Playthings (СИ) - Комарова Диана Валерьевна. Страница 11

Бегло осмотрев дом, который и внутри оказался верхом современности — никаких тебе деревянных стульев и обивки, опять же стекло, пластик и сталь, Аарон показал нам дверь в гостевые апартаменты, напомнил об ужине через час и удалился дальше по коридору, предоставив нам самим открывать дверь. Я зашла первая, пинком загоняя чемодан в комнату, на сколько хватило сил — мне уже сейчас хотелось вызвать такси и вернуться назад в Миссури. Каллахен, прикрыв за собой дверь, которой я бы просто грохнула об косяк, увлеченно бродил по комнате и оценивал комфортабельность.

— Ты смотри, какая кровать, — обнаружил он сразу же. Комната была небольшой, по меркам спален, но в ней как раз уютно размещались основные предметы мебели вроде этой огромной кровати, шкафа для одежды, журнального столика и рабочего стола с креслом. Окна во всю стену с воздушными шторами даже я оценила!

— Кто о чем, а больной о здоровье, — проворчала я, даже не скрывая раздражения. Мика вопросительно глянул на меня с атласного покрывала, на середину которого он уже успел запрыгнуть с разбега, а я фыркнула, продолжая разглядывать комнату.

— С тобой все в порядке? — спросил Блондин, так же резво спрыгивая с кровати. Увидев, что он направился в мою сторону, я поспешно отступила, но напрасно: Мика направлялся к своему чемодану. А я осталась у окна, разглядывая потрясающей красоты океан, шум волн которого все еще стоял у меня в ушах. Надо непременно посмотреть на закат, решила я, вглядываясь в кристально голубое небо и такой же голубой океан, — такого зрелища у нас не увидишь.

Поскольку я не ответила, Каллахен переключился на другие насущные дела, и теперь распаковывал ноутбук и планшет из сумки. Краем глаза я видела, как он изъял также из недр своего огромного чемодана зарядное устройство, после чего одним четким пинком загнал чемодан в шкаф. Видимо, на этом его обустройство в комнате и завершилось — и Мика вновь вернулся к ноутбуку.

А мое скверное настроение практически сошло на нет, смешалось с накопившейся усталостью — и раздражение перешло в тоску. Теперь идея Каллахена мне казалась глупой и абсолютно идиотской, как, впрочем, и сам Мика. Что, на самом деле, все равно не сможет помешать мне хорошо провести время — вне зависимости от присутствия Каллахена в интерьере. Еще раз покосившись на Блондина, чуть ли не облизывающего любимый ноутбук, я направилась к своему чемодану, с прискорбием размышляя о том, что шлепанцы сейчас намного актуальнее жарких кед. Кеды, это бесспорно, святое, но все равно в них не так комфортно. Пока я разыскивала подходящую смену одежды, намереваясь освежиться в душе, нашелся пульт от кондиционера, хотя это сути ничего не меняло. Дверь ванной комнаты я приметила еще тогда, когда мы поднялись на этаж, так что через четверть часа я вновь почувствую себя человеком. По-крайней мере, физически.

— Ты куда? — спросил Блондин, стоило мне коснуться дверной ручки. У него что, глаза на затылке?

— Я должна тебе отчитываться? — вопросом на вопрос ответила я, даже не обернувшись, и вышла в коридор, сжимая подмышкой чистую одежду.

Ванная комната была вся в светлом мраморе, а полы были чуть ощутимо теплые — наверняка с подогревом. Побросав чистые вещи на одну из тумб, я радостно нырнула в душевую кабинку. Вдоволь понежившись под прохладными струями воды и смыв с себя так называемую “дорожную усталость”, я натянула смену одежды и вернулась в комнату с воздушными шторами. Каллахен все так же не вылезал из-за ноутбука и судя по тому, как увлеченно он щелкал клавишами — сеть он уже поймал и активно пользуется.

— Как освежилась? — вежливо так спросил он. Надо же, заметил. Скорее всего, слышал щелчок дверного замка, когда я вернулась.

— Аарон успел показать тебе сервер с записями камер по дому? — едко поинтересовалась я, сбрасывая старые вещи в чемодан.

— Я похож на извращенца? — фыркнул Блондин, отвернувшись от экрана и посмотрев на меня. Я молча пожала плечами, отчего его светлые брови встали домиком, придавая Каллахену вид умильно-удивленный. — Ты в порядке? — вновь повторил он контрольный вопрос.

