Playthings (СИ) - Комарова Диана Валерьевна. Страница 74

“А тренер?” — написала в ответ я. Для разговора у меня не было времени, да и к тому же мадам это очень не любит. Выходить в коридор и звонить Мисси — разве это настолько важно?

“А что тренер?.<”

Логично. Черт возьми, логично. Без капитана команде ничего не светит, а Мика здорово умеет добиваться своего, изображая капризного ребенка. Мне даже фантазировать особо не надо, чтобы представить, как Блондин ловко манипулирует тренером и остальной командой. Вот тут мне все как на ладони видится.

“Ник, как понимаю, в курсе?”

”Ну понятное дело! Он тебе не сказал? О_о”

Не сказал. И не думал говорить. Отлично зная нашу ситуацию, Ник никогда бы не рассказал мне о подобном, а потом нес бы патетичный бред о мужчинах и их делах. И это — в лучшем случае. Ууу, тестостерон. Никаких мозгов.

Мне надо остановить торнадо, пока есть возможность.

Я не сомневалась — Каллахен только разминается.

Глава 21. Obsession

— Что за разгром? Генеральная уборка?

— Я не могу найти свой ежедневник.

— Ты в машине смотрела?

— В первую очередь. И в сумке тоже. Куда я могла его засунуть?

Я едва не плакала. Позабыв о том, что она вроде как на меня еще обижена, Сьюз бросила вещи на пол и принялась деловито копаться в моей необъятной сумке. Куда мог деться мой ежедневник? Куда я могла его засунуть и забыть?

— Может ты его на кафедре оставила? — логично предположила подруга, откладывая сумку в сторону.

— Сегодня я там не была, а вечером еще держала ежедневник в руках, точно помню… — растеряно пробормотала я, окидывая взглядом комнату. Такое ощущение, что по вещам монгольские захватчики прошлись, представляю, как удивилась чистоплотная Сьюзен. — Я труп. Там все мои записи и контакты для кафедры, как это восстановить?

— Уже начало пятого, ты не в смене сегодня? — внезапно уточнила подруга, мельком глянув на часы.

— Смена, точно! — рявкнула я, подскакивая с кровати и хватая сумку. — Забыла!

Черт. Я должна быть в “Саванне” в половину, и уже не успеваю вовремя. Пробормотав что-то про уборку, я рванула к выходу, на ходу застегивая молнию толстовки. Сьюз сочувственно попросила быть осторожней на дороге и пообещала поискать ежедневник, пока меня не будет, и обязательно позвонит, если отыщет его.

Прошла целая неделя с тех пор, как Лисенку запретили участвовать в тренировках команды, и на этом конфронтация и завершилась. То ли Каллахен ждал ответных действий, то ли на самом деле потерял интерес к нам обоим. Это было странно и немножко… непривычно.

За смену мне позвонила только Мелисса — уточнить, приеду ли я домой и заказывать ли пиццу. Учитывая то, что Ник почему-то продолжал топтаться на фазе цветочных платонических отношений, сегодня вечером я опять проведу в привычной компании в общежитии. Быть может, просто позвонить Рыжему и поставить перед фактом? А то такими темпами мы до чего-то более конкретного доберемся как раз к Рождеству, а уже октябрь за окном!

Да и погода что-то не радовала. Дожди еще не пошли, но все равно на улице было очень сыро — осень словно напоминала о том, что в этом штате она есть. Осень… чтоб ее.

Первое, что я увидела, выйдя на парковку — свой ежедневник на крыше “Жука”. Потом — Астон Мартин, длинные потрясающие ноги, бейсболку и мерцающий экран АйПада в руках.

Мика.

По спине мурашки побежали. И явно, что не от холода.

— Откуда он у тебя? — в лоб спросила я. Здороваться я не стала из принципа. Обойдется.

— Я тут чуть корни не пустил, пока дождался, — проворчал Каллахен, поднимая глаза от экрана планшета. — Ты такая медлительная. Черепаха и то быстрей.

Я проигнорировала шпильку и только протянула руку к ежедневнику, как он уже оказался в чужих руках. Наивно было предполагать, что он вернется ко мне просто так, за “спасибо”. Мне пришлось лишь вздохнуть — и наконец-то посмотреть на Каллахена прямо, привычно снизу-вверх. В эти зеленые глаза, на ироничный изгиб губ, знакомый прищур и постараться не утонуть. Потому что это — Мика Каллахен. Моя персональная головная боль, которую придушить хочется голыми руками.

