Черный скрипач (СИ) - Лю Эдвина. Страница 39

А занимаясь убийством Хубера и допросами Гисли, Чезаре едва не позабыл и про Дэнни. Ещё немного – и кто знает, что произошло бы с учеником! Его запросто могли бы убить. Но теперь, после убийства Хубера, у Чезаре появилась возможность обратиться к его величию напрямую, без ряда посредников, без прошений, которые благодаря усердной работе «тайного круга» рассматривались по месяцу, а то и дольше, а потом возвращались со злорадной печатью «отказать». Должность Главы Комитета Тирны дала Чезаре Розу привилегию говорить с королём в приёмные дни – в первый и четвёртый день декады с рассмотрением. Смерть Уинфреда Хубера изменила этот порядок – отныне Глава Комитета в экстренном порядке мог обратиться лично к королю в любое время. Разумеется, лишь в очень важных случаях, когда вопрос жизни и смерти.

Что ж, вопрос, касающийся Дэнни, касался сразу нескольких жизней и смертей.

Глядя глазами и слыша ушами Дэнни, который считал, что при нём ничего важного не происходит, чуткий и внимательный Чезаре видел, как Тэллин готовит отменную гадость. Попытка подсунуть Дэна во дворец в качестве пажа его насторожила. Скорее всего, Тэллин не отказался от мысли, что Дэн – человек, который служит Розу, и хотел, чтобы Роз увидел казнь ученика и помощника. То, что «тайный круг» ни за какие деньги не пропустит во дворец убийцу короля, Чезаре понимал отлично и полагал, что Тэллин приготовит Дэну другую роль. Но нет! Кор Тэллин удивил Роза.

И он до сей поры не расслабился – даже когда беловолосый маг шепнул королю, что камергера арестовали. Кор Тэллин – тип скользкий до невозможности, а взяли его не с поличным, а только основываясь на словах подростка-музыканта. Ну как не найдут никаких доказательств и отпустят камергера? При дворе ему, конечно, уже не быть, но ведь жить-то он останется, да ещё на свободе. И если при этом вытащить из передряги Дэнни – тот, пожалуй, опять ринется мстить Тэллину.

Уберечь его от этого шага, от умышленного убийства, не дать парню сорваться и окончательно и бесповоротно сделаться Тёмным магом – вот что казалось Розу важным. Теперь пришла пора признать, что решение он принял неверное.

Забрав его вещи, Чезаре вернулся из дворца в управление и с тяжёлым сердцем сел за свой стол. В ящике лежали неразобранные копии последних дел.

Вспомнив, что так и не разобрался с теми убитыми ловцами на дороге, Чезаре стал читать результаты расследования и с каждой минутой темнел лицом всё сильнее. Шлейф магии ловцы, шедшие на поиски пропавших магов, успели зацепить совсем уж слабо – поздновато заметили повозку, стоявшую не у дороги, а поодаль, за деревьями. По характеру шлейфа определили только ложу – действовал там маг ложи Боли. А по сведениям Чезаре, в районе Азельмы из магов Боли оставался лишь Дэнни, который числился как Светлый и потому в поле зрения следователей не попал. Была, конечно, небольшая надежда, что действовал заезжий маг. «Гастролёр», - мрачно пошутил про себя Роз, хотя какие уж тут шуточки. Два других мёртвых мага опровергали версию гастролёра, и Роз напрасно за неё цеплялся. Они умерли во сне. Замёрзли, хотя погода тогда стояла ещё не самая холодная. Днём даже пригревало солнце. Но если спать на холодной земле, и достаточно долго… тут никакой магии не засекли, но с чего двоим молодым людям спать настолько крепко? Нет, их усыпили.

Глупо было бы спустя почти полтора месяца спрашивать у ловцов, не нашли ли они в повозке улик, указывавших на пребывание там какого-нибудь музыканта, но Чезаре мысленно связался с парнем, который вёл это дело. Но тот затруднялся ответить, так как понятия не имел, каких следов искал эн Роз. «Остатки канифоли, брошенная на пол повозки лопнувшая струна, конский волос из смычка», - чуть было не спросил Чезаре, но смолчал.

И по времени возвращения Дэнни убийство совпадало практически идеально. Так неужели Дэн осознанно пошёл на убийство троих людей? Тогда совсем скверно. Чезаре не сумел воспитать из мальчика настоящего Светлого, а воспитал убийцу без понятия о том, что такое «плохо».

