Невеста Крылатого Змея (СИ) - Грез Регина. Страница 41

Годар только досадливо морщился, поглаживая колено, не хотелось ругаться совсем:

— Другую сыщи. Девчонка смешливая, вертлявая, сегодня ты люб ей, а завтра она плакать будет.

— Зачем ты ее срамишь? Не ладно так! А и сам ты удал, как я погляжу! Даром времени не теряешь — братову невесту заранее обхаживаешь. Диву я дался, как вы сейчас возле леса рука об руку шли, не всю еще солому из волос-то вынул? Хорошо, небось, повалялись, знатно…

— Ах, же ты колченогий колдун! Да я тебя…

Оба в раз поднялись с бревна, только Годар ловчее. И откуда только взялась Радуня, белой пташкой на грудь Медведю упала, обхватила руками шею.

— Дядька, не смей! Недам обижать, недам!

И в слезы. Михей ее осторожно обнял одной рукой, второй по русой головушке погладил, сам часто моргал глазами:

— Полно, соловушка, моя, полно, не плачь!

— С тобой уйти хочу, забери! Не любо мне с ними жить. Только ругают.

— Маленькая моя, обождем с годик, а не передумаешь, приду за тобой. Хоть рать поставят передо мной, хоть насыплют каменную гору, все равно приду. А будут добры Боги, так и на двух ногах. Подсказала мне Матушка как здоровым стать, есть у меня задумка. Сюда пришел только Князя просить, чтобы не сулил тебя пока другому. Дай мне время, Змей, схожу в Мертвую деревню, попытаю счастья, авось повезет, наберу водицы из потаенных ключей, лучше прежнего стану.

— Люди оттуда не возвращаются, сам знаешь!

Годар бледен стоял, руки сцепил за спиной у пояса, так и хотелось племянницу бесстыжую от Медведя оторвать да матери под ноги кинуть, вон уже бежит Арлета, подобрала подол.

— Так то люди… А вот я вернусь! Обещай, что неволить за Другого не станешь!

— Обещаю.

— И пред мамкой ее заступись, чую, попадет ладушке за меня. Ну, ступай, ступай, соловушка, свидимся еще, я знаю. Ты мне дороже всего на земле, краше солнышка, слаще лесной ягодки. Ради тебя живу, всегда о том помни, себя береги.

Арлета рядом с Годаром встала, дыхание переводила тяжело, а уж как молнии метала взглядом, готова была на месте Медведя сжечь. Да только вот не пришлось.

Из главного костра, что стоял в центре скошенного луга, вдруг метнулась высоко в небо огненная струя. Ахнул народ, откатился назад и застыл в смятении. Допрежь не бывало такого, что за чудо! К добру ли сей знак? Годар ухватил Радуню за руку, потянул за собой и Арлету.

— Уведите дальше детей! Быстрей ступайте, после обиды вспомянете, не до того.

Теперь костер окружили мужчины, однако, никто не хотел подойти к огненному столбу, что, казалось, упирался в темный небесный свод. Князь и Леду в толпе испуганных девчонок отыскал, одними глазами велел прочь уйти. Сам же вышел вперед, а за плечом тотчас встал Радсей, словно звали его. Только вдруг, неистово рассыпая искры, обрушилось пламя на землю, расступилось и теперь плясало невысоко на мерцающих угольках. А на месте догорающих поленьев показалась рыжеволосая Дева в златотканых царских одеждах. Легко перешагнула неглубокий земляной ров, ограждавший костер и остановилась перед Братьями.

Лицо ее словно сияло, яркие губы улыбались восхищенно, а очи лучистые были обращены на Радсея:

— Заждалась уж я тебя, Суженый, мочи нет, день ото дня таю. А сегодня заслышала твою дудочку и веселый смех, вовсе затосковала. Отпросилась у Батюшки тебя навестить, а увидела твою красоту, и расстаться не хватит сил. Пойдем со мной, Любимый, все готово давно, столы накрыты, постели разобраны. Тебя лишь со мной нет, некого мне ласкать — лелеять, к белой груди прижимать, целовать в сахарные уста. Изнылась я по тебе, Радсей, изболелась, уж не рада каменьям самоцветным, не рада золотой руде и каменному зеленому шелку. Руку дай, все богатства свои подарю-открою… Ступай же за мной! Не бойся!

И очарованный ее речами напевными, Радсей направился было к огненному кольцу, но Годар придержал за плечо брата. Собой заслонил. А потом обратился к Огненной Деве:

— Срок его на земле еще не весь вышел. Разве не может Владыка Подземный еще обождать малость?

