Playthings (СИ) - Комарова Диана Валерьевна. Страница 162

Это даже не неловко. Это странно.

“Я люблю тебя”

Как мне все исправить?

Под вечер стало заметно холодать, и я даже вылезать из машины не стала, пока встречала радостного и счастливого до одури Блондина у главного здания после вечерней тренировки. Вот же человеческая натура — как мало нужно одному среднестатистическому центру вселенной моего университета, чтобы быть в комфорте. За эти полторы недели в квартире он был похож на тигра в клетке, а тут дорвался до воли — хоть и частично, конечно, но сам факт.

Я перебирала листы с эскизами для последней в этом семестре творческой работы — наброски известных скульптур, с цветокоррекцией, на часть из которых ушла бессонная ночь: тоскливый как зомби Мика выходил из спальни часа в три утра, посопел немного в проеме двери во вторую комнату, принес свой грушевый сок из холодильника — и ушел спать. После этого у нас в холодильнике появились банки с энергетиками и кола, пристанища кофеина. Интересно, это у всех творческих профессий столько работ? К концу моего обучения из всего этого наработанного материала можно многоэтажную выставку делать, не иначе. Или продавать на интернет-аукционах.

Ребята из баскетбольной команды бодро разбегались по машинам или уже уходили в сторону общежитий, но в здании все еще горел свет — иногда студенты засиживались тут и до полуночи. Сейчас, в преддверии конца семестра, на парковке оставалось не меньше двадцати машин, и это если учесть, что больше половины передвигалось пешком.

— Обещай, что сегодня ты будешь спать, — Мика кивнул на ворох эскизов на моих коленях, которые я пыталась собрать в папку, пока он забирался в салон. — Мне казалось, ты уже сдавала творческую…

— Это последняя. Не считая платья, — покачала я головой, временно пристраивая папку на заднее сиденье. — Как тренировка? Как Нэйтан в роли капитана?

— …как маленькая злобная белка, — Блондин скорчил рожу. — Чуть полпальца не оттяпал.

Ведет себя, как ни в чем ни бывало, а у меня ребра разрываются, разве не слышно? Я все жду от него “Джейсон, ты просто пиздец! Что, даже не единой эмоции на мои слова?”, но Мике все нипочем, он не умеет читать мысли. Я обняла его за шею, насколько позволяли сиденья машины, утянула в сладкий продолжительный поцелуй — неторопливый и мягкий, который прервал телефонный звонок кого-то из однокурсников капитана. Тому пришлось отвечать, с неохотой отпустив меня назад на водительское сиденье, и к моменту окончания разговора мы уже выехали за пределы университета. В разгар окончания учебного семестра Мике звонил весь его курс — по разным поводам, конечно, но ему приходилось отвечать практически на все звонки. Иногда он игнорировал других старост курса просто из вредности, но на второй прозвон все равно отзывался — даже страдальческие вздохи в трубку не спасали от очередного потока информации. На второй минуте нынешнего разговора Мика откинулся на подголовник сиденья, насколько позволял ремень безопасности, терпеливо повторил какой-то список литературы (я слышала его утром дважды) и напомнил дату какой-то консультации по предмету (как он все помнит?). Я отвлеклась на перестроение и съезд на другое шоссе, поэтому пропустила момент окончания разговора и поймала только конец фразы, уже обращенной ко мне:

— …заметила, что стала более небрежной за рулем?

— Это хорошо или плохо? — отозвалась я, не отвлекаясь от дороги. Подозреваю, он следил за мной с момента начала перестроения, но кого этим удивишь? Этот клещ наверняка и на приборную панель умудряется смотреть, хотя делает вид, что в телефоне ковыряется.

— Хорошо. Я наконец-то избавился от ощущения, что меня везет собственная бабуля.

— На пассажирском я смотрюсь все-таки лучше.

— Если только без белья.

— Как вариант, — кивнула я буднично, сложив губы в лаконичном воздушном поцелуе. — Но не в декабре.

Мика хохотнул в ответ, закинув руки за подголовник сиденья.

— Как прошел день Возвращения Короля?