Последнее я озвучила вслух, скорчив брезгливую мордашку. Блондин оживился, расплылся в улыбке и мгновенно подставил шею для собственно, процесса удушения. И даже пообещал не сильно дергаться и хрипеть.

— Ну тебя, дурак, — отмахнулась я, толкнув его ладошкой в плечо. Мика тихо усмехнулся, положил планшет с моим ежедневником на крышу своей машины и, подперев задом капот, презентовал мне тягучий взгляд из-под козырька бейсболки.

— Где ты его нашел? — повторно уточнила я.

Что-то мне это напоминает. Парковка у “Саванны”, поздний вечер и наши две машины рядом… Почти как летом. Только сейчас Мика вряд ли предложит мне полететь на две недели в Сан-Франциско, как ни крути.

— Ты лучше вспомни, где ты его потеряла, — отозвался Блондин.

— Да, я растяпа, знаю. Ты мне уже миллиард раз говорил, ничего нового, — поморщилась я, подпирая задом бок своей машины напротив него. — Потеряла и потеряла. У нас все по старой схеме? Услуга за услугу?

— Ты такая злопамятная.

Каллахен улыбался так, как мог улыбаться только он, когда рядом никого нет. Только почему раньше он мне так не улыбался? Или это Сан-Франциско немного поменяло его отношение… ко мне?

Сердце превысило лимит ударов раза в два. Дурак ты, Блондин. Со своими внезапными улыбками и смеющимися глазами. Интересно, спасает ли меня то, что сейчас темно и свет только от фонарей у заднего выхода?

— Зачем ты отказал Нику в тренировках?

— Кому? — удивленно уточнил Мика, приподнимая брови. Он издевается?

— Рыжему.

— Ах, ему, — закивал он, заулыбавшись. И, постучав себя пальцем по козырьку, хмыкнул: — Я не отказал. Я просто сказал, что лишняя нагрузка на команду в его лице нам не нужна. У нас окружные на носу, надо готовиться. Зачем нам лишний игрок даже на запасных, который все равно до Рождества уже вернется в свой университет?

— Умеешь же красиво врать, — похвалила я, сложив руки на груди. — Убедительно.

— То есть ты гнусно полагаешь, что я специально это сделал?

— Конечно.

— Попробуй доказать, — Мика с ехидной улыбкой развел руки.

— Зачем мне это кому-то доказывать? Мне хватает того, что я знаю, какая ты зараза на самом деле. Эгоистичная, мелочная и чрезмерно самолюбивая.

— Все-все, тссс! Ты тоже это миллиард раз говорила, ничего нового! Со сменой прически мозга не прибавляется, что поделать.

— Ну у меня он хотя бы в голове, а не в штанах, — фыркнула я.

Почему мне сейчас обидны все те же слова, что были тысячу раз сказаны до этого? Когда я к ним уже привыкну? Когда я привыкну к тому, что мы “разные уровни”, как говорил сам Мика?

Никогда.

Я такая дурочка. Крашеная.

Почему я никак не могу забыть лето, хотя должна?

— Ты чувствуешь это? — в лоб спросила я, отворачиваясь в сторону. — То, что мы не можем общаться как раньше? Как весной? Когда мы виделись только в обеденный перерыв и исходили ядом друг на друга только чтобы снять стресс? Мы не можем стать друзьями, и не можем вернуться назад.

— Мы сейчас даже в обеденный перерыв не видимся, — отозвался Блондин сухо.

— А оно нам надо? Мы сделали друг другу фундамент для будущего и выполнили все условия сделки… — неужели это я говорю? — …мы уже ничем друг другу не обязаны?

— Боже, женщина, тебя не надо было отправлять к мадам Жюстин! — наигранно и с паническими нотками пробормотал Мика. — Ты стала выражаться такими странными словами, я тебя боюсь.

— А ты стал носить гейские штаны в облипку, я тоже тебя боюсь и подозреваю недоброе, — отмахнулась я.

— Чем тебе мои штаны не нравятся? — возмутился он и надул щеки. Зрелище не для слабонервных — даже я хихикнула. — Между прочим, сейчас это модно! Кто из нас учится на дизайнера?

— Трусы у тебя тоже от Кельвин Кляйн?

— Показать? — встрепенулся Мика мгновенно.

— Вот уж избавь меня от этого сомнительного удовольствия! — отшатнулась я, закрывая глаза ладошками. — Мне домой пора. Тебе, подозреваю, тоже. Или ты по-прежнему посещаешь занятия как проснешься, не утруждая себя будильником? — я глянула на наглую блондинистую морду сквозь раздвинутые пальцы.