Последний интегратор (СИ) - Васильев Николай Федорович. Страница 27

Никто не хотел идти.

-- Тюменев, -- сказала Екатерина Леонидовна, -- ты был с Кириллом в лагере. Ты с ним сидишь за одной партой и лучше всех его знаешь. Не хочешь навестить товарища?

По классу пронеслись смешки.

-- Главное, не целуйся, а то заразишься! -- заржал Гоша.

-- Крапивин, -- сказала Екатерина Леонидовна. -- Ты ведь тоже был в лагере. Сходишь вместе с Тюменевым. Так Кириллу будет приятнее.

Снова пронеслись смешки, смысл которых Екатерина Леонидовна явно не понимала. Гоша перестал ржать. Теперь поржали над ним.

На улице Гоша сказал Ване:

-- Вот Екатерина чокнулась. Ещё ходи к этому...

-- Я пойду, -- сказал Ваня.

Гоша даже не удивился. Ещё в лагере он понял, что Ваня относится к Кириллу по-другому.

-- Иди к своей поганке, -- сказал Гоша.

-- Пойду, -- сказал Ваня. -- А ты попробуй ему в лицо сказать, что он поганка.

Гоша нахмурился.

-- Ты чего?.. Может, в Ангар сходим?

-- Руку береги. Это твой самый ценный орган.

-- Выбрал время, когда у меня рука... Да я тебя потом...

Подошёл Васёк и другие. Гоша опять затевает драку!

-- Совсем оборзел... -- сказал Гоша.

Он хотел ещё что-то крикнуть вслед Ване, но на крыльце показался Антон Фёдорович. Он кого-то высматривал. Старшеклассники попрятали сигареты, малыши перестали орать. Директора не интересовали сигареты. Он быстрым шагом нагнал Ваню:

-- Подожди-ка минуту.

Ваня остановился. От разговора с директором ничего хорошего не жди. Ваня стал вспоминать, за что его могли ругать. Хвалить вроде не за что.

-- Тюменев, да? -- сказал директор. -- Тюменев, сделай одолжение. Когда вернёшься от Кирилла, то зайди опять в гимназию, ко мне в кабинет и расскажи, что с ним случилось. Передай также Кириллу, что если у него какие-то неприятности, пусть смело обращается прямо ко мне. Хорошо?

Ваня пообещал. Когда он неделю болел, то к нему никого не посылали. А уж директор до сих пор вообще не знал, что у него учится такой Ваня. Ване сразу расхотелось идти к этому любимчику учителей. Он всё равно пошёл -- не ради Кирилла, а назло Гоше и его приятелям.

Кирилл жил на улице Свадебной, в самой новой шестнадцатиэтажке. Ваня поднялся на шестнадцатый этаж. На площадке у двери квартиры, где жил Кирилл, необычно пахло. Свежей стружкой, сушёными травами, ещё чем-то летним. Хорошо пахло. Косяки вокруг двери были украшены сложными узорами. Такими же узорами были украшены деревяшки вокруг звонка и глазка.

На звонок открыл парень-кханд, похожий на Кирилла. Наверное, старший брат. Он недоверчиво осмотрел Ваню.

-- Здравствуйте, -- сказал Ваня. -- А Кирилл дома?

-- Дома, -- сказал брат.

Из комнаты вышла полная женщина. Её лицо было очень бледное, морщинистое, усталое, и сначала Ваня подумал, что это бабушка Кирилла.

-- Мам, тут к Кириллу пришли, -- нерадостным голосом сказал брат. -- Гости...

-- Здравствуй, -- сказала женщина. -- Ты проходи.

Прихожая была тесной, как у всех. Пахло сушёными травами. В кухне что-то варилось, оттуда доносились ещё более вкусные запахи.

-- А Кирилл дома? -- спросил Ваня.

-- Дома, -- сказала мать Кирилла.

-- Меня прислали из гимназии. Чтобы узнать, что с ним.

-- Что с ним сделается? Проходи, проходи.

В коридоре показался Кирилл, который вёл за собой девочку примерно пяти лет. Значит, брат, сестра -- большая у них семья... Кирилл не выглядел больным. Увидев неожиданного гостя, он удивлённо воскликнул:

-- Иван! Это ты!?

От другого человека было бы нормальным такое услышать, но для Кирилла такое восклицание было всё равно, как если бы он начал прыгать на месте, хлопать в ладоши и орать в полный голос. Он действительно очень-очень сильно удивился.

Вся его семья очень сильно удивилась приходу Вани. Все четверо стояли и смотрели на него. Девочка прижималась к Кириллу, как будто боялась, но было заметно, что любопытство побеждает. У матери волосы были желтоватые, а у детей -- одинаковые светло-серые.

