Небо цвета крови - Точинов Виктор Павлович. Страница 3
Вырезанный люк с грохотом рушится. Громкие шаги – совсем рядом, в соседнем отсеке.
Леонед закрывает глаза и жмет на пусковую кнопку…
Потом медленно, удивленно поднимает веки. В ушах стоит эхо дикого крика. Это он кричал? Или померещилось?
Бластер стоит на предохранителе. Леонед не понимает ничего… Вроде ведь снимал…
Мокрый от пота палец скользит по рубчатой кнопке и никак не может перевести ее в другое положение.
Створки двери – последней преграды между жизнью и смертью – медленно расползаются. Леонед не раздумывая, повинуясь внезапному импульсу, швыряет бластер в приоткрывшуюся щель. Кричит:
– Не стреляйте! Я сдаюсь!
Ему кажется, что кричит – голос тихий и сиплый. Разницы, впрочем, никакой – боевые киберы на такие крики не обращают внимания.
Огромная фигура надвигается из темного провала двери. Не кибер, человек в громоздком защитном костюме. Правая рука не видна – от локтевого сгиба начинается УОК – универсальный огневой комплекс. И этот УОК неторопливо поднимается, целится в Леонеда. Спаренный бластер, гаусс-эмиттер, скорострельная ЭМ-пушка – смотрят в лицо, готовые плюнуть огнем и смертью.
Холодный пот заливает глаза. Леонед пытается крикнуть что-то еще, ничего не получается, тогда он падает на колени.
УОК медленно опускается.
Часть первая
Мы никогда не сдадимся
Глава первая
Расколотое небо
Дороги здесь были прямые, как натянутая нить, – Гальская степь ровная, гладкая, нет топких низин и прочих буераков, которые приходилось бы огибать строителям. Лишь кое-где тянулись по бесконечной равнине поросшие лесом долины рек, медленно текущих и обладавших удивительно прозрачной водой. Алое небо – такая уж атмосфера над Умзалой – отражалось в потоках, и казалось, что вода тоже подкрашена розовым, словно пролилась в нее чья-то кровь…
Серая пыльная лента шоссе рассекала степь, уходя к горизонту.
И, тоже до самого горизонта, двигалась по ней нескончаемая колонна боевой техники. Грохотали гусеницы танков, сберегавших для боя ресурс своих антигравов; вздымали пыль струи воздуха, вырывавшиеся из-под юбок транспортеров на воздушной подушке; боевые киберы шустро переставляли суставчатые конечности.
Источник, питавший реку грозного боевого металла, виднелся за много километров – сооружение, напоминавшее огромную букву «А», словно бы поставленную и позабытую в умзальской степи каким-то малограмотным, азбуку изучающим великаном. Официально сооружение именовалось ГПКП «Центральный», но местные жители именовали его попросту: Космопорт.
Подпространственный космопорт… Главные ворота, связывающие Умзалу, четвертую планету Беты Эридана, с остальными мирами Эриданского Союза. Главные, а с недавних пор – фактически единственные. Враг рядом, враг на орбите, – и со стартовых площадок обоих пространственных космодромов взлетают лишь боевые корабли, и многие из них не возвращаются обратно…
Не так давно катили к Космопорту бесконечные колонны нагруженных рудовозов, и лишь изредка мелькали среди них пассажирские глайдеры, – малонаселенная планета поставляла руды редких металлов для всего Эриданского Союза.
Но теперь к Космопорту стремились не рудовозы – люди. Беженцы. Женщины, дети, старики – ни одного взрослого мужчины. Шли двумя потоками, вдоль обочин, чтобы не мешать движущейся навстречу боевой технике. Шли пешком – весь транспорт, в том числе пассажирский, мобилизован для военных нужд. Везли на тележках то немногое, что успели и смогли взять.
Разговаривали между собой негромко, словно бы с опаской, как будто смерть, притаившаяся где-то наверху, в алом небе, – могла услышать и обрушиться вниз.
– …В сводке вчерашней: Реону, после тяжелых и кровопролитных. А у меня же там…
– …На четыре часа отпустили, а утром на космодром, да и в бой, совсем ведь мальчишки…
– …Остановлен на орбите, ну-ну… А танков тогда столько зачем? Танки в космос не летают…
– …С рудника пришел, аж сам почерневший весь: своими руками, говорит, строил, а теперь вот взрывать придется…
– …На столбе, распухший, язык чуть не до пупа, и табличка: паникер…
– …Свинорух второй день не кормлен, сдохнет ведь…
– Стыдно, товарищ! Враг на пороге, а вы только о своей животине печалитесь!