Улыбнулась Красавица, покачала головой, развела унизанные перстнями пальцы:

— Так пусть Расей сам решит! Что проку ему на земле одному тосковать, не лучше ли уже взять меня и самому среди нас равным стать. Приди же ко мне, Возлюбленный! Горячи у меня поцелуи, нежны мои объятия, все печали забудешь, когда на моей перине уснешь. Поверь…

Едва не бросился вперед Младший, будто себя не помня. Сама Прекрасноликая зовет, манит душу, терзает сердце, обещает любовь. Да Годар стеной стоит между ними, вновь молвит упрямо:

— Дозволь хоть в дорогу брата снарядить, как положено. Не с нищей сумой войдет он в Подземный Чертог, а приплывет на богатой ладье с ценными дарами.

Тут и Красавица показал свой гордый нрав, ножкой топнула, вызвав прямо из-под земли язычок огня. Да, видно, ей-то огонь был заместо родни…

— И дня не желаю ждать. С собой заберу! Сейчас! За своим пришла!

— А я говорю — дай нам проводить его достойно! Опеть и оплакать, слезами ноги омыть, угостить кутьей на своих поминках. Кому еще выпадает такая честь, за свой упокой первый блинок отведать? Не лишай нас печали проститься с родичем. Помним уговор предков — ваш Радсей! Но и ты не нарушь право святое, должны мы как подобает человека в Нижний мир проводить.

Угрюмо свела длинные черные брови Красавица, не сводила с Радсея голодных глаз, однако изволила уступить. Махнула узкой ладонью, бросила Годару тонкий расшитый платок с плеча:

— Быть же по-твоему, Змей! Завтра до заката голову его этим платком накроешь, и для вас он уснет навеки. А я его встречу… Скоро, скоро уже! Не томись, Желанный мой, скоро свидимся! Ну, а ежели обмануть задумал, Змей, сожгу все ваши поля в округе, ничего не пощажу! Ох, тебе ли не знать, Крылатый, как любит огонь высохшую травяную плоть, как трещат на ветру хрупкие ржаные колосья…

Рассмеялась горько, словно с надрывом, хлопнула в ладоши и шагнула назад, в костер. Вновь поднялось, взвилось вверх ржавое пламя, облизало женскую фигурку со всех сторон, укрыло от глаз, словно и не было здесь Подземной Девы, словно не звучало ее угроз поселянам.

Недолго висела над лугом зловещая вязкая тишина, а потом заголосили женщины, зарыдала Арлета, прижав к себе Радунечку. Леда потерянная стояла, не знала, как поступить лучше, хочет ли ее утешений Радсей, нужна ли ему сейчас… Видела только, как обнял Годар младшего брата, и долго так держались они друг за друга среди расступившихся мрачных мужчин.

Один за другим сами по себе гасли костры, заволокло поляну синеватым дымом. Потянулись люди обратно к жилью, тихо переговариваясь меж собой о случившемся ныне. Смолкли стоны и причитания. Для живописного горя тоже надо набраться сил. Завтра проводы Молодого Князя в Подземные покои. Завтра по живому поминки. А сейчас каждой душе покой.

Вместе со всеми понуро брела ко Гнездовью и Леда. Даже с Михеем повидаться не удалось напоследок, в лес, наверно, вернулся Медведь, свое горе мыкать. Теперь вовсе будет грустна Радунюшка, как-то завтра еще матушка похвалит, да и вспомнит ли посреди новых забот. А, уж эта-то Огненная Королевиша, какова? Нет, больше Леда ничему здесь не удивится, всего насмотрелось впрок, всяких диковинок. Только даже раздумывать не осталось сил, до подушки бы добраться, голову приклонить и провалиться в тяжелый сон. Так оно и случилось во благо измученной девушке.

А вот удалось ли братьям очи сомкнуть, то лишь сестрице их ведомо, всю ночь просидели втроем потомки Горыни, не зажигая лучин, не затеплив печей. Больше всех говорила Арлета, словно саму себя успокаивала, мол не такое уж худое житье у Подземного Царя, вот и Дочь — писаная красавица и по всему видать, что любить будет жарко. Горда только больно, норовиста, как необъезженная кобылица, так Радсей зато сам тих, да кроток, а ласка и доброта порой верх берет и над самым жестоким сердцем. Только часто ли так бывает…

С первыми петухами загремели в кухне чугуны, зазмеились в очаге язычки пламя, жадно охватив сухие березовые поленья. Хозяйка сама будет следить за тем, как готовят овсяный кисель и кутью. Сама поставит опару на постные блины, своей рукой разведет медовую сыту, а после велит разлить сладкую воду в жбаны и баклажки. Так минует день, а уж новую ночь проведет Радсей уже в Подземных покоях.