Сердце дракона. Часть первая (СИ) - Боярова Мелина. Страница 48

Мы летели вглубь острова. За стеной из неприступных скал оказался настоящий рай.

Бирюзовая листва деревьев сменялась буйным разноцветьем лугов. Тут и там сверкали стальные полотна мелких рек и озер. Обилие фруктовых деревьев и разномастной живности.

Плодородный край. С удивлением обнаружил кружащих у самой земли маленьких дракончиков.

Не может быть! Детеныши? Но откуда?

«Смерть для дракона не конец. Это начало новой жизни».

— Стойвел — земли истинных драконов? — спросил я вслух, хотя вполне убедился, что мои мысли для императора не секрет.

«Остров забирает жизни и дарит их».

— А почему ты не переродился?

«Мое время еще не пришло. Только Дракэну, великому богу известно, когда оно настанет».

— Но здесь же уйма драконов, — поразился я, — вы никогда не покидаете остров?

Настоящая армада огнедышащих чешуехвостов! Сто раз подумаю, прежде чем портить отношения с Сертеей.

Дракон хмыкнул, прочитав мои мысли.

«Их, — Денометрикос нырнул вниз, ближе к стае резвящегося молодняка, — ничто не связывает с двуипостасными. С Сертеей. Стойвел их дом. Но он принимает каждого, кто приходит сюда. Мы находимся в старом теле до тех пор, пока прошлое живет в нас. Стоит отпустить его, распрощаться с обидами, привязанностями, воспоминаниями, как оно призывает нас».

— Что или кто вас призывает?

«Озеро Забвения. Когда ты готов, оно успокоит, заберет боль, наполнит силой».

— Мы летим к озеру?

«Да».

— Но разве оно способно воспринимать других? Не драконов.

«Как я уже сказал, Стойвел принимает каждого. Странно, что Врата открылись для девушки.

Видимо, ее время на исходе».

— Что значит на исходе? Мали умирает? — прорычал я.

«Боюсь, что так. Но ее душа, возможно, сможет переродиться».

— То есть ты не знаешь наверняка? — я начал задыхаться от накатившей ярости. Глаза закрыло красной пеленой. Все инстинкты обострились. Яд наполнил клыки. Я непроизвольно смешал его со слюной. Осталось лишь добавить немного крови и… — долго еще лететь?

«Мы почти на месте».

Дракон подлетел к скале, гигантской стрелой устремившейся в небеса. Сделав небольшой круг, чешуекрылый приземлился на площадку почти у самой вершины. Облака, чуть касаясь угольно-черной поверхности, плыли мимо. Они были настолько близки, что, казалось, протяни руку и сможешь ухватить их за край. От невероятной высоты перехватывало дыхание. С этого места весь остров был как на ладони. Но вся красота и величие острова померкли, стоило мне увидеть хрупкую фигурку, лежащую у мерцающего угольно-серебристой дымкой входа.

— Мали!

Я помчался к ней, как только ногами коснулся твердой поверхности.

Она была холодна. Слишком бледная. Неподвижная. Беззащитная. Засохшие кровавые ручейки на лице и шее казались неестественно яркими. Я едва слышал биение сердца. Пульс почти не прощупывался. Денометрикос не врал, Мали умирала.

Нет. Не отдам. Никому. Даже смерти. Моя, — билось в моем сознании.

Где-то далеко что-то кричал дракон. Но я попросту отключился от него. Пока мы летели, часть сил вернулась ко мне. Возможно, виной всему были черные камни. Вдали от них магия чувствовалась сильнее. Но сейчас не было времени думать об этом.

Откинув слипшиеся каштановые пряди с шеи, я, не раздумывая, прокусил кожу, впуская внутрь единственное, что могло спасти. Кровь вампира приносила наслаждение, яд — гибель, а слюна — залечивала любые раны. Все вместе давало начало новой жизни.

Я сделал, что мог. Запечатав ранки на шее, я поцеловал посиневшие губы. Теперь оставалось только ждать.

«Ты любишь ее? Я чувствую твою боль. Но то, что ты сделал, не поможет. Она все равно умрет».

— Нет. Это сработает. Я столько раз видел, как оживали те, кто уже переступил грань. А Мали еще жива. Нужно дать ей немного времени.

«Это Стойвел. Здесь действует только магия острова. Ты лишь ненадолго отсрочил смерть.

Отнеси ее к озеру, пока проход открыт. Я видел, как он увеличился, значит, ты тоже сможешь войти. Разве не чувствуешь зов?»