Пожалевший животину товарищ – лысый, сгорбленный старичок – с неприязнью посмотрел на попрекнувшую его девушку. Высокая, статная, темноволосая, она шагала рядом с двумя подругами – быстро, обгоняя других беженцев. Шла их троица налегке, без набитых рюкзаков, без нагруженных тележек, лишь легкие сумки были перекинуты на ремнях через плечо.
– Так я ж и говорю, забить надо было свиноруха, чтобы, значит, врагам задарма не достался… – пробурчал старичок и отвернулся, демонстрируя, что к дальнейшей беседе не расположен.
Девушки, обогнав его, пошагали дальше.
– Скажи, Юленька, а ты куда после? – спросила подруга у темноволосой. – Что-то мне так тревожно… В школе мечтала о других планетах, но чтобы вот так… Чтобы бежать… Я понимаю, что так надо, но…
– Это не бегство, Донара! – убежденно ответила Юлена. – Эвакуация! Бегут, когда боятся. А я не боюсь этих убийц! Не боюсь, слышите? Нашим будет проще сражаться, если внизу останутся города и поселки без людей. Уходя, мы им помогаем. А после… В военкомат пойду. Нужны же ведь девушки на войне, мне все равно, хоть радисткой, хоть санитаркой…
– Санитаркой можно и здесь… – сказала Донара без особой уверенности.
Третья подруга, Хая, молчала, напряженно к чему-то прислушиваясь, – она, как и все эрладийцы, обладала очень изощренным слухом.
– Слышите, девчонки? – спросила Хая несколько секунд спустя.
– Нет, а что… – начала было Донара и не закончила.
Потому что сейчас услышали все – не только девушки, но вся масса шагавших вдоль обочин беженцев – далекий не то гул, не то рев, с каждой секундой усиливающийся, приближающийся.
Разговоры смолкли мгновенно, и столь же мгновенно люди остановились, замерли в тревожном ожидании. Замерла и катившаяся им встречь боевая техника.
– Летят… – сказал кто-то негромко, но его услышали все, кто находился неподалеку.
– Товарищи, без паники! Продолжаем движение! – прозвучал другой, начальственный голос. – Это наши возвращаются после…
Что дальше говорил человек с уверенным голосом, не расслышал уже никто, – доносившийся с небес звук заглушил слова.
Но истошный, дикий вопль прорвался сквозь рев и грохот:
– Бежи-и-и-им!!!
Многие побежали – во все стороны, не понимая куда, не понимая, зачем. Юлена осталась было на месте, но тут же увидела надвигающуюся на нее громаду танка и высунувшегося из люка танкиста. Он отчаянно махал рукой: с дороги, прочь с дороги!
Техника сползала с шоссе, рассредоточивалась. Ее вновь заработавшие двигатели и загрохотавшие гусеницы никто теперь не слышал, не говоря уж про крики испуганных, бегущих людей.
Юлена тоже бежала куда-то – одна, потеряв в кутерьме обеих подруг. Едва увернулась, едва выскочила из-под колес самоходной зенитной установки – боевая башня ее вращалась, и стволы лазеров были задраны к небу…
А потом Юлене показалось, что кто-то из мечущихся в панике людей толкнул ее в спину, толкнул неимоверно сильно, так что земля ушла из-под ног, и девушка почувствовала миг невесомого полета, увидела быстро приближающуюся пыльную обочину… И не стало ничего.
…Сколько времени она провела без сознания, Юлена не поняла. Очевидно, недолго. Бой вокруг продолжался. Точнее, не бой, а жестокое избиение с воздуха. Появились вокруг воронки, чернея выброшенной наружу землей. Зенитная установка – та самая, а может и другая, – горела чадным дымным пламенем. Горели другие машины, но некоторые продолжали вести огонь. Земля содрогалась, и содрогались лежавшие на ней люди. Мертвые люди… Казалось, что мертвецы всё еще стараются спастись, убежать от обрушившейся с неба смерти.