-- Это Иван, -- сказал Кирилл. -- Он из нашего класса.

-- Это мы уже слышали, -- сказала его мать. -- Проводи Ивана в комнату.

Кирилл передал девочку матери и пошёл по коридору обратно.

Мебель в комнате Кирилла была обычной. Двухъярусная кровать -- наверное, здесь жили оба брата, -- стол, тумбочка, шкаф, полки. Но вся она была украшена узорами. На полке рядом с учебниками лежали деревянная плоская шкатулка, тоже вся в узорах, и деревянная ещё гладкая птица. У птицы было украшено только одно крыло. Рядом с ней лежал нож, похожий на скальпель, -- длинная рукоятка и короткий клинок.

Дом стоял на краю пустыря, но окна выходили во двор. Дальше были видны высотки других микрорайонов, а за лесополосой железной дороги -- небоскрёбы на Республиканской улице.

-- Значит, не болеешь? -- спросил Ваня.

-- Надоела гимназия, -- сказал Кирилл. -- Больше не буду туда ходить. Кхандам это не нужно. -- Последнюю фразу он сказал так, как будто повторил чьи-то слова.

-- А родители?

-- Отец на севере работает, на Юраке. А мать... Она думает, это только на неделю. Она хочет, чтобы я получил образование. А зачем? Для дворника или строителя не нужно образование.

-- Окончишь гимназию, потом институт. Тебя возьмут на любую работу.

Кирилл смотрел на Ваню, как взрослый -- на ребёнка. Видно, Ваня чего-то действительно не понимал.

Он подбирал слова для ответа, когда в комнату вошла сестра Кирилла. Она тихо открыла дверь, быстрыми шагами обогнула Ваню, приблизилась к Кириллу и спряталась за ним.

-- Тебя как зовут? -- спросил Ваня.

Девочка молчала.

-- Маша, -- ответил за неё Кирилл.

-- Тебе хорошо: есть брат и сестра, -- сказал Ваня. -- У меня вот ни брата, ни сестры. Иногда скучно.

-- У меня два брата, -- сказал Кирилл. -- Яков и Данила. Данила живёт на Островах.

-- И вы там жили?

-- Лучше бы не уезжали, -- сказал Кирилл.

Маша, немного привыкнув к гостю, отлипла от брата, взяла с полки шкатулку и посмотрела на неё. Её лицо осветилось красноватым светом. Наверное, внутри шкатулки была лампочка. Кирилл отобрал шкатулку.

-- Дай мне ялк, -- капризным голосом сказала Маша.

Ялк... Странное слово. Ваня слышал такое первый раз.

Кирилл засунул ялк за учебники и дал Маше птицу. Маша потянулась и за ножом, но нож Кирилл отобрал.

-- Так что сказать в гимназии? -- спросил Ваня.

-- Так и скажи, -- ответил Кирилл. -- Больше не буду туда ходить. Устроюсь на завод. Там мать работает, и Яков тоже. Потом поеду с отцом на север.

Ваня подумал, что пора уходить.

Не успел он попрощаться, как вошла мать Кирилла и позвала всех на обед. Ваня пытался отказаться, но его стал уговаривать даже Кирилл.

За стол сели Ваня, Кирилл и Маша. Якова не было. Мать Кирилла поставила перед Ваней большую глубокую тарелку и налила туда... Ваня не знал, что она туда налила.

Еда была пахучая, непонятно из чего сделанная. Густая жижа с кусками то ли овощей, то ли мяса, то ли теста. Суп -- не суп, жаркое -- не жаркое. Ваня попробовал и так быстро съел всю тарелку, что ему предложили добавку. Он хотел отказаться, но не отказался и быстро съел добавку.

Ему налили чай -- тёмный, с травами. Подвинули другую кружку -- с орехами в меду и тоже с какими-то травами. Дома орехи в меду были совсем другие. После третьей кружки чая и второй кружки орехов он понял, что не сможет подняться.

А мать Кирилла ещё отрезала ему кусок от толстого ягодного пирога. От пирога уже шёл такой запах, что можно было его вообще не есть -- только нюхать и нюхать. Ваня следил за тем, как мать Кирилла режет пирог, и думал, что домой сегодня не дойдет.

Он заметил, что она случайно задела ножом свой палец. Он ожидал, что она вскрикнет. Она не кричала, а спокойно продолжала резать. Кровь из пальца не шла. Но Ваня ясно видел, что она порезала палец. Нож был очень острый -- резал пирог так, что тесто почти не прогибалось. Он внимательно смотрел за действиями женщины. Никаких криков, никакой крови.