— Нет, — огрызнулся я.

Первый раз столкнулся с тем, что есть нечто сильнее вампирской силы. Каждой расе, магии мы могли противопоставить что-то свое. Да, драконы наиболее сильные из соперников, но мы побеждали если не магией и силой, то коварством и хитростью.

«Не упорствуй. Чем дольше ты тянешь, тем меньше у девушки шансов», — настаивал дракон.

Будто в подтверждении его слов из груди несчастной вырвался сиплый вздох. Тело выгнулось дугой, затем заколотилось, сотрясаясь в конвульсиях. Я схватил Мали. С силой прижал к себе, чтобы уберечь от ушибов и травм. И с ужасом осознал, что не слышу стука ее сердца.

— Малии-и-и, — взвыл я, тормоша безжизненное тело, — Мали! Вернись ко мне! Умоляю!

Очнись!

Рывком поднявшись на ноги, я прижал к себе драгоценную ношу и ринулся в клубящийся проем. Тот исчезал на глазах. Я едва успел протиснуться. А дальше неведомая сила потащила меня вперед. Не отдавая отчета, я следовал по определенному маршруту, испытывая глубокую уверенность в правильности выбранного пути.

Черные своды коридора светились серебристыми прожилками. Гладкие, без единого выступа стены, то сужались, то расширялись, разветвлялись, изгибаясь резкими поворотами. В другое время я бы не упустил шанса изучить сверкающие в камне вкрапления. Но не сейчас. Пусть даже здесь сосредоточены все залежи золота и алмазов, самая большая драгоценность находилась в моих руках. И я молил об одном:

Лишь бы успеть! Только бы она выжила.

Нырнув в очередной поворот, я резко затормозил. Ход, по которому я пробирался, заканчивался гигантской пещерой. Своды ее уходили так высоко, что и конца-края не видно.

Стены же переливались игрой синих, красных, зеленых и прозрачно-льдистых камней, создавая неповторимые причудливые узоры. На черном фоне самоцветы сверкали, будто звезды в ночном небе. А пол же уходил вниз четырьмя громадными ступенями, теряясь в неподвижно-застывшей воде. Серебристое полотно отливало тем же холодным блеском, что и стены. А непрозрачная поверхность создавала впечатление исполинского зеркала.

Миновав последнюю ступень, я положил Мали на край. Внутреннее чутье говорило о том, что нужно спустить тело в воду. Я сделал это. Однако наблюдать, как вязкая масса поглощает любимую, оказалось выше моих сил. Едва успел ухватить ее за руку.

Неведомая сила тянула вниз. Мои пальцы погрузились в жидкое зеркало. Я чувствовал, как озеро затягивает меня, одновременно понимая, что стоит отпустить руку, и я без труда вернусь на берег. Но ощущение того, что я могу потерять Мали навсегда, заставило меня сильнее впиться в хрупкую ладонь. И вот уже и я сам погрузился в «воду».

Тягучая масса проникла в рот, полилась внутрь, обжигая внутренности странным огнем.

Серебристые кристаллики впитывались в кожу. Я будто растворялся в общей массе.

Огненно-острые змейки опутывали каждую клетку, пробираясь все глубже. Я физически чувствовал, как смешивается моя кровь и странная субстанция. Наконец, серебряные щупальца добрались до сердца. Удар. Еще удар. И я содрогнулся в безмолвном крике.

Невыносимая боль сковала тело. Я почувствовал, как дрогнула Мали. Стиснул ее руку еще крепче. Если и суждено погибнуть, то вместе. Если и она испытывает такую же боль, я заберу ее. Я готов разделить с ней свою жизнь. Бессмертие. Душу.

Яркая вспышка ослепила меня. Серебристый свет мягко опутал сознание. Казалось, он забрал мою боль. Облегчение накатило, словно эйфория. Необычайная легкость. Ощущение счастья. Жажда полета. Все это разом накрыло меня, унося сознание от тела.

Очнулся я уже на одной из ступеней, что вели к озеру. Дотронулся до лица, провел руками по груди, бедрам. Я — это я. Слава богам. Даже брюки и рубашка с камзолом целые. И главное, сухие.

— Мали!

Я подскочил, озираясь по сторонам.

Она лежала неподалеку. Вместо намокших теплых вещей, в которых я видел ее последний раз, одета в легкое белоснежное платье. Бросившись к ней, я с радостью отметил, что сердце бьется хоть и медленно, но четко. Раны на ее, как и на моем, теле затянулись. Вот только на ощупь Мали была очень холодной. Просто ледяной.