В мире будущего - Шелонский Николай Николаевич. Страница 18

Я, Аменопис, сразу схватил весь ее образ и созерцал его, полный трепетного восторга. О, как хотел я, чтобы глаза ее раскрылись и взор ее встретился с моим!..

Но - увы! - ее веки по-прежнему были опущены, и ни одна черта ее лица не дрогнула, хотя я взывал к ней всей силой моего существа!

- Ты видишь ее, Аменопис, - заговорил Ненху-Ра, - видишь такой, какой видел ты ее впервые здесь, в этой жизни! Ты не можешь увидеть ее в том бытии, в каком находится она сейчас! Но ты услышишь ее и почувствуешь! Приготовься, сын мой! Внемли, Аменопис!..

С последним словом Ненху-Ра видение исчезло, огонь светильника погас, и меня окутала тьма.

Я почувствовал холод, охватывающий мое тело. Мрак, окружавший меня, - чудилось мне, - расширяется, растет, обнимает меня со всех сторон, обращается в бесконечную, безграничную, чуждую мне бездну В этой бездне нет ничего, я чувствую это… Она так же пуста и безгранична, как небытие…

И я уже не ощущаю своего тела: оно исчезло, уничтожилось, и освобожденный дух мой парит свободно в бесконечной, безграничной сфере мрачной бездны…

Так вот оно - небытие! Мертвый покой, незримая и невидимая бесконечность, вечная холодная ночь, без выхода, без цели! Да и какая цель может быть у небытия?..

Возвратись, Аменопис!.. - слабым звуком долетело до меня из глубины бездны.

И вот я сознаю, как телесное существо мое возвращается ко мне. Тот же мрак окутывает меня, но я чувствую, что он уже не простирается в бесконечность: это мрак вещественный, а за ним скрываются своды и стены комнаты.

Оцепенение по-прежнему сковывает мои члены. Я не могу двигаться, не могу по-прежнему произнести ни слова. Но я могу ощущать, ибо чувствую себя в вещественной телесной оболочке. Я сознаю и присутствие Ненху-Ра, стоящего за мной.

Тишина и мрак не рассеиваются, и даже замерло самое биение моего сердца. Но вот недвижимый воздух как бы заколебался, и легкое, едва ощутимое, прохладное дуновение коснулось меня…

Что это?..

Или струя извне прорвалась в замкнутую каменную твердыню?..

Нет!.. Трепет охватил меня при этом незримом прикосновении, а тело мое содрогнулось от хладного дыхания…

Но только тело: душа почувствовала неизъяснимое блаженство и отозвалась на призыв…

Снова коснулось меня хладное дуновение, снова содрогнулось мое тело, и слабый, как бы из отдаления донесшийся до меня шепот коснулся моего слуха.

- Я возвращусь к тебе, мой Аменопис!.. Мрак смерти окутает тебя, и когда вновь душа твоя возвратится к земному бытию, ты увидишь меня, еще более прекрасною, чем видел раньше!..

Холодное дуновение коснулось уст моих, и все вокруг меня снова погрузилось в тишину и безмолвие.

Светильник возжегся и смутно озарил своды и стены. Ненху-Ра стоял около меня, и я чувствовал, что снова стал тем же Аменописом, каким был до появления дивных видений, вызванных таинственной силой умудренного недоступными знаниями верховного жреца.

Он глядел на меня с кроткой полуулыбкой, слегка подернувшей его сухие старческие губы.

- Что скажешь ты, Аменопис? - проговорил он. - Не согласишься ли ты с тем, что наша наука - не пустой звук и что она способна была дать утешение твоему страждущему сердцу?.. Вспомни: твоя душа витала в незримой обители… Что скажешь ты, Аменопис?..

Что мог сказать я?.. Мое тело ослабело, и усталость смежала мои веки. Действительно, правду вещало мне - мнил я - предвещание Ненху-Ра.

Так объяснил я тогда, вместе с мудрым Ненху-Ра, предсказание судьбы и бывшим со мной видением объяснил его исполнение.

О, как ошибались оба мы - и мудрый Ненху-Ра, и не просвещенный светом знания юный и полный жизни Аменопис!..

Иное исполнение суждено было дивному предсказанию… И оно исполнилось, исполнилось, как и все, предначертанное человеку велениями неисповедимых судеб!..

