать? Вряд ли ему известны личности покушающихся, он бы с ними и сам разобрался, не дожидаясь нас.

— Только не говори, что не заметил оговорок посла. Он знает наш язык! Причем на таком уровне, которого не достигнешь за пару недель изучения.

— Ну, это не преступление, в вину не поставишь. Хотя я с запозданием пытаюсь вспомнить, сколько всего наговорил в его присутствии. Вроде ничего секретного или оскорбительного, но для его ушей информация не была предназначена. Он знает твою должность.