- К вам арестованный эн Гисли, - сунулся в кабинет Арней Фокс.

Ах да, он же вызвал на три часа дня Эдварда для очередного допроса. Забыл. Чезаре с досадой захлопнул папку с делом Дэнни – теперь да, теперь это было дело Дэнни.

Эдвард Гисли вошёл в кабинет Чезаре Роза ленивой походкой сытого кота. Сел в красное кресло напротив Чезаре, закинул ногу на ногу. Роз обратил внимание, что одет Гисли с иголочки, умыт и выбрит. Разве что скулы стали острее проступать на гладком лице, да немного ввалились жёлтые, волчьи глаза.

- Ну что, эн Роз? Не пора ли выпустить меня за недостатком улик? – спросил он, улыбаясь.

Чезаре извлёк из ящика стола тонкую папку. У него действительно ничего не было на Гисли. Маэстро дознаватель уже работал и с памятью Эдварда, и с памятью Шоны Хубер. Ничего, кроме внезапно открывшейся интимной связи, которая, разумеется, порочила память покойного Уинфреда Хубера и ставила на репутации его вдовы жирный крест. У Гисли и Шоны были основания убить Уинфреда, который мог оказаться в курсе, чем занимается его немолодая жена с красивым кандидатом на место Главы Комитета. Вероятнее всего, Гисли и вступил в эту связь, чтобы через Шону достичь желанной цели. Но они оба не убивали Хубера. Что до повседневного мундира Эдварда, который тот нечаянно испачкал, когда Уинфреда рвало в комнате Шоны, то его обнаружили замытым в одной из ванных комнат дома Хуберов. Не до конца смытые следы рвоты содержали тот же яд. Гисли, забыв об осторожности, помогал умирающему в надежде спасти его.

- Так что? Не вышло по-вашему? Глядишь, ещё пара дней – и вы предстанете перед Вершителями и королём с повинной грамотой в руках, эн Роз, а я займу более удобное кресло в этом кабинете, - ухмыльнулся Эдвард Гисли и почесал кончики пальцев о шершавую ткань на подлокотниках.

Постоянная привычка Гисли почёсывать пальцы очень раздражала Чезаре. Но он знал, что это неистребимо. Гисли чувствовал чужие эмоции пальцами. И чем сильнее чувства, тем сильнее у него они зудели.

С трубкой Чезаре и отравленным табаком тоже уже разобрались, но Гисли об этом не знал. Чезаре в присутствии офицеров Эренрайта и Идена продемонстрировал им полный комплект своих трубок и табакерок. Все они лежали каждая в своей ячейке. Обкуренные, не новые трубки – в полнейшем порядке и строго по размеру и породе дерева – являлись гордостью коллекционера и курильщика, а маленькие табакерки хранили табак, который Чезаре поклялся попробовать на глазах хоть целой тысячи свидетелей. Впрочем, до этого не дошло – офицеры лишь взяли по щепотке из каждой коробочки. Обнаружилось заодно, что трубка, якобы принадлежащая Чезаре, является точной копией одной из его трубок – маленькой розоватой, из бука. Но тут же Роз сам указал на характерный след зубов на всех мундштуках – на трубке, взятой из дома Хуберов, следы отличались. Улику давно признали сфабрикованной.

- Мы оба невиновны в смерти Уинфреда, эн Гисли, - нехотя сказал Роз, - так что как бы вы ни хотели сидеть на моём месте, вам придётся с этим какое-то время подождать. Сейчас вы можете пройти в корпус номер два за вещами и быть свободным. Хочу предупредить: ваше место в Центральном участке я уже передал другому человеку. Вы переводитесь сюда.

Гисли, кажется, проняло. Он слегка побледнел – вернее, пожелтел, потому что был золотисто-смугл от природы. Похлопал по карманам в поисках чего-то – видимо, курева. Чезаре положил перед ним деревянный портсигар и спички – они принадлежали Гисли, и после ареста попали к Чезаре, который сам изучил табак в сигаретах. Гисли прикурил от огонька на пальце – позёрство, не стоящее затрачиваемой на него энергии! – и невнятно спросил:

- И на какую должность?

- Я вёл ваши допросы, - сказал Чезаре, - и впечатлён вашим опытом, эн Гисли. Маэстро Таунз очень стар. Я предлагаю вам неделю на должности его заместителя, с последующим введением в должность великого дознавателя при Управлении.

- Сдаётся мне, эн Роз, ты хочешь держать меня в поле зрения, - прищурился Гисли.