— Он превратился в день Мировых Сплетен и Тупых Вопросов, — видимо сморщился Мика. — Но знаешь, фраз “ну наконец-то!” я слышал больше, чем какие-либо другие. Если не считать мнения общего серпентария выпускных курсов, то я даже удивлен результатом.

— …ко мне пришла часть сокурсников с подношением в виде горячего латте за подробностями, — я остановила машину на светофоре и повернулась к Блондину с мученическим лицом. — Представляешь, какой стресс это был? Мэтт висел у меня на шее как пиявка и просил вас познакомить.

— Телефон, надеюсь, дала? — Мика очаровательно приподнял бровь, я со смешком шлепнула его по груди, на этом тему негласно и закрыли. Капитан не особо старался отвлекать меня от дороги, и к моменту съезда на подземную парковку я поймала нас на разговоре о том, что стоит купить домой, если будем заезжать завтра в большой супермаркет. Завтра. Заезжать. В супермаркет.

Пора покупать щенка лабрадора, не иначе.

— Ты уверен, что не хочешь завтра остаться дома? — спросила я, заглушая мотор.

Мика посмотрел на меня очень выразительно, даже отвечать уже не стоило. Я многозначительно вздохнула в ответ, щелкнула ремнем безопасности и потянулась назад за скопищем работ и за сумкой.

— Серьезно, тогда ни слова о ноге и потом не удивляйся, что тебе продлят срок реабилитации, потому что ты скачешь как дурной обдолбанный хомяк по университету, — ворчливо нахмурилась я. — Будешь сам себя возить, — пригрозила я поверх крыши, когда мы вылезли из машины. Мика ответил мне беспечным взглядом, вдруг улыбнулся и выдал:

— Живи долго и процветай, — и даже руку поднял в классическом вулканском приветствии. Вот же хмырь!

Я не удержалась от смешка — ну как можно не удержаться? — захлопнула дверцу машины и одним махом сгрузила ворох рисунков на крышку багажника. Пока я дожидалась Мику у университета, успела превратить аккуратную папку в адский хаос, из которого так и норовили выскочить листы с рисунками. Прикинув, что лучше сделать это сейчас, а не бегать потом по коридору и лестничной клетке за упавшими работами, я максимально быстро раскладывала листы в папке, пока Блондин писал кому-то сообщение, прислонившись боком к капоту. Доставать из багажника костыли он не захотел, уже почти полностью наступая на ортез — просто с костылями выходило быстрее и активнее, но они похоже теперь бесили его в сто раз больше самого сапога.

— …надо придумать что-то с планами на Рождество, — напомнила я, шурша плотными листами эскизов.

— Не надо. С нашей удачливостью в построении планов это вообще глупая затея, — Мика пожал плечами. — У меня есть идея, но пока пускай она просто побудет в стадии разработки, — он сунул телефон в карман, как только я звучно щелкнула замочком папки, и отлепился от капота.

— Никаких прыжков с парашюта.

— …ну просто нож в сердце!

Я нырнула к нему под руку, обняла под распахнутым пальто свободной рукой и прижалась щекой к мягкой ткани толстовки — без каблуков или платформы я снова стала карлицей. Мой сладкий мускатный капитан, с нотками нового аромата от Армани, и мне кажется я вся, с ног до головы, пахну им. И мне нравится.

— Прости меня.

— Эй, ты чего?

В его голосе сквозит искреннее недоумение. Я поднимаю на него взгляд, закусываю губу:

— Я тоже люблю тебя, капитанская ты задница. Прости, что не сказала этого еще утром. Или и того раньше.

— Ты говорила, — Мика неприкрыто смеется, ерошит мне волосы на затылке. — Я помню.

— Тот раз не считается.

О да, Хэллоуин. Как он вообще может считать это за признание? Пф.

— …то есть берешь все свои слова назад?

— Ты потрясающий, очаровательный и очень-очень заботливый, — улыбнулась я, спуская свою руку ниже по капитанской спине. — Хоть и козлина.

Пару месяцев назад ни за что бы в это не поверила — а теперь без этого всего дышать не могу. Ну вот как так? Мика везде. Мика во всем. В каждом движении, в каждом вздохе, в любой мысли. Человек, которого я всегда вспоминала с проклятиями, теперь стал центром вселенной.