- Что могу сказать я, отец мой? - ответствовал я старцу. - Я знаю теперь, что жива ее душа…

- И что она вновь явится в телесном образе, как обещала тебе, ибо духи не лгут! - добавил Ненху-Ра. - Но ты устал, сын мой, и отдых нужен твоим силам. Когда живительный сон подкрепит тебя, я приду к тебе, и ты увидишь далекую будущность, предстоящую тебе, доныне сокрытую даже и от моих взоров. Следуй за мной, Аменопис!..

Я пошел за Ненху-Ра, едва двигаясь от усталости и всем телом ощущая потребность отдыха.

Ненху-Ра провел меня скрытыми переходами в каменную катакомбу, предназначенную, вероятно, для того, чтобы со временем служить усыпальницей кому-либо из жрецов, ибо посреди нее высился изваянный из гранита саркофаг.

Так показалось тогда с первого взгляда мне, Аменопису, и слова Ненху-Ра подтвердили мою догадку.

- Здесь никто не потревожит тебя, Аменопис, - сказал жрец, - это место предназначено для того, чтобы надолго, если не навсегда, сокрыть мое тело, после того как дух мой отлетит от него… Спи покойно, сын мой; я возвещу тебе час, когда надлежит тебе восстать и сделаться свидетелем новых дивных видений, в которых начертается предстоящая тебе судьба!..

Ненху-Ра удалился.

Я бросился на каменное ложе, и крепкий сон сковал мне вежды.

О, если б мог я знать, чем послужит для меня эта гробница, если бы я мог предполагать, что она надолго сделается нерасторгаемой тюрьмой моего тела и местом мучения для моего духа!..

Но и ближайшее будущее часто скрыто от глаз человека… И Аменопис сладким сном забылся на ложе, которое должно было послужить в скором времени гробницей для верховного жреца, могущественного Ненху-Ра.

Захлопнулась каменная глыба, служившая дверью, скрылся мерцавший светоч, и все погрузилось в тишину и безмолвие…

VI

Я спал тяжелым, странным сном… Как будто меня поглотила глубокая бездна, и тьма охватила меня… Я погружаюсь, лечу, несусь со сказочной быстротой, а тьма захватывает меня и давит железными объятиями… Я задыхаюсь; грудь моя судорожно поднимается; я хочу крикнуть и не могу…

Страх, подобный чудовищному кошмару, охватывает меня; тьма нависает, черным покровом надвигается на меня, - и вдруг, с последним содроганием, я чувствую, как душа моя отделяется от тела… Она снова, как тогда, в видениях, вызванных Ненху-Ра, парит в мертвом холодном мраке, но парит уже свободно, не связанная с телом…

Холодная тьма окружает ее…

И вдруг тьма осветилась… Яркий, до боли в глазах яркий солнечный свет… Горячие лучи так и пронизывают воздух; но они не согревают меня, не доходят до меня…

Развертывается голая, пустынная равнина, кое-где перерезанная песчаными холмами…

Ветер не колыхнет стеблей пересохшей, местами поднимающейся травы, и знойный покров навис над пустыней.

Я - или мой дух - взирал на эту картину, напоминавшую что-то знакомое…

Но вот спокойная гладь горизонта замутилась клубами пыли… С юга двигалась стройная рать, блистая вооружением, сверкая копьями!..

Я с удивлением взирал на эту рать; ее вооружение было непохоже на когда-либо виденное мною, ибо воины были закованы с головы до ног в железные доспехи…

В мире будущего - pic_14.jpg

Стройно, в порядке двигалась рать, и тучи песку, подобно Дыму, окутывали ее со всех сторон…

Но вот и от востока задымилась пустыня, и оттуда сверкнуло оружие: навстречу первой двигалась другая рать, и ее доспехи, ее вооружение были более знакомы египтянину.

Ближе и ближе сходились клубы пыли, - одна на другую двигались враждебные стороны и, подобно урагану, сошлись на пустынной равнине…

Все смешалось в диком хаосе сечи, но ни один звук не нарушал безмолвия; падали люди и кони, отряды воинов переносились с места на место, песок вздымался тучами и красным светом окрашивал солнечные лучи…

Восточная рать уступала: местами воины в сверкающих доспехах уже прорывали ряды прикрытых кольчугами воинов и вносили в их среду смерть и опустошение…

Два витязя выделялись из всех: ярко горели их брони, высоко вздымались окровавленные мечи и их разъяренные, покрытые потом и пеной кони победно носили их из конца в конец…