В мире будущего - Шелонский Николай Николаевич. Страница 64

Откуда же взялись все эти валуны на такой необычной площади, когда в ближайших окрестностях их теперешних местонахождений ни в глубине, ни на поверхности земли нет соответствующих им коренных пород?

Внимательное изучение минерального состава валунов помогло разрешить загадку их происхождения. Оказалось, что, за исключением тиманско-уральских валунов, все валуны попали к нам из Финляндии и Олонецкого края, а в Западную Европу - со Скандинавского полуострова.

Что касается собственно толщ, в которых залегают валуны, то они состоят из отложений глины и песков; при этом в этих толщах, достигающих пятидесяти и более саженей глубины, не замечается совершенно слоистости и вообще какой-либо сортировки их материала. Далее, замечательно, что в них никогда не было находимо никаких органических остатков, или ископаемых, кроме костей мамонта.

Для объяснения происхождения валунных отложений прежде всего была предложена так называемая дилювиальная теория, или гипотеза о могучих потопах, под которыми обыкновенно понимали внезапные геологические катастрофы при участии колоссальных наводнений.

Согласно этой гипотезе, ряды могучих волн, неоднократно поднимавшихся бурями и ураганами, или землетрясениями, или внезапным поднятием земли из-под уровня моря, периодически наводняли различные части суши, увлекая с собой огромные массы ила и тяжелых камней, которые и сохранились до наших дней в виде валунных отложений. Отложения эти получили даже особое название - дилювия.

На смену быстрых и могучих поднятий и землетрясений, будто бы вызывавших страшные наводнения, явилось предположение о медленном, вековом колебании земной поверхности относительно морского уровня, что и действительно наблюдается теперь в различных местах: на Скандинавском полуострове, в Финляндии и т. п. Этому колебательному движению поверхностных частей нашей планеты вскоре стали придавать такие размеры, что одни материки, благодаря им, могли погрузиться в море, а другие - столь же легко выдвинуться из него на громадную высоту. При этом на основании фактов было предположено, по крайней мере для Европы, значительное понижение средней годовой температуры, и, следовательно, и большая суровость ее климата. Согласно всем этим предположениям, и была предложена гипотеза плавающих льдов, по которой образование валунных отложений было приписано плавающим льдинам и ледяным горам, какими и теперь богаты полярные моря. Вся площадь Северной Германии и России, по этой гипотезе, в эпоху образования валунных отложений предполагалась погруженной в море, причем льды, спускавшиеся с существовавшего тогда оледенелого, вследствие значительной суровости климата, скандинаво-финляндского архипелага, разносили по этому морю разнообразный обломочный материал, осаждавшийся, при таянии этих льдов, в виде валунных отложений.

Наконец, на смену этим двум теориям явилась третья - так называемая ледниковая гипотеза, приверженцем которой был сэр Муррей.

Многие европейские горы при внимательном изучении представляют несомненные следы некогда бывшего обширного оледенения. В эту эпоху ледники спускались с гор несравненно ниже, чем теперь. Так, в Альпах ледники выходили из горных долин и распространялись в прилежащих низменностях.

Но если альпийские ледники достигали некогда чрезвычайного развития, то подобное явление не могло быть случайным, местным, а зависело, очевидно, от каких-либо общих для всей Европы причин, и потому необходимо допустить, что в других частях Европы должны были скопиться значительные количества снега и льда.

Если такое оледенение Европы действительно произошло в ледниковую эпоху, то очевидно, что ледяной покров, обивавший ее, должен был иметь свои центры истечения, соответствовавшие наиболее возвышенным точкам материка. Центры эти были, в сущности, те же самые, что и теперь, так что ледниковая эпоха была лишь временем наисильнейшего развития современных нам ледников. Таких центров оледенения для Европы существует три: скандинаво-финляндский, британский и альпийский. Вокруг этих главнейших центров ютились многочисленные, более мелкие ледниковые области.

Большая часть Европейской России, Дании и Северная Германия с их мощными валунными отложениями входят в состав скандинаво-финляндской области оледенения. Согласно ледниковой гипотезе, громадные ледники, накопившиеся в то время на высотах Скандинавии, Финляндии и Лапландии, медленно спускались с них по всем направлениям и, располагаясь мало-помалу по прилегающим равнинам, сплошь покрыли большую часть Европейской России и Северную Германию.

Действительно, кроме материкового льда, ни вода, ни плавающие льдины не могли создать такого смешения разнородных составных частей, какое мы встречаем в валунных отложениях. Неслоистость их, неправильное распределение в них валунов различного объема, исцарапанность валунов и присутствие характерной ледниковой пыли устраняют всякую мысль об участии текучей воды в образовании валунных толщ.

Тем не менее еще есть некоторые приверженцы гипотезы плавающих льдов. К числу их принадлежал и мистер Лекомб.

Почти не проходило дня, чтоб по этому поводу между ним и сэром Мурреем не завязывалось горячего спора. Для многих из пассажиров «Марса» споры эти доставляли большое удовольствие: оба ученых проявляли столько остроумия и выказывали столько познаний, что их прения служили для слушателей полными интереса лекциями.

Так и на этот раз вокруг ученых собралась группа слушателей. Неудобство дороги, опасность ежеминутно провалиться в снег не останавливали почтенных геологов.

Только когда экспедиция приблизилась к подошве вулкана, сэр Муррей и мистер Лекомб занялись исследованием попадавшихся на каждом шагу остатков застывшей лавы, шлаков, пепла и других продуктов извержения.

Путешественники бодро пустились в путь, пользуясь при довольно крутом подъеме многочисленными неровностями дороги; часто из-под ног шедших впереди обрывались и скатывались вниз каменья и обломки горных пород, заставляя сторониться двигавшихся внизу; вскоре все растянулись на довольно значительную длину; некоторые уклонились в стороны, отыскивая более удобный путь.

Поярков, вообще всегда державшийся особняком от своих сотоварищей, и на этот раз отделился от всех. Карабкаясь по обнаженным от снега скалам, ежеминутно рискуя сорваться вниз, он уже раскаивался в том, что ушел от всех и выбрал такую неудобную дорогу. Но присоединиться к другим было уже трудно. Где искать их? Поднялись ли они выше него или были еще внизу?

Он внимательно огляделся кругом, но нигде не было видно ни одного человека.

- Я шел очень быстро, - рассудил он, - кроме того, я выбрал самый крутой подъем, то есть вместе с тем и самый короткий. Очевидно, я опередил всех.

В эту минуту Поярков находился на совершенно открытом, крутом скате. Вверху над ним громоздились в беспорядке набросанные скалы.

Молодой изобретатель решился добраться до этих скал и там подождать своих спутников.

Вдруг мимо него пролетел небольшой камень, оторвавшийся сверху.

- Ого! - воскликнул он. - Они, однако, опередили меня.

Он громко крикнул. Как бы в ответ ему сверху снова скатилось несколько камней.

Положение его начало становиться опасным: укрыться было негде, и легко могло случиться, что один из скатывавшихся вниз обломков мог задеть его.

Виктор Павлович повернул влево, чтобы напасть на дорогу, по которой шла экспедиция.

Но в тот же момент раздался страшный грохот. Масса камней и осколков скал ринулась вниз.

Едва Поярков успел взглянуть наверх и сообразить, что ему делать, как был сбит с ног. Удар в голову лишил его сознания.

Между тем все члены экспедиции достигли обширного выступа, над которым возвышался уже самый конус огнедышащей горы.

Здесь заметили, что с ними не было Пояркова. Маркович, зная его привычку бродить в одиночестве, предложил идти далее, но в это время до них донесся крик снизу.