— А что со мной может быть не в порядке? — отозвалась я.

— У тебя глаза бешеные, — прокомментировал он, пожимая плечами со свойственным равнодушием. — Я не собираюсь позволить тебе с пеной у рта кидаться на людей.

— Не переживай, я думаю, дело ограничится только одним трупом, — я выразительно так уставилась на него.

— Отдых будет насыщенным, — хмыкнул Мика, вновь отворачиваясь к экрану. Забравшись на кровать и блаженно растянувшись на пушистом пледе-покрывале, я закрыла глаза и стала осмысливать происходящее. До сих пор гадаю, какого черта я на это согласилась?! Понимаю, что лысого и тупого, но все равно — даже самый ужасный сценарист с синдромом дауна, если бы писал об этом сюжет, отлично сообразил бы, к чему все это приведет. Мы облажаемся. Хорошо так опозоримся, потому что и пяти минут не можем общаться нормально.

В голову закралась шальная мысль, что нормально общаться мы вообще-то и не пробовали, но я выгнала ее из головы прочь. Лежать и размышлять о нормальном общении с Каллахеном мне вовсе не хотелось. Да простят меня все тупоголовые блондинки нашего университета…

— Ты понимаешь, что нам придется спать в одной кровати? — с неподдельным ужасом пробормотала я. — Только попробуй…

— Детка, на этой кровати поместится половина моей команды. Расслабься. У нас еще одна проблема, — произнес Мика задумчиво. — мы не можем все эти две недели изображать платоническую любовь. Мы оба молоды, и изображать супругов в счастливом двадцатилетнем браке будет как-то странно. Я как-то не подумал об этом, но…

— Ты о поцелуях? — переспросила я, по-прежнему не открывая глаз. — Говорила мне Сьюз, что ты озабоченный и хочешь затащить в постель все, что двигается и имеет грудь…

— У тебя член в штанах, на кой черт мне мужик? — огрызнулся Блондин.

— Ты дубина, Каллахен, — отозвалась я. — И целовать я тебя не стану. Да я лучше гориллу поцелую, чем тебя! — я открыла глаза и села на кровати, скрестив ноги по-турецки. Ясное дело, ранее я уже думала о том, что мне придется при Аароне и Джес находиться очень близко к Блондину, возможно, обнимать его или просто прикасаться. Но вот мысли о чем-то более тесном усиленно гнала прочь. На самом деле я искренне надеялась, что мы и без этого обойдемся, потому как целовать Мику Каллахена мне абсолютно не хотелось. Просто потому, что это станет очередной галочкой в его списке, а я не могла позволить такому вот так вот случиться.

— Это будет выглядеть очень странно. Подумай сама. Я Мика Каллахен, что обо мне подумают?

Я поймала его взгляд поверх ноутбука и пожала плечами.

— Эгоист, — не утерпела от шпильки я. — Вечно только о себе и думаешь. Или о том, что о тебе скажут другие. Нельзя так относиться к окружающим, как ты это всегда делаешь. Знаешь, как это называется? Моральное уродство. Ты хоть раз о других подумал? О девушках, которых ты меняешь как носки, уж прости за сравнение; о девушке, с которой ты развлекаешься в собственной машине, и о том, нравится ли ей потом чувствовать себя использованной? Ведь ты же поиграл и все, надоело. Или хотя бы о том, что у каждого человека есть эмоции и голова на плечах, и собственное мнение о тебе самом? — я говорила едко, но спокойным голосом, что на самом деле ударяло по самолюбию больше, чем истеричные крики. Я рубила правду, и это наверняка было не очень приятно. Я никогда не говорила это ему в лицо. Никогда раньше.

— Ты уже так разбираешься в людях? — у Мики брови встали домиком, он с щелчком захлопнул ноутбук и так зло глянул на меня, что я с трудом удержалась, чтобы не отвернуться. — В свои несчастные двадцать?!

Ну вот, начинается переход на личности.

— Мне двадцать один! — отрезала я.

— Да неужели? Напомнить твою дату рождения на правах? Не надо мне тут нотации читать, что правильно, а что нет. Это не твое дело.

— А что ты сделаешь? — вскинулась я.

— То, что девушкам вроде тебя обычно не нравится… — усмехнулся он холодно.